Никита Костылев - Агломерат

— А как вы нас нашли? — спросил я.

— Ты и впрямь считаешь, что это трудная задача? — иронично посмотрел на меня Владислав. Он прошелся по нашему скромному жилищу и грустно сказал: — Вам тут делать больше нечего. Цитадель скоро будет ликвидирована, а затем участь ликвидации ждет наших китайских соседей.

— Опять война? — хмыкнул Артем.

— Война? — переспросил Владислав. И как-то фальшиво, с деланым пафосом продолжил: — Нет! Мы больше не будем воевать между собой. Между прочим, Китай уже обратился с предложением о безвозмездной помощи в тушении пожара. Скорбят, выражают соболезнования… Чувствую, опять продвигаться вперед будут.

— Влад, а почему так случилось? — спросил Артем. — Как так случилось, что они уже возле Омска? Что дальше?

— Как случилось? — Полковник тихо выматерился и неожиданно зло бросил: — Да как всегда! Пока между собой грызлись, автономии уничтожали, подминали друг друга, эти косоглазые под лозунги об освобождении и защите русского соседа захватили всю Восточную Сибирь. Пока мы развалены на агломераты, автономии, области и такие вот цитадели, нас будут захватывать и крутить, как им захочется. Дальше? Выхода два: либо мы сможем объединиться и вернем все, что эти сволочи забрали, с процентами, либо будем так же друг друга уничтожать, пока нас полностью не проглотят наши миролюбивые соседи.

Помолчав немного, он сказал:

— Так, собирайте все, за чем пришли. Даю ровно пять минут.

Мы стали быстро собираться. Пока укладывали оборудование и вооружение из экспедиционного комплекта, я спросил:

— Владислав, а что будет с Екатеринбургом? Это же первая столица Цитадели, они же…

— Ничего с ними не будет, — невозмутимо сказал полковник и демонстративно посмотрел на часы. — Первые двадцать четыре часа заражение не имеет никаких симптомов.

— Ка… какого еще заражения? — Артем замер со спутниковым телефоном в руке.

— Андрей, помнишь, я тебе рассказывал про проект номер четырнадцать? — спросил Владислав. — Ну что вроде как искать его нужно. — Я утвердительно кивнул. — Сказка это, про потерянные разработки. Перед самым развалом их в Москву привезли. Все понимали, что страна скоро покатится в пропасть, и не могли оставлять у черта на куличках секретное оружие. Не нужно ничего искать, все это с самого начала было у нас. Доделать не могли. В ночь, пока горела одна столица, во второй разгорался другой пожар, пожар эпидемии. Удар был одновременным; мы не могли вмешаться в затею диверсантов-поджигателей, но мы работали по Екатеринбургу.

— А как же наша…

— Да брось, — махнул рукой полковник. — Ваша миссия — это наполовину ссылка вот этого поганца, — палец Влада уперся в невозмутимого Артема, — а наполовину попытка тебя натаскать в качестве информатора. Находить нужные связи, собирать нужную информацию, разрабатывать возможные диверсии, только вместо всего этого Артем учил тебя не самым лучшим аспектам профессии. Так, свиненок?

— Никакой я не свиненок, — понуро ответил Тёма, — я хороший. В этом Тобольске поговорить-то не с кем, а вы про связи и информацию.

— А как же мирные граждане в Екатеринбурге? — спросил я.

— Им уже не помочь, — сказал Владислав, — карантин их не пропустит. Союз Двенадцати Областей уже на границе с городской агломерацией, экспедиционный корпус будет блокировать всех, кто попытается выйти из города.

— Но у вас же есть противоядие, вы бы не стали выпускать оружие без вакцины, — сказал я, только сейчас начиная понимать суть того, что они собираются сделать. — Вы же можете спасти мирных жителей. Там несколько десятков тысяч вооруженных «дельцов» и миллион мирных граждан. Спасите мирных граждан!

— Мы никогда не признаемся, что это сделали мы, — ответил за начальника Артем. — Неужели ты еще ничего не понял? Мы никогда не признаемся, — повторил с упором на слово «никогда» Артем. — Они будут сидеть за забором и дохнуть, как мухи, пока мы, светлые рыцари без страха и упрека, не придем им на помощь. Только перед этим мы перебьем все военнообязанное население и не меньше трети мирных граждан, а то и половину. Тысячи умрут, прежде чем мы войдем в город. И мы будем героями, когда они будут задыхаться от трупного запаха, кругом по улицам будут разбросаны раздувшиеся тела, — вот тогда мы войдем в город. По-королевски въедем в гниющий мир. Они будут похожи на тени, голодные и изможденные, ошалевшие от вида трупов. А мы будем ехать на броне с белыми флагами с красными крестами на них. Мы будем их спасителями. Это наши ученые возьмут образцы из сбежавшего из города больного и, рискуя своей жизнью, найдут вакцину. Или ты признаешься в использовании биологического оружия против мирного населения? Это потому, что по-другому нельзя — либо мы восстановим все, что было, либо будем нюни разводить и ждать, когда придут китайцы и с криками о защите нашей Конституции выкинут нас из нашей же страны. Мы всех на колени поставим, скоро и Союз к нам присоединится, скоро и Орда будет наша. Всех вернем и никого не забудем. Люди наконец-то из городов-агломератов выберутся, будут за чертой города жить и не бояться, что в одну прекрасную ночь всю семью вырежут гуки. Или еще какие ублюдки. Чистое поле не будут огораживать забором и строить «кормушку», для того чтобы сидящих за таким же забором людишек прокормить. Не будет больше всяких независимых армий, независимых городов-государств. Ты посмотри, кто к власти пришел, одна Цитадель чего стоит. Мы всех соберем, как стадо баранов, и скажем, как будет правильно. Потому что это — Моя Страна, не чья-то там, а Моя. И я никому не дам ее разваливать и растаскивать. Ты знаешь, как сейчас дети в школах себя называют? Центровые. Ты понимаешь? Они не граждане России. Они теперь центровые, северные, союзные, ордынские, в конце концов. Вот что страшно, вот это действительно страшно, Андрей.

Потом, отвернувшись, он снова стал собирать свои вещи.

Центр Екатеринбурга. Восемнадцатый день карантина

Дима подошел к кухонному окну и грустно посмотрел на унылый пейзаж. Ноябрь всегда серый. Иногда в такие дни даже все яркое и цветное кажется каким-то бледным, выцветшим. Хочется никуда не идти, а просто лечь спать. По улице проехал пустой автобус; с момента объявления комендантского часа и карантина люди, и так боявшиеся лишний раз появиться на улице, вообще перестали высовываться. Дима допил уже остывший чай из любимой кружки с надписью «Boss» и вернулся в комнаты. Когда он зашел в спальню, Лера уже проснулась. Потянувшись, с непередаваемой улыбкой она поинтересовалась:

— Ну что? В Багдаде все спокойно?

— Карантин продлили еще на десять дней, — успокаивающе ответил Дима. — Скоро все кончится, я выбью на работе командировку в Орду, а обратно мы уже не вернемся.