Андрей Чернецов - Конь бледный

Тут, кстати, и подвернулась Нюшка. Шерман вообще приказал следить за всеми менталами, обитающими в Зоне и ее окрестностях. Каким образом попала девочка в поле его пристального внимания — покрыто непроницаемой тайной. Однако он лично приказал похитить ребенка и попробовать в качестве носителя-симбионта для артефакта. Опыт едва не закончился очередным «торжеством науки». Если бы не «крестовый поход» нескольких отчаянных сталкеров…

— Да, — вымолвил отец Иоанн, когда Тарасов закончил свой долгий и путаный рассказ, — чудны дела Твои, Господи! Поистине горе, когда Ты, решая наказать человека, лишаешь его разума. Но трижды несчастье, когда даешь иным людям смысла с избытком. От многого знания многие скорби.

Он посмотрел в сторону накрытого простыней трупа Шермана.

— Вот кто подлинный Вестник Смерти на Бледном Коне. Из-за таких, как он, извергов рода людского, человечество не может жить спокойно. Потому и не могу изречь над ним, как подобало бы доброму пастырю: «покойся с миром». Нет ему мира и прощения!..

Тяжелая пауза, казалось, грозовой тучей повисшая в кабинете, внезапно была прервана радостным, хотя и тихим детским смехом.

В комнату вошел Стылый, держа на руках раскрасневшуюся от возбуждения Нюшку. Завидев Чадова, девочка приветливо помахала ему ладошкой.

— Пливет, Плясун! Я тебя давно здала. Все гляделки плоглядела…

— Нюшка! — Журналист протянул руки, и маленький человечек тотчас радостно перепрыгнул к нему, повиснув на шее.

— Я тебя люблю! — прошептали на ухо Степану детские уста.

— Я тебя тоже! — заверил девочку Плясун, крепко прижимая к себе.

— А-а, телячьи нежности! — хитро прищурился Болотный Доктор, впархивая в кабинет. — Не время, друзья мои! Я, конечно, славно поработал, как, впрочем, и всегда. Но ребенку нужны хороший присмотр и уход. Понял, папаша?

— Да я не…

— Заткнись и слушай! Я уж не знаю, кем ты ей там точно приходишься, но скажу одно: детеныша надо бы отправить на нормальный курорт. Желательно туда, где солнышко светит и тучек нет. Ну, Египет, там, Турция. На худой конец, Крым или Кавказ. Всё понял?

Степан кивнул. Он до сих пор не мог поверить в то, что Нюшка жива и относительно здорова. И все благодаря чудесным рукам вот этого странного, изрыгающего потоки ругани субъекта.

— Как мы можем отблагодарить вас, доктор? — еле сдерживая слезы, спросил журналист.

— Меня? — удивленно вздел брови врачеватель и покосился на отца Иоанна. — Да у вас никакого бабла не хватит, чтоб достойно оплатить мои услуги.

Обвел притихших сталкеров суровым взглядом и вдруг рассмеялся. Звонко, заразительно.

— Ладно, расслабьтесь! Я пошутил. Ничего мне от вас не надо. Случай уж больно интересный. Спасибо вам за предоставленную возможность попробовать себя в таком необычном деле. Хотя… Я бы, конечно, не отказался от одного подарочка. Так ведь вас жаба задавит, паразитов…

— Что за подарок? — справился батюшка.

— Да ты вон на их рожи перекошенные посмотри. — Доктор ткнул пальцем в и впрямь вытянувшиеся лица Стылого, Шиза и Болида, неуверенно переминающихся у двери. — Они небось сразу догадались, о чем речь идет. Верно, вольные бродяги?

— Я что-то в толк не возьму…

— Отдайте мне этот гребаный артефакт…

— Нет!!!

Три хриплых возгласа раздались почти одновременно.

— Ну, не я ли говорил? — с торжеством потряс указательным пальцем Болотный Доктор.

— Это наш приз, — вперив взгляд в пол, твердо выдавил из себя Стылый.

— Что ж мы, зря кровь свою проливали? — поддержал его Шиз.

Болид промолчал, но было видно, что и он солидарен со своими товарищами.

— Ладно, подавитесь своим «Граалем»! Сами не ведаете, какая разрушительная бомба попала к вам в руки! Одна надежда…

Доктор хотел еще что-то добавить, но махнул рукой и сменил тему.

— Ладно, пора мне! А то коровы и волчицы заждались вместе с жучками и паучками…

Довольный своей довольно плоской шуткой, он дурашливо захихикал.

К лекарю подошел Опрокидин и что-то зашептал тому на ухо, тыча рукой то в стоящего столбом в сторонке Тарасова, то куда-то в сторону двери. Врач внимательно выслушал пастыря, задумчиво пожевал губами и наконец согласно кивнул.

— Грузите в мой джип! Попробую дома на досуге поколдовать.

Нахлобучил по самые глаза шляпу и, не попрощавшись, вышел.

— Пойдем, Алексей, пособишь немного, — обратился к ученому святой отец. — Это будет тебе от меня послушание. Уж больно много грехов содеял.

— Что… что такое? — забеспокоился Тарасов.

— Поможешь гробы грузить, — уточнил отец Иоанн и пояснил недоумевающим соратникам: — Я попросил Доктора позаботиться о Ромеро и тех других несчастных, которых мы с вами обнаружили…

— И мы тоже поможем! — тут же вызвался Стылый.

Но батюшка решительным жестом остановил его.

— Сами справимся. Там немного работы. Алексей лучше знает, как устроены эти хитрые штуковины. Он и присмотрит за ними во время транспортировки. А насчет друга нашего не беспокойтесь. Доктор его обязательно вылечит. Раз вон эту егозу вытащил с того света, то и тут поможет…

Нюшка, обидевшись на «егозу», показала священнику маленький розовый язычок. Тот усмехнулся в ответ, благословил ребенка и вышел, подталкивая впереди себя слегка упирающегося Тарасова.

Свалка

Самое страшное — это разочарование.

То самое разочарование, которое настигает тебя в самом конце, после того, как достигнута желанная цель, казавшаяся поначалу совершенно невыполнимой. Жизнь выглядит бессмысленной, потому что раньше она вся была подчинена одному-единственному стремлению, стремлению отомстить. И нет ничего слаще мести, потому что месть вдыхает в опустошенную горем душу новую жизнь, жизнь, которую очень трудно оборвать, ибо восставший из пепла мститель обретает недостижимые для него ранее способности. Это как адреналин, впрыскиваемый в кровь в нужный момент. Что-то давно дремлющее внутри просыпается, открываются кластеры генетической памяти, и ты на время превращаешься в самого идеального в мире охотника.

Но вот месть осуществилась. Цели нет. Жизнь закончена, ибо у тебя ее заранее отобрали те, кому ты отомстил, отомстил страшной ценой, ценой потери собственной души. Но была ли эта душа у тебя изначально? Быть может, на ее месте всегда существовал кусок черного льда, который нельзя растопить. В конечном счете все теряет смысл — прошлое, будущее, настоящее, жизнь, смерть, очередное перерождение в новом теле или в ином мире, намного более ужасающем, чем прежний…

Тринадцатый входил в Ноосферу. В то место, куда путь ему был давно заказан.

Сейчас же он неожиданно получил уникальный шанс совершить это удивительное путешествие…