Константин Клюев - Т-34 — истребитель гархов

За сутки до событий, предсказанных Ска, танк поставили на площадку перед двумя камнями. Один миг — и танк проходит через ворота перекрестка в Гуитаке и оказывается у Пальца Дракона. На Амазонку отправили десять лучших охотников племени, вооруженных мощными луками и снабженных сигнальными дощечками для переговоров на расстоянии. Они должны были расположиться вверх и вниз по течению, и ждать появления огромной рыбы с людьми. Когда сигнал тревоги дойдет до перекрестка, ближайший воин переместится в Гуитаку, и настанет очередь Ковалева и его товарищей проявлять божественную силу бледнолицых. Разработав этот план на небольшом военном совете, все нашли его хорошим, а бесцветный Ска успокоился и сказал, что теперь не предвидит ничего особо ужасного. Будет сражение, будет больно и смерть, но перекресток вне опасности.

Ска не был бесцветным или прозрачным. Его шкура и чешуйки брони были зеркальными, но не блестящими, а матовыми, тусклыми. Поскольку зеркальные поверхности были кривыми, то наблюдатель видел не собственное отражение, а отражение травы, неба, деревьев — обыкновенный размытый фон. С этой особенностью ледяного дракона была как-то связана и его способность изрыгать холод вместо пламени, но логически постичь эту связь Ковалев и его спутники даже не пытались. Вообще, Ска был неплохим и компанейским парнем, балагурил не хуже Линдворна, но его кругозор был весьма ограничен. Кроме Амазонки его ничто не интересовало, а к путешествиям он испытывал отвращение.

Когда между двумя камнями материализовался верховный жрец Аулот с окровавленным телом своего сына на руках, все стало понятно. «Великий Дракон» прошелестел гусеницами по сухой терракотовой площадке и растворился, перейдя невидимую глазу черту.

С плато было превосходно видно излучину протоки. Длинная тень шла под водой, выступая над поверхностью высоким зеленым холмом с травянистой площадкой. Если бы не пушка с артиллеристами, да не внушительный зенитный пулемет, Ковалев бы сомневался долго: никому из экипажа не доводилось видеть субмарин. Тем не менее, накануне, в результате долгих обсуждений было решено, что огромная рыба, набитая людьми — это корабль, и бить его нужно в хвост, то есть в корму, туда, где располагаются винты. Пушка на судне выстрелила в рощу. Этак они и Ска могут зацепить, с них станется!

Новая оптика на танке была даже лучше немецкой, и бронебойный снаряд вспенил воду и ударил вражеское судно прямо в подводную часть хвоста. Надо сказать, что матросы на этом плавучем островке были обучены великолепно: если бы длинную подводную тень с зеленой площадкой не закрутило на желтоватой воде, «Великий Дракон» легко получил бы ответный подарок. Шанса проверить новенькую рукотворную броню не представилось: ответный снаряд провыл буквально в метре над башней и взорвался под скалой, торчащей в небо кривым указательным перстом. Ковалев приказал заряжать, чтобы разбить пушку противника и не рисковать более, но обнаружил на месте загадочного судна вытянутый ледяной овал, разворачивающийся поперек течения. С возвышенности была отлично видна мутно-желтая песчаная отмель, на которую с маху напоролась ледяная глыба и замерла, накренившись. Ковалев рассматривал в прицел покрытых льдом людей, орудие, обмороженную зелень, канаты палубных ограждений, превратившиеся в толстые ледяные сосульки, и понял, что все кончено. Капитан Ковалев открыл люк. Индейцы ударили в барабаны. Это был сигнал уходить. Линдворн настоятельно рекомендовал не задерживаться на перекрестке сверх необходимого времени, и Суворин развернул тридцатьчетверку в сторону Пальца Дракона. Он вел танк медленно, а Ковалев внимательно смотрел, как индейцы один за другим исчезают в воротах перекрестка. Согласно уговору, индейцы начали отход, как только получили сигнал от Ска, и экипажу долго ждать не пришлось. Тридцатьчетверка вошла в тень скалы и благополучно растворилась в синеватом полумраке грота.

Федор был совсем плох. Лихорадка била его седьмые сутки. Тропики безжалостно мстили полковнику Генштаба за какие-то прегрешения молодости, а за какие именно — Канунников и помыслить не мог.

— Пути Господни неисповедимы, воистину неисповедимы. — Федор крестился слабой рукой, заставлял себя встать на ноги и идти к источнику, держась рукой за стену. Он умывался прохладной свежей водой, потихоньку приходя в себя от изнурительных ночных видений, затем отправлялся за котелком.

Горячая пища поднимала настроение и возвращала силы. Сегодня Федору было значительно лучше, чем вчера, и он даже извлек на свет несессер и привел в порядок ногти. После ногтей пришла очередь мягкой и шелковистой бородки, успевшей прийти на смену жесткой колючей щетине. Острейший французский нож из мягкой углеродистой стали легко справился с растительностью на лице. Взглянув на результаты бритья в зеркальце, полковник нашел себя осунувшимся, но не изможденным. Порция хинина из того же несессера заставила Федора Исаевича сморщиться от горечи. После порошка обыкновенная вода казалась сладкой, как сироп — что поделаешь, все относительно.

Пока не начался очередной приступ, нужно работать. Против лихорадки не попрешь, пришла — лежи в спальнике, дрожи, смотри бредовые картинки.

Канунников оценил лежбище снайпера на краю пещеры. Замечательный вид, и сверху нависает скала. Сухо, нет ветра. Протока видна, как ладонь — каждая линия, каждый кустик. Нужно крупнее — пожалуйста, бинокль, зрительная труба, и оптический прицел. Все для состоятельных господ. Винтовка в футляре с мягкими пружинистыми вкладками. В войсках такую не видывали, только разведка Генштаба имеет это произведение гениального Мосина. Прицельная дальность небывалая, патроны немногим меньше, чем у зенитного пулемета, а вес и отдача едва ли больше, чем у войсковой снайперской винтовки. Вот поэтому и футляр, как у скрипки Страдивари. Вернее, футляр лучше: скрипок все-таки несколько, а эта винтовка одна. Одна.

Канунников прикрыл готовое снайперское гнездо зеленым парашютным шелком. Теперь нужно было подняться на плоскую вершину Пальца и проверить растопку для костра. В первый же день полковник обвесил эти сто пятьдесят метров веревочными страховками, а места, которыми веревки терлись о камни, защитил кожаными чехлами. Свиридов и Николаев должны были прибыть завтра днем. Втроем будет веселее. И проще. Канал заброски агентуры в Сан-Луисе мог без риска пропустить не больше двух человек за неделю, поэтому полковник отправился первым, захватив с собой практически все снаряжение. Это было обусловлено уже последним этапом: до Пальца Дракона приходилось лететь на маленькой авиетке агентства «Мигель Авион», берущей не более двух пассажиров. Получилось, что первый должен был лететь со всем грузом, а двое присоединятся к нему налегке, только с личными вещами и оружием. Перелет через нейтральные страны с многочисленными пересадками и сменой документов занял почти неделю, но все равно это было меньше расчетного времени движения подводной лодки.