Константин Клюев - Т-34 — истребитель гархов

— Добрый вечер, фрау Болен. — Повар сладчайше приветствовал пожилую экономку.

— Добрый вечер, шеф-повар Иероним. — Впервые за все время пожилая дама обратилась к Пфайзеру по имени, из чего опытный кулинар сделал однозначный вывод: проверка будет особенно жестокой и тщательной.

— Что он знает?

— Многое, но его знания отрывочны. Похоже, Неринг случайно попал в эту историю, но для нас это обернулось большими неприятностями.

Гефор вытащил из стенного шкафа портфель, а из него — стопку лоскутов тонкой коричневой кожи.

— Вот донесение о Глионском вторжении. Уцелели двое или трое. Перекресток на острове Дракона удерживали четыре человека и бесноватый амфиптер Лин-дворн. Гархи могли занять чудесный мир, пробив шаткую защиту котлована! По описанию — точно эта четверка!

На стол лег мягкий кусок кожи, а рядом — бледная копия советской ориентировки на розыск танка и экипажа. Каррагон отодвинул бумагу и взял в руки податливую кожу. Накрыв кожей лицо, он посидел некоторое время, жадно вдыхая ее аромат.

— Едва различаю. Пропадает чувствительность к языку запахов. Да, раньше было достаточно беглого вдоха, чтобы прочесть длинное письмо на коже тарпана. У тебя тоже так, Гефор?

— Пока не так тяжело, я прошел трансформацию значительно позже тебя, но я неуклонно двигаюсь в этом направлении. Теряю нюх, да. Зато мой человеческий слух значительно улучшился.

— Он станет еще изощреннее, можешь не сомневаться, — ответил Каррагон. — Я слышу, например, как твоя экономка распекает повара на первом этаже, а он злится и переминается с ноги на ногу. Терпеливый!

— Фрау Болен — чудо, — засмеялся Гефор. — Она мне совсем как…

— Как бабушка? — подсказал Каррагон, посмеиваясь.

— Точно, бабушка! — Гефор обрадовался нужному слову. — Самый заботливый и добрый деспот! И всегда знает, что мне на пользу, а что во вред. Порой от этого можно сойти с ума, а иногда кажется, что нет ничего лучше. Главным образом, когда я не дома.

— О! Через полчаса подадут ужин, фрау Болен завершила инспекцию. Похоже, повар прошел испытание.

— Да, слух у тебя, Каррагон! Я только на своем этаже все слышу.

— Это пока, мой мальчик, пока. Мы постоянно что-то теряем, обретая взамен нечто другое.

— Мне не хочется говорить о потерях, мудрый Каррагон. Меня иногда охватывает такая…

— Тоска?

— Да, тоска.

— И тебе становится все труднее определить, где гарх, где человек?

— Да.

— Ничего страшного, мой мальчик. Так формируется новая личность: могучая и почти неуязвимая. Этот процесс не может быть безболезненным. Хорошо, что низкородные гархи не подозревают, зачем нам, высокородным, нужны миры, населенные именно людьми, а не скупалами или амфиптерами. Вспомни, как они встретили запрет убивать людей и употреблять в пищу их мясо. Во время монгольской экспедиции я получил послание от Арфана Великого. Твоя идея о блестящем будущем потомства трансформированных гархов и человеческих самок подтверждена. В лучах Синей звезды такие дети не погибают, в отличие от обыкновенных людей, а крепнут, и своей живучестью превосходят самих гархов. Только отсутствие надежного перекрестка сдерживает нас, только оно! Пользуясь случайными дырами в защите перекрестков, мы можем всего лишь изредка переправлять посылки, гораздо реже — перемещаться сами. Этого мало, слишком мало для вторжения. Египетский перекресток нам не взять, там войск СС больше, чем африканцев. Интересно, как они договариваются с Хранителем? Судя по всему, Гиммлер без тибетских лам не обошелся. Ведь так? А нам монгольский Хранитель не оставляет никаких надежд. Такой может в одиночку прорыть метро, и даже не запыхается. Подземный табун. Сабдык! Страж на местном диалекте! В переговоры он не вступает, просто всасывает озеро воды и промывает себе под землей дорогу. Всех в воронку — и до свидания. Так что нам остается только Амазонка. Все остальные известные ходы предназначены для перемещений по Земле, либо мы пока не все знаем. Что у Гхорна? Я чувствую его очень слабо. Мне даже кажется, что и не чувствую, а придумываю…

— Я не слышу Гхорна. Совсем не слышу, — тихо сказал Вальтер после длинной паузы. — Можем ли мы доверять своим изменчивым чувствам? Я не теряю надежды. Лодка на связь не выходит, да и не должна. Ее возвращение планом операции не предусмотрено.

— Хорошо. Вернемся к Нерингу. Из твоих материалов следует, что «Аненэрбе» следит за Нерингом. Это ведь он со своими русскими друзьями разгромил экспедицию СС в мире скуталов?

— Да, это так. Однако есть версия, что это разведка Красной армии завладела перекрестком и окопалась на «Троне Кримхильды»-2. Есть сведения, что танков там было несколько.

Седой изумленно поднял брови и саркастически ухмыльнулся:

— И об одном танке я бы знал, можешь мне поверить, Гефор! Не говоря уже о нескольких! Извини, продолжай.

— Как бы то ни было, за Нерингом следят днем и ночью, а я осуществляю личный контакт и контроль. Коллега и товарищ, дружище Вальтер, как принято говорить у нас, в СС.

— Вальтер, дружище, фрау Болен направляется сюда, чтобы сообщить нам приятную новость. — Седой датчанин подошел к окну кабинета и посмотрел на хмурое зимнее небо. Там клубились серые облака с синеватой бахромой, похожие на сизые голубиные перья. Медленный снег нехотя вальсировал в воздухе. Редкость для этих мест.

Дверь приоткрылась после вежливого стука и утвердительного хозяйского «да».

— Господин штандартенфюрер, господин Нильсен, ужин готов. Прошу проследовать в столовую, — церемонно молвила пожилая дама.

— Благодарю вас, фрау Болен. — Вальтер кивком отпустил экономку и тоже подошел к окну.

Господин Нильсен предостерегающе поднял руку, прислушиваясь.

— Все, она в столовой, проверяет приборы и изводит официанта. Так что ты хотел сказать?

— Ничего. Пора подкрепиться, отец. Идем. — Вальтер ткнулся лбом в плечо датчанина, на миг остро ощутив себя малышом-гархом, бодающим мощную пластину коричневой брони на тяжелом и несокрушимом плече грозного Каррагона.

— Вот так всегда! — Механик-водитель Суворин ненавидел ходить пешком. Либо бежать, либо ехать. Монотонная ходьба выматывала Ивана, и он от безысходности начинал ворчать. — С танком через перекресток слишком тяжело оказывается, вот и гуляйте, ребята, пешком.

Ковалев молчал. От причитаний Суворина в нем зрело раздражение, но он не давал выход чувствам. Командир есть командир. Последнее время слово «командир» принимало в глазах Ковалева кривоватый, слегка издевательский смысл. Командиром он был в составе Красной армии. И где она, эта армия? Точнее, где капитан Ковалев и его гвардейский экипаж? В той чудной и замысловатой Москве, которую показал им Ежик, шел 2006 год. Это же целую жизнь спустя… Больше шестидесяти лет с того выстрела «Фердинанда»… Капитан быстрым движением большого и указательного пальцев отжал в стороны пот с бровей.