Василий Орехов - Сектор обстрела

Итак, решать проблемы следует по мере их поступления, как говорят наши зарубежные друзья из миротворческого контингента ООН. Пока у меня над головой висел вертолет, стрекотание датчика радиации было вещью сугубо второстепенной. Однако теперь следовало срочно позаботиться об этой проблеме, тем более что стрекотание усиливалось с каждой секундой. Жгут на ногу тоже неплохо бы наложить, но это теперь проблема номер два. Объем крови у меня со временем наверняка восстановится, а вот качество, если мне сейчас повыбивает радиацией все красные кровяные тельца — вряд ли. Надо немедленно уносить ноги от радиоактивного очага и уже по дороге соображать, чем перетянуть поврежденные сосуды.

— Ушел, что ли? — придушенно поинтересовался Паленый из своего схрона. Я едва расслышал его сквозь пронзительный комариный звон в контуженных ушах.

— Вроде бы, — умирающим голосом отозвался я. — Но только не дергайся пока, старшой. У меня тут под боком горячая частица, а впереди плешь здоровенная…

— Перемать! — выдохнул белорус.

Я попытался отползти от радиоактивного очага параллельно границе плеши, насколько запомнил ее очертания — сейчас в полной темноте разглядеть их не представлялось возможным. Однако вместо того, чтобы удаляться от горячей частицы, я явно к ней приближался: стрекот датчика понемногу превратился в непрерывный писк. Коротко ругнувшись, я пополз в обратную сторону, а делать это вперед ногами, одна из которых ранена, чудовищно неудобно, можете мне поверить. Как говорит в таких случаях один страус, в таком дурацком положении я не оказывался даже в Канаде.

Но моя горячая частица не позволила мне уползти далеко, стремительно вынырнув из-за груды кирпичей, которые когда-то вывалились из стены целым блоком, намертво скрепленные раствором.

Накрытый неожиданной волной нерационального, не поддающегося никакой логике панического ужаса, я оглянулся через плечо. За моей спиной возник сгусток черноты, еще более плотный, чем окружающая нас непроглядная тьма. На мгновение в верхней части сгустка блеснули два рубиново-красных блика — неведомое чудовище посмотрело прямо на меня, и тут же мне в затылок словно вонзили ледяную иглу, так сильно заболела голова. Я не был настолько знаком с местными мутантами, чтобы безошибочно определять их в полной темноте, хотя псевдоплоть скорее всего опознал бы сразу — уж больно характерные звуки она издает. Мне показалось, что это был кабан, хотя кабаны обычно тяжко дышат и шумно рвутся напролом, а эта тварь подобралась совершенно бесшумно, словно огромная кошка. Пока вертолет крутил тут своим прожектором, она затаилась, чтобы не попасться пилоту на глаза, но теперь опасаться ей уже было нечего.

Датчик радиации при ее приближении совершенно взбесился. Вот, значит, что за горячая частица возникла у нас тут минуту назад. Эта скотина где-то вляпалась в блуждающее горячее пятно и набрала бэров что блох на помойке. И теперь фонит не хуже портативного ходячего реактора.

Самое обидное, что для твари это было совсем не так вредно, как для меня. Мутанты повышенные источники радиации сами ищут и купаются в них, как воробьи в лужах, им активные элементы необходимы для правильного обмена веществ. Говорят, вокруг Четвертого энергоблока зверей вообще видимо-невидимо. Не исключено, что наша «горячая частица» явилась именно оттуда, из самого сердца Зоны.

Впрочем, о чем я рассуждаю?! На данный момент радиоактивное облучение снова становится проблемой номер два. Проблема номер один: ночная тварь, похоже, нашла себе отличный обед из двух блюд. И я стану первым из них.

Я очень медленно и осторожно, стараясь не привлекать внимания материализовавшегося за спиной чудовища, начал стягивать с плеча АКМК, прекрасно осознавая, что хищному мутанту достаточно одного короткого броска, чтобы я не успел вскинуть оружия, даже если получу солидную фору. Впрочем, никакой форы тварь давать мне все равно не собиралась. Я услышал легкий хруст кирпичной крошки позади себя и издали почувствовал смрадное дыхание хищника.

Аминь, ребята, как говорит в таких случаях один страус. Вот теперь воистину аминь. Всем аминям аминь.

Раскосые рубиновые ромбы плавали в темноте — тварь уже не прикрывала глаз, теперь она готовилась к прыжку и выбирала место, куда будет удобнее впиться страшными клыками. И в этот момент что-то снова изменилось в пространстве. Какой-то странный свист на грани слышимости вторгся в окружившее нас ночное безмолвие. Ошеломленно переведя взгляд чуть выше красных светящихся глаз твари, я сумел разглядеть, как из непроглядного мрака вдруг выделилась светящаяся точка, с каждым мгновением стремительно увеличивающаяся в размерах. Пилот-военстал, видимо, оправился наконец от потрясения и припомнил, что ракеты ему жалеть совершенно ни к чему. Выполнил, так сказать, свой интернациональный воинский долг, паскуда.

Взрыв оказался страшен. Ракета полыхнула довольно далеко от нас, и тем не менее я едва не оглох от невероятного грохота, а по спине и затылку словно горячим утюгом стремительно провели, хоть я и вжался в кирпичи позади вывалившегося из стены блока. Этот блок меня и прикрыл от лавины огня, обрушившейся на руины. А вот твари, вскочившей на него одним мягким прыжком, повезло меньше. На неуловимое мгновение вспышка взрыва высветила ее силуэт, внутри которого словно на рентгеновском снимке оказались видны все кости и сухожилия — больше всего, насколько я успел заметить, она напоминала массивного уродливого тигра с двумя странными, почти человеческими головами. Издавшую короткий отчаянный рев тварь мгновенно смело с кучи битого кирпича взрывной волной, и она рухнула прямо в центр гравиконцентрационной плеши. Огненный шквал плавно завернулся вокруг кирпичного блока, за которым я залег, пламя с двух сторон плеснуло в мою сторону, и я с изумлением услышал, как трещат мои волосы, а еще через мгновение — собственный нечеловеческий крик.

Никогда в жизни еще не слышал такого страшного вопля и, даст бог, никогда уже не услышу.

— Эй, Хемуль! Подъем, сталкер, приехали.

Вздрогнув, я с трудом раскрыл налитые свинцом веки. Огненная пелена перед глазами сразу подернулась зыбью, отступила на задний план. Еще пара секунд, и все окончательно встало на свои места. Не было больше никакой пелены, никакого грохота, звона контузии, панического писка дозиметра и ужасных воплей — осталось только негромкое, даже уютное после пережитого кошмара порыкивание работающего на холостом ходу джипа.

Тяжело после таких жутких снов восстанавливать ориентацию в пространстве, крайне тяжело. Потому что наполовину ты еще там — лежишь с автоматом в обнимку посреди битого кирпича, и тебя лениво полизывает с двух сторон адское пламя.