Олег Шовкуненко - Оружейник. Азартные игры со смертью(СИ)

-- Пашка, поднеси сюда коптилку, -- приказала девушка.

Мальчишка со светильником в руках подошел, и Лиза начала урок зоологии:

-- У крестовика самое опасное место это лапа с ядовитым шипом. Вот она, я сейчас как раз за нее и взялась. -- Лиза поднесла конец волосатой конечности к свету и продемонстрировала острый, слегка изогнутый коготь сантиметра четыре длиной. -- Поэтому всегда лучше держать за нее. Крестовик даже если и дернется, в смысле если он еще не до конца пришибленный, то все равно ударить не сможет.

-- Этот-то, дохлый? -- спросил я, беспокоясь за свою подругу.

-- Этот... -- Лиза подняла инопланетного паука повыше, так чтобы круглое туловище того оказалось как раз напротив ее глаз. -- Этот точно дохлый.

-- Дальше, -- потребовал Загребельный.

Лицо подполковника выражало неподдельный интерес... и еще некоторое сожаление, может даже досаду. Я сразу смекнул, что в памяти у Лешего прокручиваются фрагменты из его героического прошлого, и подполковник очень жалеет, что тогда ничего не знал об источнике пищи под названием крестовики.

-- Съедобны у них только лапы, -- тем временем продолжила Лиза. -- Три лапы, -- тут же поправилась она. -- Ту, на которой шип, трогать ни в коем случае нельзя. Внутри проток с ядом. Как ни старайся, все равно его раздавишь.

-- Только три лапы... -- задумчиво произнес я, намекая, что от такой дичи не очень-то разжиреешь.

-- Мяса получается всего грамм триста, но это хорошее мясо.

Лиза сперва пояснила, а затем, выудив откуда-то из темноты небольшой топорик, ловко отделила три съедобные конечности. Она отшвырнула бесполезное, теперь уже одноногое туловище и стала обухом топора, словно орехи, колоть покрытые хитином лапы. Внутри каждой из них обнаруживались продолговатые кусочки белого мяса, очень похожие на давно позабытый деликатес под названием крабовые палочки.

-- Если в углях запекать, то надо лапы целиком ложить, а уж потом колоть и есть, -- проинформировал Пашка, опуская коптилку на пол.

-- Но сейчас-то мы кашу с мясом готовим, -- заметила его сестра. -- А значит, сперва чистим, а уж потом варим.

-- Давай помогу, -- предложил я и стал подыскивать на полках что-либо похожее на кухонный топор Лизы.

Не скажу, что мне очень уж хотелось копаться в паучьих потрохах, но, во-первых, долг джентльмена, а во-вторых, надо же было доказать самому себе, что я тоже могу прикоснуться к этой мерзости. Когда под руку подвернулся тяжелый хорошо оточенный тесак, стало понятно, что испытание моей выдержки начинается.

Ощущая под пальцами колючую щетину, вымазываясь в бурую жижу с резким запахом аммиака, я рубил многосуставные, как гибкая телескопическая антенна, конечности. Затем переворачивал тесак тупой стороной и крошил твердую оболочку. Хватаясь за каждую новую лапу, я заставлял себя не кривиться. После разделки третьего или четвертого крестовика это стало получаться, ну или почти получаться. Гримасу отвращения на моем лице сменило что-то совсем иное.

-- Ты сейчас на маньяка похож, -- пошутил Загребельный. -- Такой же тупой и кровожадный взгляд. -- Подполковник на пару с мальчишкой занимались тем, что ножами выковыривали мясо и собирали его в кривую, битую эмалированную миску.

-- Ха-ха, как смешно, -- огрызнулся я. -- Ты давай, работай и не умничай.

Сказал я это так... чтобы отмазаться. На самом деле подгонять Андрюху не было нужды. Они с Пашкой трудились куда проворней, чем мы с Лизой, и в миске уже накопилось килограмма два паучьего мяса. Вот только вид и аромат у него были весьма подозрительными.

-- Когда промоем от крови, почти весь запах уйдет, -- Лиза перехватила мой озабоченный взгляд. -- А когда сварится, вообще ничего такого не аппетитного чувствоваться не будет.

-- Надеюсь, -- я подкинул Лешему последнюю из обработанных мной паучьих конечностей и с несказанным наслаждением наконец распрямил спину.

Пока ужин варился, у нас появилось немного свободного времени. Лиза хотела употребить его на уборку, но Загребельный не позволил.

-- Незачем суетиться и попусту тратить силы, -- пояснил он. -- К завтрашнему вечеру здесь все равно не останется ни одной живой души. Так что и посуда, и уборка... К дьяволу их! Убежище, как и все Одинцово, это уже прошлое.

Лиза знала о наших планах по перемещению раненых в Подольск, а поэтому поняла что имел в виду подполковник и возражать не стала. Общими усилиями мы собрали очистки в мешки, сунули их в грязную миску и запихнули все это в дальний угол кухни. Авось до утра не завоняются.

Основательно вымыв руки, благо дефицита воды в убежище не наблюдалось, мы стали одеваться.

-- А мне уходить нельзя, -- сообщила девушка. -- Кто же будет за едой приглядывать?

-- И я останусь, -- Пашка повернулся спиной к своим пожиткам. -- Тепло тут.

На кухне стало действительно тепло, почти жарко. И эту благодать даже не мог испортить чад, который исходил от плиты. С вытяжкой явно что-то произошло, поэтому часть дыма теперь шла внутрь помещения. Он подымался к закопченному потолку, словно цеплялся за него и призрачными извивающимися червяками полз в направлении входной двери и раздаточного окна.

Я вспомнил слова Загребельного. Кажется, тот говорил, что в наглухо закрытых помещениях огонь лучше не разводить. Однако это он имел в виду костры, которые жгут всю ночь. Сейчас же огонь в плите развели только, чтобы приготовить пищу. Всего через какие-нибудь полчаса его затушат или он погаснет сам. Подумав о приближении холода, я поежился.

-- Знаешь, Андрей, давай и мы останемся. Костер, хорошая компания... Что еще надо человеку? -- произнося эти слова, я взъерошил Пашкину белобрысую шевелюру.

-- Почему нет? -- Лешего не пришлось долго уговаривать. -- А ну, молодежь, сгоняйте за стульями, а то старые дядьки едва на ногах держатся.

Стоило Лизе с Павлом покинуть кухню, как я зашипел на приятеля:

-- Э... ну ты, полегче с определениями. Какие же мы старые?

-- Что, седина в бороду, бес в ребро? -- осклабился Загребельный. -- Скажи ей, что тебе тридцать, а выглядишь на полтинник потому как... -- Леший прыснул и припомнил бородатую шутку: -- У верблюда два горба, потому что жизнь борьба.

-- Лиза знает сколько мне, -- я уже и сам был не рад, что начал этот разговор.

-- Тогда вообще не вижу смысла обижаться, -- мой приятель в недоумении развел руками.

Когда я угрюмо промолчал, Андрюха пошел на попятную:

-- Ладно уж, больше ни слова о возрасте. Обещаю. -- Леший помедлил и добавил: -- Только один совет...

-- Ну.

-- Побрейся. А то рожа у тебя, прямо как у криминального элемента с Кавказа, -- слово "Кавказ" Загребельный произнес с колоритным грузинским акцентом.

Вот чего-чего, а грузином меня никогда не величали. Может именно поэтому я тут же поднес руку к лицу и ощупал его словно слепец. Худые впалые скулы и квадратный, слегка тяжеловатый подбородок поросли недельной щетиной. Однако не думаю, что это уж очень делало меня похожим на горячих горных абреков. Насколько я помнил, их основными отличительными чертами всегда были орлиный нос и кепка-аэродром.