Михаил Высоцкий - Все в свое время [СИ]

— Хорошо, ведун. Я попробую. Но скажи мне еще, рана того, кто называет себя Нубилом…

— Нет, Нит Сила. Та рана, о которой ты говоришь, была нанесена во младенчестве. Он был лишен части себя, и прошло слишком много лет, чтоб вернуть потерянное. Его ущербная душа смирилась с тем, что никогда не породит новую жизнь, и даже если вернуть прежнее тело, его разум уже никогда не примет утраченное.

Нит вздохнул. Когда он узнал, что именно случилось с Нубилом, что какие-то изверги, страшнее их, острой сталью совершили непотребное, он надеялся только на ведунов. Всесильных, мудрых, которые всегда дадут совет и знают многие ответы. Но не сложилось. Нубил сотворенный — полумужчина-полуженщина, и навсегда уже останется таким. Ведун, величайший из тех, что был у Верных Псов за многие годы, никогда не ошибался. Старик, который три года назад вернулся из дальних краев, был настоящим кудесником, его дар был настолько силен, что даже остальные спрашивали его совета. А Нит, так и вовсе боготворил — пятнадцатилетний мальчишка подрос, и уже не считал мудрость и жизненный опыт лишними.

Когда его, уставшего, за десять дней охоты он ни разу не сомкнул глаз, встретили защитники, то чувству радости уже не оставалось места. Они отнесли раненного воина Эдварда и потерявшего сознания Нубила в общий дом, позвали ведуна, после чего Нит говорил. Говорил об охоте. О том, что его братья ушли в голубой мир. О том, что их стало на двадцать и двадцать меньше. Говорил о чужаках, говорил с молодой девушкой, которая не вовремя родила Диму Камню сына, и очень хотела, чтоб он его увидел. Но не сложилось, и Нит увидел ребенка за брата и друга. Хорошенького мальчишку. Сильного, здорового, с таким же выражением умненьких глаз, как было у Дима. Если он проживет первые годы, то Нит станет ему за отца — Верные Псы не знали слов "чужой ребенок", и каждый был для другого отцом, братом или сыном. А все женщины были сестрами и дочерьми, только мать была у каждого своя, потому что человека, который подарил тебе жизнь, никто и никогда не заменит. Нит подарил этой девушке целых четыре фляги с благородной водой, а остальные фляги Нит раздал охотникам, тем, кому вода нужнее всего, потому что далеко от города Верных Псов нигде не добыть живительный сок земли.

А потом Нит ел и спал. Долго спал. Все темное время суток. Его силы возвращались, его тело отстраивало то, что было разрушено, сдвинутые кости возвращались на свои места, сходились растянутые сухожилия. А рядом все это время сидел самый молодой из ведунов, и тонкими, цельными, неуловимыми жестами рук направлял течение сока жизни в нужное русло. Питал кровью разум, заставлял ее течь быстрее, разнося жизнь из легких через сердце по всему телу. Ведуны плохие воины. Они не ходят на охоту, но их знания дают им власть над жизнью, над природой, над разумом, и когда охотник или истребитель, который не щадит себя, возвращается в город — только умения ведунов могут вернуть ему утраченные силы.

Утром, когда облака начали светлеть, а защитники тушили огненные пруты, что каждую ночь освещали стены города, Нит пошел к чужакам, где и встретил мудрого ведуна.

— Те раны, что получил хороший воин, — продолжал старик, — причинили ему немалую боль и страдания, огонь Али-обманщика щедро прогрел его, но вы успели вовремя. Я залечил то, что терзало его тело, но смерть сейчас идет от его души, и если хочешь вернуть его к жизни — уговори его остаться. Те раны, что получил плохой воин, идут от Али-травы, его тело сжигает себя изнутри, а душа боится боли и не хочет возвращаться. Если хочешь вернуть его — убеди, что боль не наказание, но испытание.

— Но как я их уговорю? Ведь они меня не слышат, да и говорим мы на разных языках…

— Каждый, имеющий уши, слышит. Не обманывайся тем, что их глаза сомкнулись, а их тела не будут тебе отвечать, говори, потому что сила слова часто сильнее любого чуда. И не обманывайся тем, что ты не понимаешь их слов — у всех людей единый язык, но звуки разные. Ты должен услышать не звуки, а слова, которые за ними стоят, и тогда ты поймешь их речь. Сложно понимать рев медведя, потому что он не знает, чем боль смерти отличается от укуса пчелы. Сложно понимать вой ветра, потому что ветер безумен, и сам не знает, о чем говорит. Сложно понимать шелест воды, потому что ее язык намного глубже, чем человеческий. Чтоб делать это, нужно быть ведуном. Чтоб понимать другого человека, не нужно ничего, кроме желания слышать и быть услышанным. Но… ты прав. Даже если ты сможешь их понимать, они слишком мало прошли по пути воина, чтоб научиться понимать тебя. Я помогу тебе в этом. Я сделаю так, что твои слова проникнут прямо в их разум — но сами эти слова должен будешь найти ты сам.

— Хорошо, ведун. Я сделаю это.

Верные Псы уважали своих ведунов. Они просили советы, задавали вопросы, обращались за помощью. Но никто и никогда не спорил с ведунами. Если старый мудрец говорил, что это не в его силах — значит ни спорами, ни уговорами, ни угрозами того не изменить. У ведунов были свои запреты, и только они сами знали грань допустимого.

— Тогда иди. Я позову тебя, когда твои друзья будут готовы слушать.

Нит ушел. У него еще было много дел. Конец весны — начало лета среди Верных Псов еще называлось "временем обновлений", потому что это было единственное время, когда было много свободных рук, чтоб строить, отстраивать, обустраивать город. Небольшое количество охотников могло добыть пропитание на весь город, а делать запасы еще не пришло время — листья, травы, плоды еще не набрали земных соков. Из женщин рожают только те, чьи дети поспешили обогнать свой срок, а значит в городе много свободных рук, которые должны заниматься полезным делам. Латать крыши, укреплять стены, углублять подвалы, замуровывать все щели, чтоб сквозь них во время дождей и снегопадов не пробилось ни капли ядовитой воды. Выжигать сорную траву, что всегда найдет себе лазейку, лечить благословенные березы, без которых Верным Псам не прожить. Дублить шкуры, шить одежду, выделывать бычьи пузыри. Укладывать дрова, точить оружие, натягивать луки, острить стрелы — когда пройдет лето, и начнется большая охота на тучного зверя, зайца, кабана да быка, не будет времени делать новые стрелы. Ковать плохое железо и хорошую сталь, ее немало осталось о предков и хватит на много поколений, плести тугие веревки, набивать мягкие тюфяки, вытачивать из дерева новые кадушки — каждому Верному Псу найдется дело по силам. Никто не останется обделенным. Есть работа для женщин, для детей, для старух, для воинов, что вернулись с охоты и отдыхают. Даже для ведунов — глаза мудрых стариков остры, и они тоже помогают в меру своих скромных сил.

Нит Сила нашел работу по своему таланту. Он с детства любил лазить по деревьям, прыгать с ветки на ветку, дар охотника подарил ему невиданную ловкость и балансировку, умение контролировать свое тело. Потому Нит ремонтировал крыши. Это была одна из самых сложных и самых важных задач: если в каком-то из домов крыша не выдержит, прохудится, особенно зимой, когда все покрывают метровые снега — у жителей дома нет шансов выжить. На покатые крыши нужны камни или сталь, их скрепляют кедровой смолой, прожигают огнем, чтоб заплавить даже мельчайшие щели. И обязательно обновляют, каждый год. Нит любил это дело. Он представлял трещины маленькими смертельными змейками, и, как на охоте, преследовал их, и уничтожал — это было интересно, увлекательно и совсем не опасно, змеи-трещены не кусались, а только ядовито посвистывали на ветру, не в силах убежать от человека. А еще только на крышах и на охоте он был один — Нит понимал, что по одиночке Верные Псы никогда бы не выжили, но ничего не мог с собой поделать. Он любил одиночество и всегда старался сторониться большой толпы.