Эдгар Берроуз - Пираты Венеры

— О, я знаю, что там было. - Луле явно не терпелось. — Это «Анотар».

— А что такое «Анотар»? — потребовал объяснения один из мужчин.

Лула начал заикаться и понес какую-то несуразицу.

— Вы что, шуток не понимаете? — капризно объявил он, вконец запутавшись.

Я улыбнулся, сознавая, как близко оказался Лула к предательству из-за своего тщеславия. Хотя он и доверял друзьям, но явно не мог позволить себе быть полностью откровенным с ними. Теперь можно перевести дух. Я в нужной деревне, и Дуара где-то рядом. Но где? Можно спросить у сидевших около костра мужчин, но если им не вполне доверяет Лула, то как могу довериться я?

А если встать и позвать Дуару? Надо обязательно дать ей знать, что я жив и нахожусь поблизости. Хорошо зная Дуару, я опасался, что она покончит с собой, посчитав ситуацию безнадежной… Надо срочно что-то придумать. Я пододвинулся к Луле и, когда оказался достаточно близко, прошептал ему на ухо:

— Отойди от костра, мне надо поговорить с тобой.

— Уйди, я тебя не знаю, — шепотом ответил Лула.

— Ты меня знаешь! Если не подойдешь, я расскажу всем, где ты был весь день и что ты привел меня сюда!

— Ты не сделаешь этого!

— Тогда подойди ко мне.

— Хорошо, — сдался Лула и, поднявшись, отошел от костра в тень, подальше от огня.

Я показал на женщин и спросил:

— Бонд там?

— Да, эта самая большая скотина сидит к нам спиной.

— Новая рабыня Бонд в ее пещере?

— Наверное.

— Одна?

— Нет, другая рабыня, которой Бонд доверяет, будет наблюдать за ней, чтобы она не убежала.

— А где пещера Бонд?

— Высоко, на третьей террасе.

— Отведи меня туда, — скомандовал я.

— Ты сумасшедший! — взвизгнул он. — Или считаешь меня дураком!

— Но вам же позволяют подниматься на скалу?

— Да, но я не могу идти в пещеру Бонд, если она не посылает за мной.

— Тебе незачем идти; просто проводишь меня и укажешь нужную пещеру.

Он замешкался и почесал в затылке.

— Хорошо, — согласился он наконец. — Пожалуй, таким способом я избавлюсь от тебя. Но не забывай свое обещание никому не говорить, что именно я привел тебя.

Я последовал за ним по лестнице сначала на первую террасу, затем на вторую, но когда мы почти поднялись на третью, нам встретились две женщины, спускавшиеся вниз. Лула страшно испугался.

— Сюда, — прошептал он, нервно схватив меня за руку.

Мы пошли вдоль не слишком надежной дорожки, тянувшейся от пещеры к пещере и кончавшейся у самой дальней из них. Здесь Лула остановился, весь дрожа.

— Мы едва не попались, — снова зашептал он. — Даже с черными волосами ты не слишком похож на местного мужчину. Ты большой и сильный, словно женщина. Да и эта штука, висящая на поясе, выдает тебя как чужого: у нас такой ни у кого нет. Лучше брось ее.

Слова Лулы относились к моему пистолету — единственному оружию, кроме охотничьего ножа, которое я захватил с собой. Разумеется, я не собирался следовать совету Лулы выбросить пистолет. Но в одном он был прав: оружие могло выдать меня, хотя именно оно в какой-то степени обеспечивало безопасность в этих почти безнадежных условиях. Мне с трудом удалось спрятать пистолет в складках одежды.

Дожидаясь, когда мимо нас пройдут женщины, я сошел с тропы и стал наблюдать за сценой, разыгравшейся у костра, где сидели женщины.

Большинство воительниц были опоясаны ремнями; у них широкие плечи, мощные грудные клетки, сильные руки и ноги. Они напоминали гладиаторов, а не представительниц слабого пола. Голоса низкие, смех и шутки — грубые. Падающий от костра свет играл на почти голых телах. Огрубевшие мужеподобные лица были видны довольно четко.

Их нельзя назвать безобразными, несмотря на короткие волосы и бронзовый цвет кожи. Но хотя их фигуры отдаленно напоминали современных женщин, ничего женственного в них не было. О них невозможно было думать как о женщинах.

Пока я смотрел, две из них начали ссориться. Они обзывали друг друга самыми оскорбительными словами. Потом в ход пошли палки и кочерга. И дрались они не как женщины. Не было хватанья за волосы или царапанья. Их драка больше напоминала схватку дикарей ледникового периода. Совсем по-другому вели себя мужчины у другого костра. Они сидели как мышки и с почтительного расстояния радостно любовались борьбой. По сравнению с женщинами они были невысокими и хрупкими, голоса нежными и приятными, манера поведения благопристойная, как в женской монастырской школе. Лула и я не собирались ждать исхода борьбы. Две женщины, которые помешали нам сразу пройти на третью террасу, спустились вниз и прошли дальше. Наконец мы поднялись на уровень, где располагалась пещера Бонд. Лула потихоньку пробормотал, что пе щера его жены — третья слева. Исполнив свое обещание, он уже собрался покинуть меня, но я его задержал:

— А где пещеры мужчин?

— На самой верхней террасе.

— Там и твоя пещера?

— Да, это последняя пещера слева от лестницы. Я сейчас иду туда и надеюсь, что никогда больше не увижу тебя.

Голос у него дрожал, и он трепетал, как лист на ветру. Казалось невозможным, чтобы мужчина был доведен до такого жалкого состояния — безумного панического страха перед женщинами. А ведь он встретил прыжок тарбана с истинным мужеством.

Сочувственно покачав головой, я направился к пещере Бонд.

Подходы к пещерам и переходы между ними показались мне не слишком удобными, но, видимо, жители Хаутомая приспособились к ним. Конструкция их достаточно простая. В песок перед входами в пещеры горизонтально вкопаны бревна, фута на два выступающие над обрывом. Бревна перевязаны гибкими ветками. Снизу они подпираются укосинами, тоже привязанными к концам бревен веревками, свитыми из травы. Образовавшийся помост-дорожка очень узкий, и нигде нет даже намека на перила. Я невольно подумал, каково придется, если на такой дорожке произойдет стычка. Зато защищать подходы даже против многочисленных врагов не составляло особого труда.

Размышляя так, я добрался до третьей пещеры слева. Кругом все спокойно, и в пещере темно.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул я.

Сонный голос не торопясь ответил:

— Кто это? Что надо?

— Бонд требует, чтобы ее новая рабыня спустилась вниз, — объявил я и услышал, как в пещере кто-то завозился; женщина с всклокоченными волосами неторопливо подошла к выходу.

К счастью, вокруг было слишком темно, и она не могла разглядеть черты моего лица и фигуру. Кроме того, я надеялся, что караульная окажется слишком сонной, чтобы мой голос вызвал у нее подозрение, ибо звучал он не так, как голоса местных мужчин, которые я уже слышал, хотя изо всех сил старался подражать голосу Лулы.

— Что от нее хочет Бонд?

— Откуда я знаю?