Алексей Махров - Бредун. Изгой тьмы.

— Ну, как я догадался по некоторым оговоркам нашего молодого друга, Бритва сделал вам предложение, от которого невозможно отказаться? — начал Вратарь.

— Ты помнишь этот фильм? — невпопад, как показалось Пашке, спросил Нахамсон Вратаря.

Но, к удивлению Скорострела, Юрий внезапно ответил:

— Ну конечно помню! Как можно забыть «Крестного отца»? Это же классика! Эге, да я гляжу, наш супербоец нас не понимает совсем. Это я, Паша, процитировал расхожую фразочку из старого культового фильма.

— Был такой замечательный боевик про мафиози, — добавил Нахамсон. — А мафиози — это… как тебе объяснить… американские бандиты.

Пашка осторожно кивнул, показывая, что понял. Хотя на самом деле так и остался в полном убеждении, что старики чудят.

— В общем, да, сделал, — обращаясь к Вратарю, признался дядя Толя. — И мне, и Моряку. Дал три дня на раздумье.

— Ага, — только и сказал Вратарь и надолго задумался, изредка прикладываясь к кружке с пивом. Только через пять минут Юрий поднял глаза на собеседников и тихо, но отчетливо проговорил: — Будете рвать когти — я с вами!

— А что так? — ухмыльнулся Нахамсон. — Вас вроде бы здесь всех очень неплохо кормят?

— И поят! — кивнул Вратарь. — И развлекают! Вот только достало меня все. Я не животное, чтобы жить одними инстинктами: пожрать, посрать, потрахаться. А здесь именно на животных ставка делается. Просто кто-то жвачное, а кто-то хищник… И еще кое-что…

Юрий снова надолго замолчал, прихлебывая пиво. Нахамсон терпеливо ждал.

— Есть тут девчушка одна, совсем ребенок. Она из крестьян, у нее людоловы всю семью убили. У меня своих детей не было никогда, а к ней я душой прикипел, она мне как дочь. И я не хочу, чтобы она здесь оставалась…

— Сложно, но можно, — тоже немного подумав, ответил дядя Толя. — Идти с ребенком на прорыв… Впрочем, дело твое. Меня, однако, немного другое волнует. Небольшой вопрос, ты уж просвети меня… Ты не боишься, что мы тебя сдадим?

— Я про тебя, Абрамыч, слышал — ты человек честный. Да и Сема-Моряк из идейных, если так можно сказать. Вы под Бритву не ляжете, — Вратарь прямо посмотрел в глаза Нахамсона. — Ну, так как? По рукам?

— По рукам! — ответил Нахамсон, и старики обменялись рукопожатием.

— Теперь по делу, — сразу взял быка за рога Вратарь. — Я здесь командую полусотней. Ну, это что-то вроде взвода. Всего у меня под рукой двадцать восемь человек. Из них нормальных парней — не больше десятка. Остальные — мразь, отщепенцы и беспредельщики. А еще я могу поговорить с кем-нибудь из командиров. Есть среди сотников и полусотников несколько надежных мужиков, которых я давно знаю. Правда, их человек пять всего. Для открытого бунта маловато — дружина нас быстро ломтями настругает, а гвардия эти ломти по земле размажет. Но для небольшой бучи, под шум которой можно отсюда сдернуть, сил вполне достаточно.

— Ага, — принял информацию к сведению Нахамсон. — А точное количество бойцов, которые нас поддержат…

— Я скажу завтра вечером, — закончил фразу Вратарь. — Тогда и будем план составлять. Сегодня в ночь моей полусотне приказано на патрулирование выйти. Вернемся завтра после полудня. Со своими я к тому времени уже определюсь. А с командирами прямо сейчас пойду разговаривать, и к завтрашнему вечеру они тоже ответ должны дать — впрягутся с нами или нет.

— Годится, — одобрил Нахамсон. — Завтра и мы определимся с силами. Где встречаемся?

— Да можно здесь, — Вратарь обвел взглядом барак. — Здесь вполне безопасно. У Бритвы, конечно же, есть осведомители, и они наверняка сидят и здесь, но… В таком шуме они хрен чего услышат, а уж тем более вечером, когда тут народу в три раза больше.

— Да и не успеть им, — заявил Нахамсон. — Мы сыграем на опережение!

Выйдя из кабака, бредуны разошлись в разные стороны. Вратарь, пожав на прощание руки, пошел в сторону окраины, где находились казармы для несемейных и где квартировала его полусотня. А Пашка с Нахамсоном первоначально двинулись в сторону гостиницы, но едва Вратарь скрылся за домами, свернули в ближайший переулок.

— Только не считай меня параноиком, Павел, но что-то мне этот Вратарь подозрителен, — шепотом сказал Анатолий Абрамович. — Чересчур быстро он на тебя вышел, да и болтается все время рядом.

— Это да, есть такое… — призадумался Скорострел. — Шагу не ступить по городу, как натыкаешься на Вратаря. Утром вышел стволы продать — Вратарь идет. Зашли в кабак пивка выпить — Вратарь тут как тут.

— Вот! — назидательно поднял указательный палец Нахамсон. — А мы с тобой сейчас на важную встречу пойдем, с человечком одним потолковать. Про которого я точно знаю, что он не подстава.

И дядя Толя повел Пашку кривыми переулками на другой конец города. Шли долго, почти полчаса, и Паша лишний раз убедился — насколько все-таки велика столица Рязанского княжества. По пути, от нечего делать, он считал дома, но сбился после сотни. И почти все они представляли собой жуткие халупы, помесь сарая с хлевом, построенные из всякого строительного мусора — обрезков досок, горбылей, кусков фанеры. Грязь вокруг была просто феноменальной — повсюду валялась разбитая глиняная посуда, обрывки картонных коробок, обломки деревянных ящиков, лужи дурно пахнущих помоев.

Тем удивительней было узнать, что конечной целью их похода являлась добротная бревенчатая изба-пятистенок, огороженная невысоким штакетником, за которым зеленел небольшой газончик.

— Пришли! — объявил дядя Толя, поднимаясь на высокое крыльцо, украшенное резными балясинами. — Эй, сова, открывай! Медведь пришел! — весело прокричал Нахамсон, дернув за длинный шнурок висящего возле косяка колокольчика.

— Кто стучится в дверь моя, если дома нет никто? — добродушно прогудел с порога высокий пузатый мужик лет сорока, обладатель больших круглых глаз и гигантских кустистых бровей. — Никак Абрамыч в гости пожаловал? А я-то все думаю — и когда он соизволит меня, грешного, посетить? Вчера ведь приехал, мне люди сказали, а зайти старого друга навестить не торопится!

— Вот, Павел, познакомься! Это Андрей Геннадьевич Погосов по кличке Филин! Мой лучший ученик, механик с золотыми руками и светлой головой. Сейчас служит у Бритвы главным инженером, — представил толстяка Нахамсон. — А это Паша-Скорострел, мой молодой друг.

— Рад встрече! — искренне сказал Погосов, крепко пожимая Пашке руку. — Проходите в горницу, сейчас Светке накажу на стол собирать.

Бредуны через сени прошли в большую комнату, обставленную неказистой самодельной мебелью — вдоль окон стоял длинный стол с двумя широкими лавками. В одном простенке громоздился вычурный буфет с посудой, в другом — рабочий стол с полочками над ним. У дальней стены возвышалась большая печь с плитой, а закрытые двери по обе стороны от нее вели во внутренние помещения.