Кирилл Мошков - Увидеть Хозяина

– Амэ-га фуру готони ататакаку нару , – прошептал Като.

– Мотирон са , – ответил я ему.

Куниэда улыбнулся мне и мельком оглядел себя.

– Нужно будет где-то быстро спрятать эту одежду, пока меня никто не увидел, – сказал он всем нам, обнажая в улыбке два крупных передних зуба, и склонился в глубоком прощальном поклоне. Затем повернулся, шагнул на мокрые доски за дверью и снова улыбнулся каждому из нас, задвигая дверь за собой.

Мы немного постояли возле бумажной двери. Бумага по-прежнему была ровно освещена с той стороны, но теперь за ней не ощущалось никакого движения и не было слышно ни звука. Я коснулся ее рукой: бумага, только что заметно изгибавшаяся и колебавшаяся под руками Като, была теперь каменно-твердой, непроницаемой.

А к следующей двери шагнул уже Сатклифф. Она была из толстого, совершенно непрозрачного темно-зеленого волнистого стекла в белой металлической раме.

– Это дверь моей спальни – там, дома, в Брэйн-Сити, – просто сказал он. – Раз уж все так кончается, и мы можем вернуться домой… я пойду, ребята. Спасибо вам всем – и до встречи. Я еще надеюсь повидаться кое с кем из вас. Рыжий, позвони. Ты помнишь, у нас с тобой еще много дел. И заезжай, как сможешь.

Мы по очереди пожали ему руку, и он, сунув свой музейный ятаган под мышку, исчез за дверью, за которой было темно: на Компе в это время была ночь.

Потом было около десятка разнообразных дверей, которые не открывались, и, пропустив последние три из них, Робин Локсли по прозвищу Ланселот, засовывая в ножны под курткой свой страшный тесак, прямиком направился к закопченному и как будто даже оплавленному овальному люку, на поверхности которого выделялась блестящая, как будто никелированная, панель размером с человеческую ладонь.

– Вот и мой дом за этой дверью, – неторопливо сказал нам разведчик, поправляя и укрепляя свое снаряжение, подтягивая ремешки и натягивая на голову капюшон. – Это выход из нашего общежития на базе – ну, где мы ночуем, когда дежурим… Пора и мне, братцы. Раз уж мы дело сделали…

Он посмотрел на опустевший трон, и смуглое лицо его омрачилось.

– Жалко, Фродо не увижу… Надо бы с ним попрощаться. Ну да ничего. Мы с ним в одном потоке времени… спишемся, созвонимся, а может – и увидимся когда.

Ланселот обнялся на прощание с Реостатом, а потом с Диком.

– И с тобой, Рыжий, спишемся… и с тобой, дружище. Пошлют в командировку к нам на Элевайн – не отказывайся, мы с тобой славно повеселимся.

Подойдя ко мне, Робин покачал головой.

– А вот с тобой, Майк… то есть Ким…

Реостат удивленно хмыкнул, приподняв рыжую бровь.

– Да, его настоящее имя Ким… с тобой, Ким, мы увидимся вряд ли… Так что уж бывай здоров, брат… Славно мы дрались плечом к плечу. Не забыть такого.

Мы обнялись, затем Ланселот сделал шаг к двери и положил ладонь на никелированную панель люка. Что-то лязгнуло, загудело, и люк, утопившись в проеме, сдвинулся в сторону. Из-за люка брызнул яркий, странный свет, в котором от Робина падало две тени – одна синеватая, а другая коричневая.

– Ух… я и забыл, что оба солнца в нижней точке в этом месяце, – пробормотал разведчик, знакомым мне жестом сдвинув левую полу куртки, чтобы на всякий случай освободить доступ к кобуре. И шагнул в люк. Еще несколько секунд мы видели две его тени, быстро растягивающиеся по полу, и слышали хруст его шагов на каменистом грунте и какой-то странный звук, будто там, на Элевайне, пели десятки цикад. Может, так оно и было, не знаю. Люк захлопнулся, и все стихло.

– Надо же, – пробормотал Реостат, подходя к следующей двери. Я ее тоже узнал. Это был шлюзовой люк Реостатовой ракеты. – Дик, старина, а хочешь со мной? Я тебя до Компа подброшу. Мы со Стиви как договорились: там у нас кое-какие расходы были, да и ракетку эту мы засветили по всей системе Толимана, хуже некуда – в общем, я на Компе ее на консервацию продать собираюсь… а? А с Компа можем вместе в Космопорт махнуть. Давно я там не был… Да и вообще в отпуске сколько лет не был…

– А знаешь, давай, – прогудел Дик. – Двинем с тобой вместе…

Он засунул свой топор за пояс сзади, так, чтобы он не мешал ему при ходьбе, подошел ко мне и облапил, прижав мое лицо к своей бороде. Мы с ним давно не виделись, я уже успел забыть, какой он здоровенный. Некоторое время он похлопывал меня по спине, бормоча:

– Ну вот, Майк… Ким то есть… старина… хорошо поработали, дружище… 'Twas really good to meet you, my man … You're the man, bro, you're the man … Будь здоров, братишка, дай Бог тебе всего…

Наконец, он отошел, и я готов поклясться, что в глазах бородача стояли слезы.

Мы крепко обнялись с Реостатом; его мечи с Хелауатауа, сослужившие нам всем добрую боевую службу, лязгнули друг о друга за моей спиной – он держал их теперь левой рукой, намотав ремешки ножен на кулак.

– Жалко, что приходится прощаться, – хрипло сказал рыжий шкипер. – Ну, смотри… Не забывай меня. Реостат Рыжий, человек бесстыжий, всегда к твоим услугам… Может, и свидимся когда… Ты там это – на звонки-то отвечай, вдруг опять позвонят…

– Счастливо тебе, Роби, – сказал я ему. – Я знаю, все будет хорошо. У тебя дорога впереди длинная… Счастливого пути, ребята.

Реостат пошел к люку, что-то смахнув с глаз, вытащил из-под комбинезона кей, сунул его в замок люка и, как только люк открылся, махнул мне рукой и скрылся внутри ракеты. Помахав мне, за ним последовал и Дик. Я не стал заглядывать в люк: я и так прекрасно знал, как выглядит шлюзовой холл Реостатовой ракеты. Люк со свистом задраился.

Я двинулся в обход зала, стараясь не смотреть на черное каменное кресло за спиной и чувствуя внезапное острое одиночество, потерянность и опустошение. Я все еще ощущал себя на Телеме, хотя и понимал, что скорее всего этот зал очень далек от Лисса. А самое главное – двери больше не открывались. Я дошел до самого конца, обойдя все четыре стены. Ни одна не поддавалась, а тех, за которыми исчезли Святослав, Като, Стиви, Ланселот, Дик и Реостат, я уже не находил – они сменились другими. Из всех дверей я узнал только одну.

Это была та самая гладкая стальная дверь лифта, через которую мы вошли.

Понурив голову, я подошел к ней и поискал кнопку вызова.

Кнопки вызова не было.

Сердце у меня упало.

И тут я услышал, как за дверью останавливается лифт, и дверь открылась сама.

Внутри стояли двое. Симпатичная, изящно одетая девушка с забавно крашенными коротенькими волосами и длинноволосый молодой человек в очках. Просторные яркие одежды висели на молодом человеке мешком. Молодой человек сутулился, опираясь на руку девушки.

Это были Мари Риго и Фродо. Фродо Таук. Самый быстрый корабль нашей эскадры.

– Опоздал? – спросил меня Фродо глуховато и очень тихо. Странно, ведь в ночь после ранения он еще разговаривал пусть и негромким, но вполне прежним, звучным голосом. Подкосило его ранение. Сильно подкосило.