Алексей Фомичев - Предел невозможного

Я сделал паузу, давая ему возможность обдумать предложение и принять или отвергнуть совет. Навязывать свое мнение не хотел, не та обстановка и не те условия. Да и Игнатьев не мой подчиненный.

Но Вадим думать не стал, сразу кивнул и сказал:

— Говори, конечно.

— Так вот. — Я еще раз внимательно посмотрел по сторонам, прикинул расклад и стал излагать. — Попрут наверняка со стороны посадок. Оттуда можно подойти почти вплотную к окраине поселка. Значит, надо перекрывать это направление. У тебя сколько людей?

— Со мной четырнадцать.

— А пулеметов сколько?

— Два. «Скиф» и РПДС.

— Тогда ставь «скиф» у того кустарника. Видишь, у крайнего огорода?.. Он будет держать весь фланг, лужок и сад. Запасную позицию определи возле дома. Там есть, где укрыться. Второй пулемет поставь на склоне ближнего кургана. Его сектор — край посадки, пруд. На вершине кургана посади наблюдателя с оптикой. Если противник попробует сделать обход — наверняка пойдет там. Самый удобный и короткий путь. Тогда пулемет закроет то направление. К каждому пулеметчику приставь помощника. Он и прикроет, и патроны поднесет. Еще две пары посади в крайних домах, что ближе к лугу. Только предупреди — к окнам не подходить, стрелять из глубины комнат. После трех-четырех очередей менять позицию. Одного оставь наблюдателем на другом конец поселка. Его задача — смотреть за тылом. Десять человек уже задействованы. Санитар у тебя есть?

— Есть. Молодой парень, учился на фельдшера… правда, недолго.

— Вот. Выбери с ним место, куда он будет стаскивать раненых. Лучше в центре поселка, в каком-нибудь строении. Чтобы было защищено со всех сторон. Еще одного определи в разносчики боеприпасов. А сам со связным займи… Словом, подыщи место, откуда ты сможешь наблюдать за всей обороной. Только вперед не лезь. Твоя задача — командовать, а не из карабина стрелять. Если уж прижмет, тогда да. По поселку лишний раз не бегай, посылай связного. Выбери самого резвого и бесстрашного. То есть помоложе…

Игнатьев старательно запоминал мои «рекомендации», кое-что уточнял сразу. С его лица постепенно сползала маска растерянности и уныния.

— Пулеметчики не должны постоянно сидеть на месте. Иначе их снесут очень быстро. Бойцам надо подготовить хоть какие-то укрытия от артогня. И замаскировать позиции. Всем, кроме пулеметчиков, стрелять только одиночными, бегло…

Я осекся, глянул на Игнатьева, на его людей и махнул рукой.

— Хотя бы короткими очередями. Гранаты есть?

— Есть. Даже один подствольный гранатомет. У меня.

— Отдай его лучшему стрелку. Пусть работает только по групповым целям, по пулеметам, командирам…

Опять осекся. Вряд ли этот «лучший боец» сможет определить, кто есть кто.

— Позиции менять быстрыми перебежками. Перебегать на три счета. Знаешь, что это такое?

— Д-да…

Я вздохнул. Все эти советы — дельные, нужные, важные — удержатся в голове бойцов до первого выстрела. А потом будет то, что и всегда, — круглые глаза, прерывистое дыхание, душа в пятках. Когда в ушах грохот, мельтешение смутных фигурок впереди — не до наставлений. Кто-то упадет лицом в землю, забыв о своем оружии, кто-то станет палить в небеса, а кто-то рванет прочь, сам не зная куда.

Говорить о том, что главной задачей командира может стать ловля и возвращение тех, у кого сдадут нервы, я не стал. Незачем заранее настраивать его на минорный лад.

— Все ясно? — спросил я, закончив довольно длинную речь.

— Все, — кивнул Игнатьев.

— Будут жать — отходите к озеру. Только заслон оставьте.

— Некуда отходить, — отрезал тот. — Надо держатся до последнего.

Этот лозунг, хорошо знакомый по прежним временам в моем мире, здесь звучал неуместно. Потеря одного поселка ничего не значит. А вот потеря людей — значит много. Но возражать Игнатьеву нет смысла.

— Ладно. Поспешите. Надо организовать оборону, расставить людей. Да, еще раз — не забывайте приглядывать за тылом. Как бы не обошли…

Игнатьев постоял на месте, запоминая все рекомендации, потом махнул рукой и сказал:

— Спасибо за подсказку. Сделаем.

Потом немного помялся, вильнул взглядом.

— Ты, это… служил, что ли? Разбираешься, смотрю, в деле…

Я оскалился, отвечать не стал. Игнатьев опять кивнул и пошел к бойцам, на ходу раздавал приказы. Те ожили, забегали.

Подошел инженер. Глядя на суетящихся бойцов, спросил:

— Что делать будем?

— В смысле?

— Линию я проверил. Дел больше нет.

— Тогда валим отсюда. И побыстрее.

— П-почему? — от неожиданности заикнулся Борис.

— Потому что вот-вот здесь будет жарко. Очень жарко.

Борис недоверчиво мигнул, почесал щеку. Новость не радовала.

— Ты думаешь?

— Знаю.

— А может…

— Чего?

— Может, остаться помочь?

Теперь я уставился на инженера. Вот герой на мою голову!

— Чем? Ты стрелять умеешь? Опыт есть? У тебя какое задание? Линию проверить! А не в войнушку играть. Понял? Давай в машину. Приедем в город, доложим. Связь здесь не работает, так что выступим в роли связных.

Видя, что инженер еще размышляет, взял его за руку и легонько подтолкнул к машине.

— Пошли.

На обратную дорогу ушло больше времени, чем в первый раз. Я чаще останавливался, осматривал местность, выбирал самый незаметный путь. И хотя все было спокойно, напряжение не спадало.

Инженер сидел рядом молча. Зыркал по сторонам, крутил колесико приемника, проверяя качество связи. Без толку.

Мое предположение о том, что он агент спецслужб, похоже, не оправдалось. Не тянул он на агента. Ну и ладно…

Мы вновь сделали изрядный крюк, доехали до озера и свернули к Доруче. Когда проезжали краем огромного поля, за которым стояла стена лесопосадки, я расслышал слабое эхо хлопков. Едва различимое. Остановил машину, и мы с Борисом с минуту вслушивались в тишину, ловя каждый звук. Хлопнуло еще несколько раз, потом все стихло. Толком определить, откуда пришло эхо, так и не смогли. То ли спереди, то ли справа.

На подступах к Доруче опять встали, оба наблюдали за обстановкой. Я — в бинокль, инженер глазами осматривали близлежащую местность. Не обнаружив ничего подозрительного, поехали дальше. И только когда въехали на окраину поселка, оба почувствовали слабый запах пороха и гари. Здесь недавно был бой…

Вид разорванного пополам миной человека — зрелище отвратное. Впервые я видел такую картину, да еще вблизи. Тяжело смотреть. И нюхать особенно.

Восьмидесятидвухмиллиметровая мина угодила в поясницу бойца и рванула прямо на нем. В результате тело разнесло на несколько частей. Ноги улетели метров на семь-восемь, таз как таковой исчез. Одна рука оторвана по локоть. Со спины начисто срезана кожа, виден край залитого кровью позвоночника. Грудина проломлена. Крупный осколок оскальпировал голову и снес затылок.