Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи

– Да, начал, надеясь, что этот день никогда не наступит. Бог даст, дело ограничится приготовлениями. – И он добавил шутливым тоном, скрывая свои истинные чувства: – Земля ведь регулярно проходит циклы насилия, ведущие к катастрофе. А чем мы лучше? – Вынув из нагрудного кармана лист бумаги, Верещагин бросил его на стол. – Вот список людей. Поговори с каждым из них. Мне нужно знать, поддержат ли они восстание, если мы его возглавим, и готовы ли они к тому, что их ожидает в случае поражения. Если каждый ответит «да», я призову моих людей следовать за мной. Я не религиозный человек, но думаю, что мы погубим наши души, если повернемся спиной к этой планете.

Бейерс просмотрел список и постучал по нему пальцем.

– А если кто-то из них предаст нас?

– Тогда полковник Суми казнит нас обоих и проблему будут решать другие. Разумеется, ты понимаешь, что, если наша попытка потерпит неудачу, африканерская нация заплатит такую страшную цену, какую ты даже представить не в состоянии.

Бейерс кивнул, сложил бумагу вдвое и спрятал ее.

– Допустим, мы получим согласие этих людей. А как нам убедить всех остальных?

– Полковник Суми уже делает это за нас, – мрачно улыбнулся Верещагин. – Надеюсь, директор Мацудаира ему поможет.

Сидя в своем офисе и изучая лицо Ханны Брувер, Хории обошелся без обычных вежливых банальностей.

– Почему вы пришли ко мне, мадам спикер?

– Произошли инциденты, намеренно раздутые вашей тайной полицией, – дерзко заявила Брувер. – Люди Мацудаиры открыто похваляются, что распустят наше правительство и поработят наш народ. Мой дед погиб, чтобы остановить прошлый мятеж. Я пришла к вам, чтобы узнать, есть ли какая-нибудь надежда избежать следующего?

На лице капитана Ватанабе был написан откровенный ужас.

– Могу только обещать, – сдержанно отозвался Хории, – что сделаю все от меня зависящее, дабы разобраться в упомянутых вами инцидентах.

– Я надеялась получить другой ответ на прямой вопрос. – Брувер поднялась и направилась к двери, но задержалась на пороге, чтобы задать последний вопрос: – Почему ваши люди так ненавидят нас?

– Дело не в ненависти, – терпеливо объяснил Хории, продолжая сидеть. – Мастер фехтования, придерживающийся учения дзен, не ненавидит своего противника и не испытывает желания убить его. Он делает нужные движения, а если его противник убит, значит, тот оказался в неправильном месте. Западный психоаналитик может сказать, что фехтовальщик движим подсознательной ненавистью, но он лишь продемонстрирует непонимание сущности дзен. – Адмирал сделал паузу. – К сожалению, если ваш народ пострадает, это произойдет потому, что он оказался в неправильном месте.

Когда Брувер ушла, Хории обернулся к Ватанабе.

– Интересный обмен мнениями. Хотя то, что необходимо сделать, должно быть сделано как можно правильнее, верно? Поэтому узнайте, пожалуйста, у капитана Янагиты, напомнил ли он капитану Ёсиде, замполиту подполковника Верещагина, о его долге и священном наследии предков.

– Слушаюсь, достопочтенный адмирал, – поклонился Ватанабе.

Работая за столом, Харьяло услышал гудение радио и знакомый голос.

– Это Верещагин.

– В чем дело, Антон? Я думал, ты на заседании штаба. Откуда ты говоришь?

– Я вышел пройтись, оставив вместо себя Томаса. Меня неспроста не пригласили на заседание.

– Неприятности начались? – в лоб спросил Харьяло.

– Вот именно, – подтвердил. Верещагин. – Пришло время, Матти. Начинай потихоньку распускать нестроевой контингент.

За пять лет люди Верещагина пустили крепкие корни в зейд-африканскую землю. Даже у неафриканеров появились стойкие привязанности, и члены солдатских семей были именно тем слабым местом, по которому полковник Суми не замедлит нанести удар. Жен, частично устроенных в службах батальона, следовало отправить в пещеры, пробитые в Драконовых и Урманных горах, а других членов семей – родителей, сестер, братьев и более дальних родственников – потихоньку удалить из городов, где они были наиболее уязвимы.

Харьяло кивнул.

– Что мы им скажем?

– Скажешь, что это всего лишь мера предосторожности.

– Они не поверят ни одному слову и сразу все поймут.

– Тогда они поймут и то, что чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше, – ответил Верещагин.

– Ладно. – Харьяло ударил ладонью по столу. – Что дальше?

– Подождем, пока адмирал Хории сделает первый шаг и пока люди Альберта решат, как им поступить, – просто сказал Верещагин. – Я встречаюсь с ними вечером и хотел бы, чтобы ты тоже присутствовал.

– Дай мне знать, где и когда. Что случилось прошлой ночью? Я слышал о какой-то политической активности.

– Думаю, адмирал Хории предложил Суми и Мацудаире предпринять скромные усилия по дискредитации зейд-африканской политической системы, прежде чем он распустит правительство, поэтому Суми предложил Христосу Клаассену представить в Ассамблею законопроект, объявляющий африкаанс единственным официальным языком планеты. Суми не зашел так далеко, чтобы открыто предложить финансовую поддержку, но Христос утверждает, что запах денег витал в комнате.

– Разделяй и властвуй. Такой законопроект наверняка взбесил бы ковбоев. Ну и как отреагировал Христос?

– Горячо поблагодарил Суми, потом отвел своих людей в заднюю комнату и предупредил их, что это провокация с целью помочь Мацудаире и что он лично распнет любого политика из партии Реформированных националистов, который попадется на эту удочку.

– Молодец! Что еще?

– Суми на этом не остановился. Он поручил капитану Янагите сообщить двум лидерам ковбойских кланов, что адмирал готов признать страну ковбоев независимым государством. Но они предупредили Уве Эбиля.

– Значит, симпатичное маленькое марионеточное государство. Ну и что дальше?

– Моя догадка состоит в том, что Суми и Мацудаира предпримут скромную попытку подкупа. Надеюсь, что наши самые продажные политиканы потребуют деньги вперед.

– С ними не соскучишься, – заметил Харьяло. – Есть что-нибудь еще?

– Нет. – И Верещагин прервал связь.

Капитан Тихару Ёсида вошел в маленькое кафе в Блумфонтейне. Заметив у столика в углу капитана Янагиту, он подошел и отдал честь.

– Капитан Ёсида прибыл с докладом.

– Как хорошо, что вы так быстро пришли, Ёсида. Пожалуйста, садитесь.

Когда Ёсида сел, Янагита отодвинул в сторону чашку с чаем.

– Мой визит к вам абсолютно неофициальный. – Он взмахнул рукой. – Официант, пару бутылок вашего лучшего пива!

Официант, занятый с другими клиентами, не обратил на него никакого внимания.

– Приношу самые искренние извинения за ошибку в оценке вашего приглашения, – вежливо вставил Ёсида. – К сожалению, мне пришлось отложить несколько неотложных дел, и я получил строгий приказ вернуться как можно скорее.