Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи

– Нам может и не понадобиться наносить по ним удары, – настаивал Янковски. – Если мы выведем из строя станцию Ямато, то сможем угрожать им уничтожить защитное кольцо или подвергнуть удару какой-нибудь другой город – менее защищенный, чем Токио.

– Детлеф, я твердо убежден, что они не поверят в нашу способность обстрелять Токио ядерными ракетами, если мы не продемонстрируем, что в состоянии это сделать. А я ни при каких обстоятельствах не подвергну город ядерному удару, – резко заявил Верещагин. – Я всегда говорил, что мы должны убивать только тех, кого не в состоянии переделать. Более того, война является ограниченным применением насилия для достижения политических целей, а я не верю, что у нас есть хоть один шанс из тысячи изменить политику имперского правительства, не уничтожив несколько персон, держащих в настоящее время это правительство в своих руках.

Он рассеянно постучал трубкой о колено.

– Военные корабли не имеют лица. Если мы просто обстреляем город, из сравнительно безопасного космического пространства, то окончательно скомпрометируем себя в глазах японцев. В конце концов, мы ведь хотим, чтобы японский народ понял наши намерения.

– Да, сэр, – согласился Янковски.

Последовала пауза, которую нарушил де Ветте:

– Все это выглядит просто невозможным, Антон. А если и не так, то атака на Токио, по-моему, только даст им лишний повод раздавить нас.

– Как правильно отметил Рауль, мы воюем не с японским народом и даже не с имперским правительством, а с определенными людьми, которые сделали эту войну неизбежной, – заметил Ёсида.

Де Ветте покачал головой.

– Очевидно, я все еще чего-то недопонимаю.

– Наша цель – убедить тех, кто вертит имперским правительством, не предпринимать новых попыток втоптать нас в грязь, не так ли? – осведомился Харьяло.

Де Ветте утвердительно кивнул.

– Но никакая победа, одержанная нами здесь, не изменит положения дел в Токио. Даже если мы победим, пройдут годы, прежде чем об этом узнают на Земле, и в лучшем случае это приведет к отставке какого-нибудь незначительного лица вроде премьер-министра. Если мы будем просто сидеть и ждать прихода имперцев, то нам останется только принять наказание, которому нас подвергнут. Эсдраэлон – пример того, что случается, когда имперцам надоедает драться честно. Со временем их желание подвергнуть нас наказанию будет только увеличиваться пропорционально нашему желанию примириться с ним. Согласен?

– Согласен, – неохотно отозвался де Ветте.

– В любом случае, – продолжал Харьяло, – все, что бы мы ни предприняли, рискует окончиться неудачей. Но если мы отправимся на Землю и не сможем добиться своего, то по крайней мере сумеем достойно умереть, чтобы здешнее гражданское население имело возможность капитулировать на разумных условиях.

– Оперируя фактами истории твоего народа, Кристиан, – напомнил Верещагин, – можно предположить, что если бы кто-нибудь убил Роудса [29]и Чемберлена [30]в 1898 году, то Британия не начала бы войну с Трансваалем и Оранжевой республикой. Что ты можешь добавить, Рауль?

Санмартин положил руки на стол.

– Мы победим, если убедим японский народ, что побеждать нас не в его интересах. Иногда японцы ведут себя, как косяк рыбы, – внезапно все вместе поворачиваются и плывут в обратном направлении. Если некоторые из них уже убеждены наполовину, то может быть, нам удастся повернуть назад всех остальных.

– Психологический эффект атаки на «ЮСС» и министерства в Токио должен значительно перевесить эффект военный, – кивнул Ёсида. – Я уверен, что нам необходимо убедить японский народ в искренности и чистоте наших побуждений и что, сделав это, мы помешаем тем, кто способен вынудить имперское правительство направить на Зейд-Африку третью оперативную группу.

Янковски лукаво посмотрел на него.

– Не уверен, что понял твои слова насчет нашей искренности.

– С точки зрения японцев, искренность людей измеряется их готовностью отстаивать свои принципы перед лицом всеобщего неодобрения и даже умереть за них.

– Сорок семь слуг, – вставил Коломейцев.

Ёсида снова кивнул.

– «Тусингуру» – «Сокровищница преданных слуг» – история сорока семи слуг Ако, превосходно иллюстрирует эту мысль. Когда молодой помещик Ако отказался платить продажному курьеру правительства сёгуна, то этот курьер, Цунаёси, навлек на него позор, и Ако попытался убить его. Ако приговорили к совершению сеппуку. Но его слуги тайно поклялись отомстить за него.

Санмартин подхватил нить повествования.

– Они выждали три года, чтобы отвести от себя подозрения, а потом сорок семь из них, подписавших клятву своей кровью, скормили псам курьера и его охранников, отдали себя в руки сёгуна и были казнены. Их гробница стала святыней японского народа. Правы были слуги или нет, японцы считают, что они действовали из искренних побуждений, и уже пять столетий пишут рассказы, песни и пьесы о сорока семи слугах Ако.

Ёсида кивнул в очередной раз.

– Если бы мы смогли представить наше нападение как месть «ЮСС» и его ставленникам, наша искренность, подтвержденная атакой на врагов в самом центре Токио, сделает почти невозможным для имперского правительства доказать необходимость экспедиции против нас. Возможно, это также поселит страх в сердцах министров, которые должны будут отдать распоряжение о такой экспедиции.

– Ваш способ кажется весьма необычным, но меня вы убедили, – признал наконец де Ветте.

– А ты что скажешь, Матти? – спросил Верещагин.

– Если ни у кого нет лучших предложений, то я согласен. Давайте вернемся к разговору, кого нам понадобится уничтожить, когда мы выберемся на Землю, – отозвался Харьяло.

– По-моему, всех в административных зданиях управления «ЮСС», «Дайкити Санва», а также министерстве международной торговли и промышленности и министерстве безопасности, – перечислил Палач, загибая пальцы.

– Не будет недостатка в добровольцах, желающих свести счеты с «черноногими», – заметил Коломейцев. – Вдобавок предлагаю уничтожить бюрократов из министерства финансов, определяющих банковскую политику, а также сотрудников министерства просвещения, пропагандирующих омерзительную историю кокугаку, которая оправдывает любые злодеяния. Следует также убрать несколько политических боссов – это завоюет сочувствие определенной части населения, да и лично мне кажется весьма привлекательным.

– Как насчет министерства обороны?

– Это крепкий орешек – возможно, крепче, чем министерство безопасности. Там мощная защита, глубокие бомбоубежища, система фильтрации, и честно говоря, – признал Харьяло, – при нынешней системе его сотрудники всего лишь выполняют приказы министерств, обладающих реальной властью.