Алексей Колентьев - Туман войны

Раздался резкий визг тормозов, в глаза мне ударили два жёлтых снопа мутного света, а затем меня словно боднул в левый бок локомотив. Удар получился страшный: в глазах плясали кроваво-синие круги, вся левая сторона тела занемела и следующее что я увидел, было растерянное лицо чернокожего морпеха.

— Эй! — Голос негра дрожал от страха — Приятель, я в темноте тебя совершенно не разглядел, как ты?

Меня сбил армейский джип, нагруженный какими-то канистрами, укрытыми брезентом. В машине больше никого не было, водила ехал один. Пока морпех в заляпанной копотью полевой форме приглядывался, я быстро ощупал себя, одновременно стараясь подвигать конечностями. Повезло — удар пришёлся по касательной, в худшем случае сломано несколько рёбер и вывихнуто плечо. Автомат я из рук не выпустил, поэтому просто дав водиле подойти на пару метров, поднял оружие и два раза нажал на спуск. Чуть отшатнувшись, негр охнул и мягко, без единого звука, осел на землю бесформенной грудой. Подниматься было нелегко, кости и мясо вопили, что с ними обошлись не слишком вежливо и они отказываются служить как в былые времена. Легче всего в таком случае вколоть обезболивающее и вроде как бежать дальше, но это неправильно. Стимуляторы затуманивают сознание, притупляют инстинкты, кроме того, их действие рассчитано на последний рывок, когда надежды на спасение нет и нужно подороже продать свою жизнь. Не мой случай, поскольку всё только начинается, боль лучше чувствовать, она тоже может быть помощником. Двигаться было не слишком тяжко, осмотревшись кругом, я понял, что упустил добычу. Вынув из подсумка детектор, я глянул на стрелку индикатора, которая после недолгой пляски замерла в крайне правом положении, точно показывая источник сигнала. Развернувшись в нужном направлении, я снова побежал. Люди и машины мне больше на дороге не попадались, но скоро обнаружилась другая проблема, я снова был в двух десятках метров от входа в развалины храма. Резануло по нервам чувство досады — эта хренова коробка или сломалась или учёные опять что-то напортачили!.. Спрятав злосчастный прибор в подсумок, я совсем было развернулся в обратную сторону, как вдруг ожил наушник, хрипя слабым голосом Мурзина:

— Белый… Белый Ферзь — Гроссмейстеру… Цель на вертолётной площадке, работать не могу, слишком большое расстояние… Не вышло приложить… коленку только подпортил какому-то штатскому…

Всё запуталось ещё сильнее: получается, что в кейсе было что-то другое и я чуть не завалил всю операцию. С юго-восточной окраины базы послышался отчётливый стрёкот винтов, который набирая обороты стал быстро удаляться в сторону побережья. Отжав тангенту, я вызвал Мурзилку:

— Белый Ферзь, я Гроссмейстер, как сильно ты устал, в сон клонит?

В ответ ничего не услышалось, Мурзин либо мёртв, либо потерял сознание. Решение пришло само собой, поскольку своих мы никогда не бросаем.

— Гроссмейстер — Белому Слону, отзовись!

— Здесь Белый Слон. Слышу тебя командир.

На душе стало теплее, Славка справился и не дал себя убить. Потом, такие моменты вспоминаются чаще всего, затирая всякие ненужные мелочи. Присев у сложенных в невысокий, полутораметровый штабель, металлических труб, я снова вызвал Детонатора.

— Гроссмейстер — Белому Слону. Белый Ферзь выбыл из игры или под шахом, проверь и помоги. Ждите меня у буфета, скоро буду.

Конечно, если Мурзин мёртв, то Славка всё равно заберёт тело и постарается его спрятать или уничтожить, что в сложившихся обстоятельствах совсем не сложно. Скоро тут будет бушевать пожар, который после себя улик не оставит. Осмотревшись вокруг, я двинулся к входу в развалины, довольно с меня этих ребусов, пора закругляться с поисками. Но тут же пришлось снова скрыться — раздался вой автомобильного двигателя работающего на высоких оборотах и к дверям подкатил ещё один джип. Оттуда выпрыгнул и сразу же заторопился зайти внутрь храма давешний сопровождающий из группы, что я так некстати упустил. В свете фонарей, я успел только разглядеть полевую форму нового образца и обычный для морпехов автомат с «подствольником». Машина осталась у входа с включенным двигателем, значит этот шустрый мужик там долго не задержится. Я вынул детектор ещё раз и сейчас его показания мне совсем не нравились: интенсивность излучения упала, а если чип поместят в какой-нибудь хитрый контейнер, может статься и совсем пропадёт.

— Белый Слон — Гроссмейстеру — Голос Славки дрожал от сильных помех — У нас минус один, командир.

— Гроссмейстер в канале, понял тебя Белый Слон. Собери инструменты и убирай Белого Ферзя с доски…

Мурзилка погиб, видимо держался из последних сил стараясь выполнить приказ. Жаль, что такой весёлый и добродушный парень как Никита Мурзин, сгорит дотла за тысячи километров от своей родной Псковщины. Часто так и бывает: ни холмика, ни памятной надписи, одна отметка в рапорте и неопознанные останки. Даже само место, где удавалось хоронить кого-то из ребят, останется неизвестной точкой на карте. На наших могилах не ставят крестов. Сжав зубы, даю команду Детонатору на подрыв энергогенераторов. Взрывов нет, столбов огня до небес тоже — направленные заряды действуют почти беззвучно. Гаснут прожектора на вышках, исчезают редкие россыпи огней на крышах бараков и в окнах. Аккуратно обойдя джип, и встревожено вглядывающегося в сгустившуюся тьму водителя, также в полуприсяде иду к широким прямоугольным храмовым воротам. Как только мы с водилой оказались на оной линии, ловлю в прицел его стриженый затылок и два раза стреляю. Голова неудачно подвернувшегося статиста с резким глухим стуком опустилась на рулевое колесо машины, словно он заснул. Так или иначе поднимется шум, ведь досматривая каждую комнату кого-нибудь да вспугну. Труп лежал довольно удачно, словно водитель действительно заснул. Оглядевшись я понял, что подсознательно капает на мозги, заставляя поторапливаться. На западе пожар уже вплотную подошёл к ограждению первой линии, одна из вышек уже горела, огромным факелом рыже-чёрного пламени освещая всё вокруг. Из сельвы уже возвращались бойцы, отправленные на наши поиски, пожар выгнал их, заставив отступить. Скоро станет светлее чем днём, нужно идти. Створки массивных стальных дверей закрыты, но для этих целей у меня всегда есть универсальный ключ. Из подсумка осторожно извлекаю плоскую шайбу термитного направленного заряда и накладываю чёрный кругляш слева и сверху от цифровой панели доступа. Мигнула короткой вспышкой пиросмесь и створки двери чуть приоткрылись.

Внутри всё было как я и ожидал. Прямой длинный коридор захламлённый обломками камней, небрежно разметённых по углам в большие кучи, да красный свет аварийного освещения. Дверей всего три, две запертых: по левую руку от меня, а вот третья, та что справа и самая дальняя от входа — открыта настежь и оттуда доносится нестройный хор голосов. Судя по интонациям, говорили трое, причём один из них орал и матерился, словно заправский грузчик. Само собой лексикон английского языка на цветистые обороты не так богат, как русский, но обладатель прокуренного баса выжимал из него весь возможный максимум: