Алексей Колентьев - Туман войны

Один за другим сворачивались перспективные проекты в оборонном ведомстве, срывались договоры по разоружению, когда генсек подписывал преступные по степени уступок соглашения с Западом. Падали словно карточные домики союзные СССР режимы в Латинской Америке, на африканском континенте и уже здесь, под самым боком в щедро политой кровью советских солдат Европе. Самые худшие предсказания Бон сбывались: держава умирала. Но Северской и Возницын в отличие от безумцев пытающихся урвать друг у друга взбесившееся кормило власти, знали, что смута будет не долгой. Всё что требовалось от хранителей Склада, это выиграть несколько месяцев и замести следы. Василий Иванович уже подтягивал кадры со всех концов Союза и из-за его пределов, готовил объект к частичной консервации. Предстояло скрыть, уберечь одно из главных вместилищ государственных секретов от алчных рук предателей уже начавших растаскивать политое потом и кровью советских людей государство. Кто и как сумел развалить, сбросить с шахматной доски мощнейшую державу было понятно. Почти всё сказанное куратором подтверждалось накопленной за годы работы в самом сердце государственной машины — её секретохранилище. Вот уже почти семьдесят лет, агенты организации, объединяющей большинство крупнейших банков, концернов и корпораций ищут брешь в обороне ненавистного им коммунистического режима. Они уже пытались сокрушить молодое советское государство с помощью военной силы, но получив пинка, на время отступились. Потом была экономическая блокада и политический бойкот, однако снова потребность в русском золоте и хлебе пересилила острое желание Консорциума, как они себя называли, стереть с карты РСФСР. Потом была новая война и вновь русские перехитрили всех, неожиданно оказавшись на самой вершине пищевой цепочки. В который уже раз, Консорциум получил по рукам, тянущимся к горлу истекавшей кровью своих граждан страны. Теперь же, они сменили тактику, пустив в ход средство, старое как мир и почти безотказное: подкуп. Само собой, всех купить не получилось, но крыса всегда прошмыгнёт там, где забуксует самый современный танк. Вот уже последний неподкупный лидер страны убит, а на его место пришёл сначала невнятный старик, просто занимавший кресло генсека и как-то незаметно сгинувший, спустя совсем непродолжительное время. И теперь, трон занял глупый и недалёкий в своей алчности и жажде популярности, плешивый человечек с приметным родимым пятном на голове. Ушли с ключевых постов последние стражи Империи, кто добровольно, а кого-то пришлось и устранить. И вот, ворота такой ненавистной страны оказались открыты, её мощная армия разлагается изнутри, а гончие псы отравлены и курятся на месте, потеряв след врага. Тихий решающий бросок на Восток, в третьей по счёту мировой войне, начался.

СССР изначально находился в меньшинстве, ведя войну против сытого и консолидировавшегося вокруг Англии и США остального мира. Слабые и мятущиеся народы стран Африки и Латинской Америки не могли всерьёз противостоять консорциуму транснациональных корпораций, опутавших практически весь мир. Без ориентира, каким для них был Советский Союз, они быстро захиреют и умрут. Великая страна харкала кровью, люди вновь начали гибнуть, но уже не от рук врага. На этот раз, граждане ненавистной Консорциуму Империи начали убивать друг друга, не видя истинного лица противника, чей коварный лик теперь скрыт под маской напускной печали и участия. Счёт жертв вновь пошёл на тысячи, но страны-участницы Консорциума не потеряли ни единого человека. Свершилась их мечта — противник убивал сам себя, братья уничтожали друг друга с особым остервенением, ибо нет сильнее чувства, чем ненависть, взращённая из любви. Этот раунд несомненно остался за «свободными». Но Северской уже знал, как страшно будет отмщение за каждую загубленную жизнь, капиталисты и зажравшееся стадо их послушных рабов, ответят своими кровью и благополучием. Сил и средств накоплено предостаточно, но сейчас, не время для ответного удара, пока не время — в открытом противостоянии просто сомнут…

— Василий Иванович. — Прервал голос секретаря не весёлые размышления полковника. — К вам Андрей Михеевич Возницын.

— Пригласи, я жду его.

С помощником Северской уже давно был на «ты» и величал теперь уже майора Возницына, только по имени. Доверие между ними установилось, понимание было почти с полувзгляда. Но иногда они сбивались на привычный официоз, почти не замечая этого. Порой, несведущим людям казалось, что эти двое пожилых уже мужчин, просто общаются телепатически: начинал мысль один и её тут же подхватывал второй. Майор стал сед, в уголках тонких губ залегли глубокие складки, но глаза смотрели с всё той же хитроватой искрой лукавого веселья. Пройдя через весь просторный кабинет начальника Склада, майор, кивком приветствовал полковника и присел за длинный в форме русской буквы «Т» стол справа. Андрей Михеевич выложил на стол совершенно не попорченную временем красную папку перед собой и вопросительно глянул на полковника. Тот приглашающим кивком головы поощрил майора к началу давно наметившегося разговора. Чуть кашлянув в кулак, Возницын, открыл папку и еле слышно шурша листами начал негромко, но внятно докладывать.

— Василий Иванович, положение стабильно ухудшается, как и предсказывал Бон. К середине сентября следующего года, к власти в стране придут ставленники Консорциума. К счастью. В их рядах достаточно наших агентов влияния. Мы будем препятствовать развалу страны, чем только сможем.

— Сколько мы потеряем территориально и по населению?

— До сорока процентов территории Союза и до тридцати миллионов человек умрут в ближайшие пять лет, если не помешаем. А возможности теперь будут весьма ограничены: при попустительстве органов госбезопасности, агентура разведсообществ стран НАТО ведёт себя всё более нагло. Если обнаружим себя раньше времени…

Северской скривился, грудь пронзила острая игла болевого спазма. Полковник вспомнил голодное блокадное детство, вспомнил, как мечтал только о двух вещах: чтобы перестали бомбить и чтобы отец живым вернулся домой и принёс вдоволь хлеба… Предстоял ещё долгий путь состоящий из множества маленьких шажков, которые придётся делать стиснув зубы и не оглядываясь на ту вакханалию сквозь которую вновь предстоит пройти разъединённым народам Союза, сейчас во всю готовящимся к кровавой междоусобице.

— Это точно?

— Бон редко ошибается на таком коротком отрезке времени. — Голос майора тоже был глух, от усилий сохраняющих его ровный, деловой тон. — Погрешность не более полутора сотых процента. План консервации уже запущен, агенты на своих местах, многие уже приступили к работе, информация поступает непрерывно, пока Бон не ошибается.