Алексей Гравицкий - Анабиоз

Колян благодушно хохотнул и тут же загрустил.

— Курить охота. На той стороне дороги тоже заправка, н-на. Та не сгорела, но там магазина нет. Только будка с кассой. Там ничего кроме масла и омывалки.

Омывалка, масло… Мысль взорвалась в голове, заставив сердце забиться чаше.

— Может, вода дистиллированная? — спросил я.

— Как же! Там только эта, с добавками от насекомых, н-на. Чтоб комаров размазанных с лобовухи смывать легче было. Не знаю, что туда добавляют, но я это пить не рискну.

— Да ладно, Коль, — поддел брат. — С твоим-то стажем и испугаешься?

— Не надо грязи, — оскорбился Колян. — Я чистый продукт потребляю. Одно дело водка, хлебная слеза. Другое — химия всякая.

Упоминание химии подействовало на Бориса странным образом. Брат переменился в лице, подскочил на ноги и выругался.

— Ты чего? — нахмурился я.

— Ничего, — хрипло выдохнул тот и, подхватив обмотанную рубероидом палку, сунул ее в костер.

Лицо брата стало резким, будто столкнулся с чем-то неприятным, раздражающим. А раздражала его, обычно, человеческая глупость. Факел загорелся, закоптил.

«Про дверь-то забыли», — сообразил я, поднимаясь.

— Ага! Дотумкал, — оскалился Борис и с факелом наперевес направился ко входу в магазин.

Я уже поджигал вторую палку. Колян смотрел озадаченно.

— Вы чего, мужики?

— Ничего, — отозвался я в тон брату, вытаскивая из костра факел. — Сейчас вернемся.

При свете нутро магазина выглядело еще неприятнее. Гарь, грязь, копоть. Копошащиеся мыши, какие-то жучки и сороконожки. От вида насекомых стало противно настолько, что очередные человеческие останки, обнаруженные между черными каркасами витрин, не вызвали сильных эмоций.

Или я стал понемногу привыкать к мертвечине?

Борис стоял возле двери и ковырял ее, перебирая ключи. Чадящий факел он приладил к полке, отчего на щетинистой щеке и скуле дрожали красно-желтые отблески.

Когда я приблизился, брат как раз вставил подернутую ржавчиной железку с бородкой в замок. Ключ подошел, но радоваться было рано.

Замок проржавел. Ключ не желал поворачиваться.

— Дай-ка я, — подошел Колян, не ставший дожидаться снаружи.

Брат отступил. Пальцы нашего нового знакомца тронули ключ так, словно он брал не ржавую железку, а смычок. И собирался не вскрывать дверь, а играть четвертый концерт Рахманинова.

Щелкнуло.

— Я в свое время слесарил малость, — поделился Колян и надавил на дверь. — От ё, н-на!

Несмотря на то, что замок Колян отпер, дверь не поддалась. Приржавела, что ли?

Колян шагнул назад, накренился, завис, словно мультяшный самолет, разогревающий турбины. А потом немного качнулся и с глухим «н-на» врубился плечом в дверь.

Створка влетела внутрь. Колян провалился за ней по инерции, тормозя и ругаясь уже в полную силу.

Остановился, отступил на полшага. Гордо сообщил:

— Вот теперь давайте свет.

На этот раз я успел раньше Бориса. Поднял факел и ступил в дверной проем.

Насекомых и мышей здесь не было. Небольшой коридорчик затопило по щиколотку. Пахло гнилью, канализацией. В конце коридорчика, между двумя дверями, лежал на животе человек.

Я подошел ближе. Страшно не было, но внутри что-то опасливо сжалось.

— Эй, — тихо позвал я.

Человек продолжал лежать без движения. Я присел на корточки, посветил и отшатнулся. Это только со спины он казался спящим. Несчастный был мертв. Возможно, не сумел очнуться: захлебнулся, приходя в себя.

Давясь слюной и часто дыша, я поднялся на ноги.

— Приплыл, — прозвучал над ухом спокойный хрипловатый голос.

Борис стоял за спиной и смотрел на меня.

— Давай проверим, чего стоять, — предложил он и, не дожидаясь ответа, протиснулся мимо меня.

Нам повезло. За одной из дверей был сортир, другая не открылась, зато за третьей обнаружилась небольшая комната, заваленная коробками и упаковками с тем, что раньше составляло ассортимент магазина.

Канистры с машинным маслом и пачки заплесневевших глянцевых журналов нам были сейчас не особенно интересны, но наружу мы выбрались вовсе не с пустыми руками. Упаковка минералки без газа, упаковка кока-колы, коробка с шоколадными батончиками, коробка с растворимым картофельным пюре, коробка с какой-то дрянью типа доширака и ящик с инструментами, который Борис откопал в дальнем углу.

Впрочем, половина добычи оказалась бесполезной. Колян хватанул батончик, раздербанил обертку и поморщился. Хотел куснуть содержимое, но быстро передумал. Судя по выражению его лица, толстый-толстый слой шоколада вместе с орехами, нугой и карамелью превратился в толстый-толстый слой чего-то гораздо менее аппетитного. Кола тоже годилась лишь для тушения костра. Зато негазированная минералка была вполне пригодна, и яичная лапша хрустела так же задорно, как в голодно-запойном студенчестве.

Во всяком случае, так выразился Борис. Впрочем, он как-то по молодости и пиво собачьим кормом закусывал. Лично мне лапша в сухом виде не очень нравилась.

— Может, поищем какую железку, — предложил я. — Воду погреем и заварим по-человечески.

Бессмысленность предложения дошла до меня быстро. Колян просто пожал плечами и продолжил хрустеть макаронами. Борис же, при упоминании о железе, подтянул к себе ящик с инструментами.

Я вздохнул и, решив не выпендриваться, захрустел лапшой. Как все.

Брат жевал и неторопливо раскладывал перед собой содержимое ящика. Ржавые гаечные ключи, наборная отвертка, ножовка, подернувшаяся рыжими пятнами. Борис преобразился, просиял, словно у него в голове лампочку включили. С абсолютно счастливой рожей достал топор.

— Брат, я дарю тебе саперную лопату, — торжественно сообщил Борис, будто оглашал завещание, по которому мне доставался как минимум небольшой остров в Тихом океане.

— Нашел себе новую игрушку?

— Э-э, Глебыч, — встрял в разговор Колян. — Это не игрушка, это оружие, н-на.

На Бориса он смотрел с плохо скрываемой завистью. Было видно: Колян жалеет, что не нашел ящик с инструментом первым.

— Орудие труда, — утешил я его. — Чтоб топор стал оружием, нужно уметь с ним обращаться.

— Не обязательно, — покачал головой Борис. — Топор штука замечательная. Какой стороной не кинь, все равно попадешь.

— Берсерк среднего звена, — усмехнулся я и осекся.

Подначка прошла мимо. Это я простой риэлтор, средний класс.

Борис, хоть и младше на пять лет, а хватка у него что надо. Деловая. Пока я манагерствовал, а потом сдавал-продавал чужие квартиры, брат успешно строил собственный бизнес.

Борис молча ухмылялся. Надежда, что он не понял моей реплики, таяла как воск. И услышал, и понял. И гораздо раньше, чем я сообразил, как облажался.

— Ладно, — пробормотал я. — Фиг с ними, с вашими топорами-лопатами. Дай мне пилу.