Константин Мзареулов - Битва с Непознаваемой

Профессор говорил подчеркнуто вежливо, но интонации подсказывали, что Максим Анисимович недоволен.

— Я понимаю — отпуск, лето, война, — укоризненно перечислял Фролов. — Но вы не должны забывать о своей работе. Ни дня без работы, ни дня без маленького продвижения. Помните, что собрать много материала — это мало, такое даже бот в Инете сделает. Вы должны систематизировать собранные материалы, проанализировать, сформулировать выводы, подтверждающие вашу концепцию. Не сомневаюсь, что концепцию вы уже продумали.

— Да, безусловно, — промямлил Андрей, который всю неделю после дембеля диктовал роботу-секретарю свои фрагменты сценария нескольких эпизодов «Казармы», а про диссертацию даже не вспоминал. — Кое-какие задумки намечаются…

Помолчав для вежливости, но не дождавшись развития темы, Фролов продолжил:

— Замечательно, голубчик. В своем докладе на конференции вы должны наметить эту концепцию, но советую не раскрывать всех деталей. Избегайте сенсаций, молодой человек, — вы пишете не сценарий видеобоевика. Научная работа должна быть серьезной, добротной, неуязвимой для критики. Не гоняйтесь за призраками ошеломляющих открытий, от вас не требуется совершать перевороты в науке, придумывая принципиально новые истолкования минувших событий.

— И в мыслях не было, — честно заверил его сломленный натиском аспирант.

Максим Анисимович позвонил ни свет ни заря — в начале одиннадцатого, и спросонок Андрей разобрал не все слова. Только теперь, когда видеобеседа с очевидностью близилась к финалу, он сообразил, что профессор дважды упоминал какую-то конференцию, к которой нужно что-то подготовить. Запаниковав, аспирант пообещал приехать и обсудить все детали. Над идеей встретиться лично научный руководитель вежливо посмеялся:

— Сложно будет организовать, голубчик, — объяснил Фролов. — Мы с супругой путешествуем. Вернусь на Калиюгу десятого июля, на двенадцатое назначен семинар — там и послушаем о ваших предварительных результатах. Вы перечитайте внимательно мое письмо, я подробно изложил. Ну, успехов вам.

Письмо действительно приходило — это Андрей помнил наверняка. Он сходил в санузел, взбодрился контрастным душем, после чего глаза стали открываться в полный размер. Подогреть вчерашний чай не вышло — чайник оказался пуст, пришлось заваривать свежий. Синтезатор уже приготовил заказанный перед заходом в душевую завтрак — посыпанный сыром омлет с корейкой. Поставив тарелку перед монитором, Андрей отыскал письмо Фролова — он, хвала политеизму, не стер этого файла вместе с сотнями рекламок и прочих глупостей, накопившихся за время его службы.

Послание от профессора поступило на почтовый сервер через неделю после старта «Собаки Баскервилей» в сторону Конуса. Говоря по-простому, Андрей потерял почти месяц, подаренный судьбой на подготовку доклада.

Как сообщал Максим Анисимович, международную конференцию «Актуальные проблемы новейшей истории» запланировали еще пару лет назад, и местом проведения была назначена шоббихельская планета Векскеела. Однако война спутала все карты, оргкомитет стал поспешно искать запасной космодром. Случайно узнавший о затруднениях коллег Фролов предложил свой университет, аудитории которого пустовали по случаю летних каникул. Поскольку шобби отказались ехать во вражескую страну, а часть импов и ресов присоединилась к бойкоту из глупой солидарности, в программе открылись прорехи. Кооптированный в оргкомитет Фролов немедленно забил все дыры сотрудниками и аспирантами своего факультета. Машукевичу разрешалось предоставить один доклад и одно короткое сообщение. Времени до конференции оставалось в обрез, а еще не сверстаны и не размножены диски с докладами.

Разобрав почту, Андрей обнаружил еще одно письмо из университета. Ректорат прислал удостоверение аспиранта, дающее право беспрепятственно получать архивные материалы, необходимые для научных исследований.

Время поджимало: два дня от силы на подготовку доклада, после чего начнутся съемки экстренного сезона «Казармы». Кое-какие идеи, конечно, появились, однако превращение сырого материала в корректный научный текст — это работенка не для слабонервных.

Первым делом аспирант отыскал в интернет-журнале «Воин Империи» опубликованные главы мемуаров маршала Копфа, командовавшего соединениями ударных сил дальнего действия накануне и во время 9-й Галвойны. Нужной ему информации в изданных отрывках книги «Звездные крылья» не содержалось. Согласно комментариям редакторов, с полгода назад престарелый маршал перенес процедуру генетического омоложения и в настоящее время проходит терапевтическое сопровождение на даче в окрестностях города Порфир (планета Добрава). Работу над мемуарными черновиками продолжает его внук, контр-адмирал в отставке профессор Эльфрид Копф.

Адмиралу, внуку маршала, Андрей написал подробное письмо с просьбой прояснить историю с кораблями, наблюдавшими за базами дальних бомбардировщиков. Файл отправился скитаться по ретрансляторам, превращаясь то в фотоны, то в гравитоны. Нормальное время пересылки сообщений между цивилизованными планетами ССМ не превышало часа. В глубинку письма пробирались дольше, но Порфирская область Добравы — не какая-нибудь глухомань, послание ляжет на серверы семейства Копф очень скоро. Другое дело, когда отставной адмирал соизволит ответить, если вообще соизволит.

Не теряя времени, Андрей вошел на сайт архива военного ведомства и набрал код своего аспирантского удостоверения. После затянувшегося на секунды выжидания появилась табличка сообщения: дескать, ваш допуск позволяет ознакомиться с документами таких-то степеней секретности. Проще говоря, аспирант имел право читать все рассекреченные материалы, а также кое-какие не слишком засекреченные. Пока этого было достаточно.

Центральный архив министерства обороны находился, естественно, на Земле. Там же хранились архивы прочих государственных учреждений. Однако многим юридическим и физическим лицам часто требовались те или иные архивные выписки. Поэтому, чтобы не забивать межзвездную связь миллионами запросов, электронные копии большей части документов имелись в каждой провинциальной столице.

Хранилище документации по 32-й армии насчитывало миллионы текстовых, графических и видеофайлов только за период сражений в Призме, причем примерно три четверти документов оказались засекреченными до сих пор. Обычная история — у военных не доходят руки просмотреть эти записи, чтобы объявить рассекреченными отчеты об отправке обмундирования и продовольствия с армейского склада на дивизионные распределительные пункты. При этом грифы секретности с боевых рапортов нередко были сняты еще четверть века назад.