Ярослав Смирнов - Охотник на звездном снегу

Центурион опять усмехнулся:

— Кажется, Забдицению надо было внести в Список раньше…

— А вот еще вопрос, — пристально глядя на центуриона, проговорил Лекс. — Почему вы меня сначала не взяли с собой, а потом аж к «старшим родственникам» вломились?

— Тогда не было приказа, — бесстрастно произнес Ниелло.

— А потом появился? — ядовито спросил Лекс.

— Да, — холодно подтвердил центурион. — Потом появился.

— Я запомнил одну твою фразу, Ниелло, сказанную Ставрию, — медленно проговорил Лекс. — «Или он простой смертник, или ты будешь извиняться еще долго». О чем шла речь?

Некоторое время центурион с непроницаемым выражением лица смотрел на Лекса. Потом очень четко сказал:

— Да. Я подозревал, кто ты такой.

— И все равно не помог?

Ниелло молчал несколько секунд. Лицо его стало совсем каменным.

— Ты быстро входишь во вкус, носитель знака Изначальных. Но ты еще не получил власти.

— Что?.. — одновременно и возмутился, и растерялся Лекс. — Да я не… я не это имел в виду…

— Не важно. Я отвечу. Я не помог тебе, потому что есть приоритеты.

— Марсия… — пробормотал Лекс.

Центурион кивнул:

— Именно. Я должен выполнять свою работу.

— Так кто же она такая? — прямо спросил Лекс.

После небольшой паузы Ниелло веско произнес:

— Она — единственная дочь Цезаря.

— …не может быть… — ошеломленно пробормотал Лекс.

— Приемная дочь, — после очередной паузы добавил Ниелло. — У Цезаря нет своих детей.

Чуть полегчало. Впрочем, а чего вообще переживать-то? Ну, дочь. Подумаешь. Я-то ведь ему не сын.

Однако и Ниелло хорош — с его дискретной речью…

— Так что, фратер-венатор, — чуть помягче произнес центурион, — сам понимаешь. Будь ты хоть самим Проконсулом — не имел я права тебя брать с собой. Да и то, что я тебе пистолет дал, — уже серьезное нарушение.

— А чего же вы ее одну в каких-то джунглях бросили? — приходя в себя, сварливо осведомился Лекс. — Где ж вы были, телохранители хреновы?

Ниелло нахмурился.

— Это отдельный разговор, — жестко сказал он.

— А все-таки?

Ниелло опять на некоторое время замолчал — очевидно, это у него вообще была такая манера разговора: услышать, взвесить, подумать, а уже потом выдать мысль изреченную (впрочем, Лекс надеялся, что не в тютчевском варианте понимания). Потом центурион (Лекс был готов поклясться в этом) исподтишка огляделся — рядом уже почти никого не осталось — и заговорил, немного понизив голос:

— Не стал бы я тебе говорить, но, похоже, ты и так в курсе многих событий. Тем более что есть приказ…

— Какой? — заикнулся было Лекс, но Ниелло движением бровей дал понять, что вопрос абсолютно неуместен, и продолжал:

— Мы сами пока еще не поняли, что это было — предательство или чистая случайность. Тот сектор Заповедника, где работала госпожа Марсия, абсолютно закрыт для постороннего проникновения. Мы, собственно, дежурили, так сказать, на входе, и никто мимо нас не мог пройти — и не прошел… а вот почему там случилось то, что случилось, я думаю, ты сам объяснишь.

Лекс оторопел.

— Как это — я объясню? Я вообще ничего не знаю, а понимаю и того меньше.

— Я думал поговорить об этом с тобой попозже, — мрачновато сказал Ниелло, — но раз уж ты сам заговорил на эту тему… что ж, так тому и быть. Давай рассказывай но порядку. Можешь коротко.

Лекс подумал.

— Ну, если коротко…

И Лекс рассказал центуриону о событиях, которые произошли с ним с того момента, как они с Галлиеном и Фритигерном вышли из гостиницы — опустив некоторые незначительные детали.

— Так-так, — сумрачно произнес Ниелло, когда Лекс закончил свой короткий рассказ. — Достаточно интересно. Я вижу, что госпожа не сочла нужным упомянуть о некоторых моментах. Аттракцион, говоришь… и свободный гражданин в качестве служителя. Ты хоть знаешь, что такое транспонатор? — неожиданно спросил он.

— Н-нет, — помотал головой Лекс. — Откуда?

— Действительно. Так вот, этот самый транспонатор — прибор, который создает иллюзорные пространства, не более того. И аттракцион «Звездная Охота», насколько я знаю, состоит в том, что ты садишься в удобное кресло и смотришь усовершенствованную версию гримерного интерактивного кино.

— Но…

— Не перебивай. Я бы ни на секунду не поверил твоим байкам, в лучшем случае сочтя их галлюцинаторным бредом — вроде того, который проявлялся при психозах, вызванных использованием макровиртуальных технологий до их запрещения, — если бы ты действительно не оказался рядом с госпожой. Так что получается…

Ниелло умолк и задумчиво подвигал челюстью, глядя куда-то словно бы внутрь себя.

— Фигня получается, — буркнул Лекс.

— Что?.. Да, получается странная картина. Поскольку разъяснить ее мы сейчас не можем, то оставим проблему в стороне.

— Логично, — хмыкнул Лекс.

— Еще бы, — совсем слегка улыбнулся Ниелло. — Теперь вот о чем…

— Одну минуту, господин центурион, — перебил его Лекс. — А что такое вообще этот Заповедник?

— Н-ну… примитивно говоря, стационарный, замкнутый на себя локальный гипертуннель на Забдицении. Какой-то научный институт использует его для выведения некоей генетически измененной живности, изучения ее и наблюдения за ней же. Честно говоря, я толком не знаю

научных тонкостей, мое дело — охранять госпожу Марсию, которая там пишет диссертацию.

— Она говорила о Патруле, — вспомнил Лекс. — Что за Патруль?

Ниелло поморщился.

— Полгода назад появились слухи, — сказал он, — что кто-то со стороны смог выйти в одно из боковых ответвлений Заповедника. Ученые мужи, видите ли, обнаружили, что у них что-то пропало. Причем что именно пропало — или потерялось, — они объяснить не смогли. Ну и организовали там Патруль, из милицейских и легионеров, которые ничего и никого не нашли. Наши там, конечно, тоже все прочесали, и с тем же успехом. Пусто в этом Заповеднике. Никого, кроме медведей госпожи, мы там не видали.

— А чего она так испугалась, когда меня там увидела? — задумчиво произнес Лекс. — Катастрофа, говорит, настоящая…

— Это ты сам у госпожи спросишь, — сурово сказал центурион. — Если она с тобой захочет говорить.

— Ну да, ну да… — рассеянно отозвался Лекс. — Ладно… А как вы ее потом нашли-то?

Ниелло усмехнулся.

— Нетрудно догадаться. Агентурные сведения. Вы с госпожой, что называется, наследили. А у нас среди сенатских тоже есть уши.

— Но искали-то фрументарии меня, — задумчиво сказал Лекс.

— Правильно, — кивнул Ниелло. — Как я сейчас понимаю, на госпожу они наткнулись случайно. Но последствия все равно могли быть катастрофическими.

Лекс рассеянно почесал затылок.

Ему показалось, что не все в словах Ниелло складывается в правильную картинку. Что-то было такое… хотя, похоже, центурион не врет. Да и зачем ему? Скорее уж, что-то госпожа Марсия темнит… медведи — надо же.