Ярослав Смирнов - Охотник на звездном снегу

— Юмористы, — буркнул Лекс и отпил хороший глоток. Желание, впрочем, поднялось давно — в том числе и и душе. Все-таки полгода не иметь… Заметь: не иметь и не иметь. Хемингуэй в новом прочувствовании. Прощай, говорит, оружие. И стаканчик граппы.

Секунд через пять блондинку сменила рыжая, которая улеглась на спину и довольно широко развела ноги. Давешний Летучий Голландец и ее не обошел вниманием, хищно набросился на жрицу любви и за несколько мгновений довел ее до оргазма, после чего атаковал темнокожую авгилийку, завернувшую свое тело в замысловатый узелок. А потом пошло-поехало: неутомимый и независимый член трудился… в поте лица?.. не покладая рук?.. короче, ударно трудился, шутя расправляясь с расторопными разнообразными работницами меретрикс-сервиса. Цены над дамами мелькали, как в кассовом аппарате.

— …выбрать и заказать понравившуюся вам, уважаемый гость, модель вы можете, активировав сто пятнадцатый канал вашего сервис-коммуникатора…

Все понятно.

Лекс посмотрел на хронометр: пора к Фритигерну.

Он поморщился: виртуальный половой разбойник, совершенно осатанев, в диком темпе истязал стоявшую на голове крупногабаритную иксамитку. Цифры, обозначавшие (довольно значительную) стоимость услуги, дрожали, будто в страхе.

Тьфу ты, пропасть, Эмпуза их побери.

— Тривизор выключить, — негромко сказал Лекс, допив стакан и поднимаясь с кресла.

Перед тем как выйти из номера, он подошел к зеркалу — тяжелая рама, позолота и пурпур: цвета Цезаря — и придирчиво себя осмотрел. Все-таки первый выход в увольнительную к девкам. Кстати, в зеркало не гляделся Девятнадцать знает сколько времени: уж на крейсере так точно такого не было… если не считать кессона.

Ну что же… нормально. С такой мордой не стыдно справлять двадцатилетие. Подсох, щеки не торчат в разные стороны… парадно-выходной камуфляж — как влитой… темноват, правда, для веселья, но это фигня. Девкам надо — что? Правильно, форма. Со всех сторон. Нашивки алеют, эмблема Охотников — Змей, кусающий свой хвост, — белеет и желтеет… берет на голову — и айда. В кино.

Лекс подошел к двери номера Фритигерна, приложил палец к сенсору и внятно произнес:

— Это Волк.

Дверь отъехала в сторону. Заслышав хохот Фритигерна, Лекс сам невольно улыбнулся и шагнул вперед.

— Во как, — несколько удивленно сказал он, остановился, снял кепи и почесал лоб.

Фритигерн с Галлиеном сидели в креслах, положив ноги на низкий столик, на котором стояли бутылки. В руках приятели держали высокие бокалы, в которых среди кубиков льда плескалась янтарная жидкость.

Работающий тривизор во всех подробностях демонстрировал, как неутомимый фаллоагрессор доводил до точки кипения очередную виртуальную меретриксу — на этот раз могучую волосатую ставартку. Фритигерн хохотал и бил себя по коленке, Галлиен скупо улыбался.

Но вовсе не это удивило Лекса; просто приятели были одеты не в камуфляж, а в гражданское: Фритигерн — в ослепительно белые штаны, белую же рубашку навыпуск и умопомрачительные штиблеты, а Галлиен — в более скромный, но все же достаточно легкомысленный наряд, который вполне мог подойти для посещения земного найт-клаба.

— Эмпуза вас побери, — пробормотал Лекс, подошел к столу, взял бутылку и хлебнул из горла.

«Менапийская особая горькая», кстати.

— А, — обернулся к нему Фритигерн. — Волк!.. Чего это ты? — тут же с удивлением добавил он.

— Действительно, — спокойно проговорил Галлиен и отпил из стакана. — Впрочем, кажется, я понимаю, в чем туг дело. Просто у Волка нет другой одежды.

— Действительно, — передразнил его Лекс и, дыша менапийской горечью, плюхнулся в свободное кресло.

Фритигерн потрогал свои усики и произнес:

— Дела-а…

Потом подумал и сказал:

— Тривизор выключить.

— Действительно, — с легкой усмешкой молвил Галлиен, и Лекс почувствовал себя виноватым. — Волк никогда не ходил в увольнительную. У него просто не было возможности приобрести нормальный костюм.

У Лекса вертелась на языке колкость по поводу проявленного приятелем здравого смысла, но он промолчал.

— Впрочем, — продолжал вести речь Галлиен, — мы можем купить что-нибудь прямо здесь, в отеле.

— Не советую, — поморщившись, произнес Фритигерн, — если не хочешь быть похожим на пугало. Что хорошего тебе продадут ночью? Завтра зайдем в нормальную лавку, обуем тебя и оденем по первому разряду…

— А сегодня? — с некоторым раздражением осведомился Лекс. — Буду ходить, как дурень без подарка?

Фритигерн промолчал, засунув нос в стакан, а Галлиен неторопливо сказал:

— Ну и что такого? Проведешь вечерок в форме. Лекс сделал хороший глоток из бутылки.

А действительно, ну и что? К тому же законный повод оставить оружие: почему-то он не хотел расставаться с «аполлионом».

— Ладно, — сказал Лекс и поставил бутылку на стол. — Фигня война. Пошли гулять. Давай веди нас, Вергилий… то есть Нумерий.

Из отеля они вышли не сразу: обстоятельный Галлиен изучил приложение к каталогу меретрикс-сервиса, чтобы выбрать себе на всякий случай девицу и прикинуть возможную стоимость ночи утех. Нетерпеливый Фритигерн чуть ли не приплясывал на месте и довольно громко ругался.

— Да пойми ты, дурья твоя башка, — втолковывал он невозмутимому Галлиену, — в городе ты в сто раз лучших найдешь! Только зря время теряем. Зачем тебе это надо?

— На всякий случай, — не торопясь отвечал Галлиен, не отрывая пальца от сенсора ленивчика. — Надо все рассчитать заранее.

Фритигерн лязгал зубами и вращал глазами. Лекс, развалившись в кресле, лениво потягивал «Менапийскую», особо, однако, не увлекаясь: вечер ведь только начинался.

Наконец они выбрались на улицу. Лекс неожиданно поразился тому, какая тишина висела над городом: нет, люди не спали, он знал это точно, люди веселились и хорошо проводили время — вон, транспорт в несколько ярусов, идет сплошным потоком; но все было настолько негромко, так деликатно и до такой степени — опять-таки! — красиво… никто никому не мешал, все уважали и любили друг друга, и внезапно Лекс понял, что Охотник — это вовсе не награда. Скорее уж наказание.

Эта дикая мысль буквально бросила Лекса в жар; однако он не поддался панике и сомнениям: в самом деле, за что меня-то наказывать? Ничего ведь такого не сделал…

Но тут, словно внушенная кем-то со стороны, появилась мысль следующая: а что это вообще такое — Звездные Охотники?..

Лекс почувствовал, как у него внутри все захолодело. Ощущение сделанной им непоправимой ошибки, невозможности исправить ее и повернуть время вспять, оказавшись у начала координат… хотя бы и не координат, а вероятности проявления свободы воли, но как же… сейчас…