Олег Борисов - «Док»

Я перестал хохотать, вытер истерические слезы и постарался вспомнить, кто бы мог меня приютить в это странное время. Да еще так приютить, чтобы мое необдуманное появление не привело «хвост» на те несколько тайных точек, куда я переправил ходячих раненных. Я называл вслух каких-то подруг и собутыльников из прошлой жизни, потом сам же вздыхал и отвергал неудачную кандидатуру. Видимо, я тогда получил приличное сотрясение головного мозга, потому что лишь через несколько минут в сознании промелькнуло еще одно имя:

— Слушай, а ребята из Конгеладо меня смогут спрятать? Я неплохо знаю Ромеро из «Бакареллы». Если ему позвонить, может что посоветует.

— Ромеро? Мужик, а ты не гонишь, часом? Братва из Конгеладо — серьезные люди. Если ты им должен, а теперь решил их именем прикрыться, лучше самому к жмурикам шагнуть.

Но я уже суетился, пытаясь найти какой-нибудь дешевый «комм» в пустых карманах драного медицинского костюма:

— Не, серьезно. Мне бы только до него достучаться. Ромеро подскажет, в какую дыру забиться, у него должны быть знакомые здесь… Черт, да куда я его дел? Неужели там, в морге остался?…

Имя моего друга сыграло магическую роль, и через минуту я уже смотрел на его лицо, нахмурившее брови с потертого экрана:

— Респетадо, кто это тебя так? Что, парни ошиблись и решили чуть-чуть снять с тебя стружку? Нет? Все наоборот?… Хорошо, верю, верю, пусть не трясутся. Так… Давай их старшего, я сейчас растолкую, куда тебя забросить. На ночь тебя укроют, а утром Патти тебя заберет…

И я спрятался на долгие три месяца на складах с «дурью», откуда гангстерский анклав Конгеладо снабжал половину побережья. Спрятался, чтобы сохранить себе жизнь…

Иногда человек верит в то, чего не может быть. Никогда. Но мы ненавидим это страшное слово и придумываем себе лазейки, чтобы обойти его, или хотя бы отодвинуть чуть-чуть подальше, замаскировав холодный бездушный смысл проклятого «никогда». И я не исключение.

От хунты осталось восемь человек. Бывших полковников, по скромности душевной объявивших себя «новыми главнокомандующими». Когда наемники подтянули в лабиринт припортовых коммуникаций две дивизии, потом еще две, новое правительство планеты посчитало потери от непрекращающихся боев и решило пойти на переговоры. В результате которых остатки хунты с большей частью капиталов нашли себе место где-то в других мирах. Собранным в кучу верным войскам «полковников» дали коридоры для вылета с планеты и назначили дату отправки.

Отбытие бывших повелителей метрополии проходил тихо, без шумихи. Я неоднократно представлял себе, как маленький шатл захлопывает двери, оставляет после себя выхлоп прогретых двигателей и взмывает в затянутое тучами небо. А потом на спецназ, грузившийся в грузовые корабли, сквозь косые струи дождя валятся набитые бомбами штурмовики. И за усиленной танками цепью наемников начинают грохотать батареи, превращая поле космодрома в море огня, забитое пылающей техникой. Совет директоров посчитал, что им выгоднее списать с баланса шесть грузовозов, чем потом вспоминать ночные рейды «непримиримых» и расстрелы своих предшественников, вспоминать и ждать, когда за ними снова придут. Хунта в обмен на свободу сдала парней, умиравших за преданные идеалы. И, вместо шанса жить под чужими звездами, мои сослуживцы получили лишь возможность попасть в сводки экстренных новостей, где на сводную бригаду в очередной раз списали все возможные прегрешения нашего безумного мира.

Я не видел, как отстреливался Самсон, прикрывая раненного Тибура. Не видел, как танки проутюжили остатки броневика, где укрылся в последний раз мой ротный, капитан Кокрелл. Я не видел, как умер над телом генерала Штадта его бессменный адъютант. А раз не видел, то они живы. Как говорил мой балагур-спаситель Лопес: «если я не смотрел в лица мертвых, то оставляю шанс друзьям вернуться домой». Когда-нибудь они вернутся, мои верные товарищи, я в это верю. Потому что не могу сказать себе: «я их не увижу никогда». Черта с два! Они вернутся, хотя бы в моих снах. Чтобы сказать снова и снова:

— Ты придурок, док, как только носит тебя земля. Наш старый верный док…

Вот только генерал Штадт все не звонит. Хотя я держу коммуникатор постоянно включенным… Но он молчит…

Весна, холодная и дождливая, больше похожая на перевалившую через снегопады осень. Стук тяжелых капель в окно, режущий глаза свет из вереницы плафонов.

— Господин Убер, мы рассмотрели ваше личное дело. К сожалению, в косметологических клиниках вакансий пока нет. Но, если вы готовы подождать, мы запросим другое побережье.

— Спасибо, меня вполне устроит что-нибудь из неотложной терапии. Можно в пригородах.

— Но с вашей квалификацией…

— Прошу прощения, но я за время волнений провел больше времени в реанимационной, чем в салоне хорошей клиники. Поэтому согласен на ставку простого хирурга.

— Боюсь, вы тогда потеряете в зарплате. Все же муниципальные службы платят мало, а экономика сейчас в упадке, власти не доплачивают бедным районам.

— Ничего, потерплю. Будет куда как хуже, если у меня дрогнет рука, и я испорчу чужую бровь. Или кто-нибудь в отделе кадров заглянет в мои бумаги и решит, что лучше обезопасить клинику от нежелательного элемента, выпнув меня на улицу…

Молодая девушка понимающе кивнула и быстро защелкала клавишами компьютера. Действительно, доктору с отметкой о военной службе лучше держаться подальше от пафосных медицинских учреждений. Для них смерти подобно заполучить иск от очередного толстосума, недовольного качеством предоставленных услуг. В таких случаях хозяева белоснежных кабинетов сбрасывают проблемный балласт в первую очередь.

Я же не стал объяснять хозяйке крошечного кабинета, что каждую ночь вижу пустые лица неизвестных мне кукловодов, бросивших собственных детей на пулеметы спецназа. И лечить этих уродов, списавших будущее поколение ради карьеры? Лучше торговать подпольно имплантами, куда меньше грязи…

— Есть вакансия в Чержете. Три палаты, объединенный медблок. Они готовы принять вас уже завтра. Обещают небольшие деньги на переезд и квартиру в жилом районе за счет больницы. Это лучшее, из того, что сейчас есть на рынке предложений. Кроме того, над вами будет только директор больницы, вряд ли он захочет копаться в вашем послужном списке.

— Чержет? Знаю. Разорившиеся нефтяные промыслы, несколько заводов и дотации на питание в школах. Встречался с парнями из того района.

— Если хотите, я посмотрю еще варианты.

— Не надо, меня вполне устраивает.

Я уже потянулся было за сумкой, когда девушка закончила листать объявление и вежливо кашлянула: