Валидуда Анатольевич - Время Обречённых

Когда с плаца стал доноситься барабанный бой, возвещающий о построении на ужин, Авестьянов растёр утомлённые долгим чтением глаза. Сегодня пришлось засидеться в кабинете, разбирая нескончаемые рапорты, докладные, приказы и графики. И при этом весь день на телефоне, третируя по защищённой линии начальников дивизий и отдельных бригад, слушая их доклады о проведённых мероприятиях. Разносов он им не устраивал – не за что было, люди и так старались рук не покладая. Другое дело, что третьего дня от командующего армией получил разнос сам Авестьянов. Прав ли был генерал Малиновский, срывая голос на нём, Григорий вынужден был признать, что скорее прав, тем более в условиях перевода войск из повышенной боеготовности к объявленной военной опасности. Да, многое и он, и офицеры Управления сделать успели, но и отдельные недочёты имели место, да и запоздания в развёртывании соединений по полному штату. Да, многое объяснялось объективными причинами, такими как соблюдение мер скрытности и чрезмерная загруженность железных дорог Менского Военного Округа. Но в конечном итоге он, генерал-лейтенант Авестьянов, ответственен за всё, что делается в корпусе, а значит нечего пенять на давнюю неприязнь с Малиновским, перешедшую лет девять назад во взаимно отчуждённые и подчёркнуто служебные отношения.

Авестьянов задумчиво размял пальцами папиросу и сунул в губы мундштук. Чиркнул зажигалкой, затянулся. Раздался тройной стук в дверь и он машинально ответил:

– Войдите.

В кабинет зашёл начальник шифровального отдела Управления корпуса. Вытянулся в струнку и доложил:

– Получена кодограмма, господин генерал-лейтенант. Подписана Малиновским.

– Давайте её сюда.

Главный шифровальщик положил лист на стол и, получив разрешающий уйти кивок, развернулся кругом и вышел.

Авестьянов прочёл кодограмму. Дважды крепко затянулся и прочитал ещё раз. Вот и началось, подумал он. В войсках 2-й армии объявлялась полная боевая готовность. Конкретно 18-му мехкорпусу с завтрашнего утра предписывалось начать выдвижение к рубежам сосредоточения войск второго армейского эшелона.

Сбив пепел, Авестьянов взял трубку внутреннего телефона.

– Дежурный Управления корпуса штабс-капитан Распадников, – доложили на том конце провода.

– Вот что, капитан, вызывайте ко мне Колохватова и… в общем, всех офицеров Управления и начальника контрразведки.

– Есть!

Григорий положил трубку и докурил, глядя в окно и не видя пейзажа. Среди вороха мыслей, крутившихся в его голове, самой яркой была, что события начинаются как-то слишком буднично, как на учениях.

Где-то далеко на горизонте сверкнуло. Вечернее небо затянуло тучами, погода стояла безветренная и немного душная.

– Пахнет грозой, – Ирина втянула носом воздух и покрепче взялась рукой под локоть Елисея.

Они не спеша шли из кинотеатра, сеанс закончился, когда уже начало темнеть. Разлетелись шумные стайки великовозрастных девчонок и мальчишек, на улочках остались лишь взрослые – в основном молодые пары. Ещё полчасика и зажгутся на перекрёстках фонари.

– Может в гости зайдём? – предложил Твердов, глянув на часы. – Время не совсем позднее, а Сергеевы давно приглашали.

– Ой, не хочется что-то, – нахмурилась Ирина, больше всего сейчас желавшая оказаться дома с супругом и чтобы весь мир оставил их в покое. – Давай не сегодня, ладно?

– Ладно. Как скажешь. Только когда же ты начнёшь вживаться в образ гарнизонной дамы?

Ирине показалось, он улыбается. И точно! Сверкает зубами как в тот день, когда она повторно и вполне серьёзно дала согласие на его предложение руки и сердца. Только тогда его улыбка выглядела немного ошарашенной. И если в их первую встречу в парке всё можно было принять, в известной степени, за шутку, то повторное предложение (Ирина подозревала, что тут в проявленной настойчивости Елисея не обошлось без участия папочки) было самым что ни наесть серьёзным.

– А что "гарнизонная дама"? – отдарилась она улыбкой. – Успею ещё. Просто сегодня хочется побыть вдвоём. Знаешь… чую что-то такое, что и объяснить не могу.

– Ну, хоть не худо какое чуешь? – вмиг посерьёзнел Елисей.

– Не знаю… Нет, кажется.

Она прильнула к нему и Твердов был вынужден остановиться.

– Сон мне вспомнился, – встревожено прошептала она Елисею на ухо. – Башмаки снились. Мне когда обувь снится, всегда куда-то ехать приходится.

– И только-то? – он сразу повеселел. – Пустяки, Ириш. Может, съездишь в Белосток?

– Нет, что я там забыла? Да и в департаменте только обрадовались, что я после стажировки вместо Белостока в гарнизон попросилась. А потом, когда за тебя выскочила, им и крыть нечем стало.

– Выскочила? – ухватился за слово Елисей, чтобы сменить тему, и притворно поднял бровь, глядя ей в глаза. – Прям так и выскочила?

– Ну, хорошо… Всё семижды обдумала и вышла.

Он коснулся губами её щеки, благо, что никого вокруг не оказалось и они не рисковали выглядеть неприлично.

– Выходит, ты ещё и раздумывала? – в его вопросе звучала ирония.

– Чуть-чуть! – она хихикнула. – А если взаправду, то и не думала почти. Я в тебя давно врезалась.

– Ну, ещё бы! – он продолжил движение, увлекая и её. – Попробовала б ты не врезаться, я же парень хоть куда!

– Ах, ты! – она со смехом ухватила его за нос пальцами. – А ну! Немедленно признавайся, что любишь!

– Слушаюсь! Люблю!

– Нет, не так, – Ирина шутливо-обиженно надула губки.

– Ну, не умею я по указке… Люблю, готов хоть в огонь за тебя.

– Ладно уж, живи…

Они тихо рассмеялись и только теперь заметили, что подошли к своему дому.

В подъезде "нарвались" на Вараксова. Тот смурной сидел и курил, как всегда устроившись на подоконнике. Три дня назад его второй раз вырвали из отпуска, семья же осталась в Ивангороде. В июле Вараксова уже вызывали в часть на целых три недели из-за бригадных учений. Теперь вот опять не дали догулять. В плане отпусков это лето выдалось каким-то несчастливым, многих отпускников отцы-командиры вдруг назад вызывали. Поговаривали, скоро большие манёвры, из-за которых немалому числу небесных гренадёр не повезло уйти в отпуска по графику в августе.

Перекинувшись парой слов с соседом, Елисей и Ирина вошли в квартиру, которая уже давненько не выглядела холостяцким обиталищем. Приехав с двумя чемоданами, Ирина успела обзавестись столькими вещами и безделушками, что квартира теперь буквально кричала, что здесь живёт женщина.

– А знаешь, – сказал Елисей, – вот шли мы сейчас домой, а у меня было такое чувство, точно вернулся я в годы юнкерства. Будто юностью повеяло: вечер, увольнение, барышни, на душе легко и свободно…