Валидуда Анатольевич - Время Обречённых

Через несколько минут начал заход на посадку первый самолёт. Зашёл против ветра со стороны носа, чётко соблюдая инструкцию по допуску горизонтального отклонения не более 10-12 градусов. Разметки на палубе "авианосца" Зиммель конечно же видеть не мог, но знал, что пилот её видит чётко и ориентируется через прицел, выравнивая курс.

Самолёт будто ударился о поверхность. Шасси, усиленные после прошлых аварий, коснулись палубы. П-644 подпрыгнул и вновь коснулся колёсами поверхности, пробежался несколько метров, пока не зацепился гаком о натянутый трос. Всего тросов было три, для их размотки под палубой были скрыты барабанные установки, а на самой палубе имелись скользящие ползуны, дабы трос не вырвал гак. В прошлом такие случаи были, как были и случаи отрывания задней части фюзеляжа. Ныне эти недостатки изжиты.

Самолёт резко погасил скорость и зарулил в сторону. Зиммель сглотнул, он прекрасно представлял каково при такой посадке пилоту. С 200 км/ч почти что сразу до нуля! Тут не просто здоровье нужно, тут здоровье нужно крепкое. Самолёт, между тем, начал согласно программе, а не по необходимости, складывать консоли.

Следом за первым Т-644 зашёл на посадку следующий, повторив успех приземления и тоже зарулив в сторону. Посадку третьего самолёта сорвал внезапный боковой порыв. Пилот был вынужден набрать высоту и начать новый заход. Плюхнулся, затормозился и пристроился рядышком с товарищами.

Тишина на наблюдательном пункте сохранялась лишь несколько секунд. И вдруг резко то тут то там стали в разнобой кричать "Ура!", смеяться, бросать вверх шапки и фуражки и салютовать из ракетниц. Зиммель не остался в стороне, он кричал "Ура!" вместе со всеми, бросал вверх шляпу, смеялся. Чувство всеобщего радостного единения захватило его напрочь и он отдался ему всею душой, словно не имел прежде спокойного, холодно-уравновешенного характера. Потом кто-то со смехом похлопал по плечу и вернул его шляпу. Зиммель улыбнулся от растерянности, рассматривая зажатую в руках фуражку. Он вернул её хозяину, узнав в нём тридцатилетнего полковника Владимира Ермолаева, занимавшегося в ОКБ Сикорского смежным проектом и по слухам готовившегося в скором времени возглавить собственное КБ. Ещё поговаривали, что у Ермолаева уже имеется проектная разработка бомбардировщика, рассчитанного на новый двигатель воздушного охлаждения фирмы Честнякова.

С некоторыми идеями 'конкурентов' Зиммель был знаком из первых уст, не раз общаясь лично с Архипом Семёновичем Честняковым в Иркутске, где трижды в год проводились профильные симпозиумы по вопросам авиационного моторостроения. Среди конструкторов двигателей генерал-майор Честняков был единственным ровесником Зиммеля, также как и Пауль родившимся в 1879 году. На этой почве они и сошлись, часто уединяясь в буфете в перерывах между докладами и дебатами. Пили кофий, спорили по техническим решениям, рассказывали о себе. Честняков был потомственным инженером, в Великую Войну служил в прифронтовой автомастерской, ремонтируя для нужд фронта автомобили, броневики и аэропланы. В начале 1917-го занялся авиационными моторами. А потом была гражданская, бегство с семьёй на белый юг в восемнадцатом. В марте девятнадцатого Честняков вступил вольноопределяющимся в инженерную роту Марковской дивизии, закончил войну капитаном. А к моменту создания собственного ОКБ в 1929-м имел чин полковника.

Знаком был Зиммель и с Игорем Сикорским, не единожды пересекаясь с ним по служебной надобности. МД-36 стал очередным двигателем ОКБ Микулина, предназначенным для самолётов Сикорского. Сотрудничать Микулин и Сикорский начали в 1934-м, при создании летающей лодки С-35, имевшей четыре двигателя МД-34, специально разработанные под эту амфибию. Для морской авиации и гражданского флота С-35 начали строить в 1935 году. Отныне это была основная летающая лодка ВМС, предназначавшаяся для поисково-спасательных задач и борьбы с подводными лодками.

Судьба Игоря Сикорского была сродни судьбам многих русских людей, ставших в одночасье не просто лишними на Родине, но и классово чуждыми для большевиков. Сын всемирно известного доктора психиатрии, давшего в 1913 году заключение в печально знаменитом деле "Бейлиса" о ритуальном убийстве мальчика, в следствии чего в Киеве прокатились еврейские погромы и травля Сикорского старшего интеллигенцией. Создатель "Русского Витязя" – первого в мире четырёхмоторного гиганта, и "Ильи Муромца" – бомбардировщика и дальнего разведчика русской авиации в Великой Войне, Игорь Иванович к 1917-му создал два с половиной десятка базовых моделей аэропланов, многочисленные их модификации, участвовал в совместных разработках с другими конструкторами, построил два действующих прототипа вертолётов, трое аэросаней и создал собственный авиадвигатель. Октябрьская революция растоптала все его планы по созданию новых отечественных бомбардировщиков. На Руссо-Балтийском вагонном заводе, где Сикорский создавал свои детища, все работы практически стали. Забастовали взбаламученные агитаторами рабочие и вскоре начали расправляться с инженерами, Сикорский же, известный монархическими взглядами и резким неприятием всего революционного, был вынужден бежать вместе с семьёй за границу. Его новые самолёты С-21 и С-27 так и остались недостроенными. Сперва была Франция, потом был Нью-Йорк, в котором ему довелось победствовать и подрабатывать учителем в вечерней школе. Из эмиграции Сикорский вернулся в 1922 году, с радостью восприняв весть об окончании гражданской войны. Отечество встретило знаменитого конструктора с распростёртыми объятьями, таким как он эмигрантам на Родине были рады. Иных же эмигрантов, в первую очередь скурвившуюся интеллигенцию, прогнившую часть аристократии, драпанувшую в революцию с немалыми средствами подальше от судьбы России, и некоторых членов рухнувшей династии новая власть в России видеть не желала.

К началу 1938 года на вооружении Военно-Воздушного Флота и морской авиации стояли несколько разработанных ОКБ Сикорского самолётов: два тяжёлых бомбардировщика, две летающие лодки и один транспортник. Имелись его самолёты и в составе Гражданского Воздушного Флота: пассажирские летающие лодки и среднемагистральный "Сибиряк".

…– Идёмте, Пауль, – сказал полковник Ермолаев, показывая рукой на арендованный на взгорке пансионат, к которому уже потянулись некоторые члены комиссии. – Взлетать "Касатки" будут часа через полтора. Игорь Иванович предложил слегка перекусить.

– Что ж, идёмте, Владимир Григорьевич, – улыбнулся Зиммель, чувствуя пустоту в желудке.

____________________

* казённая смета – в переводе с русского языка – бюджет

____________________