Валидуда Анатольевич - Время Обречённых

– Поставить на уши весь гарнизон? – Бергоф фыркнул и вдруг резко скривил губы. – В принципе… в принципе, если осторожно… чтобы шума не было…

Суров кивнул.

– Вот и я о том же. Я Ильина в бордель отрядил, тот что у Сент-Анна-Кирхе. Там часто офицеры появляются. Посмотрим, что он вынюхает.

– Бордель? – вскинул брови Бергоф. – Днём?

– Днём лучше. Ночью там от лимонников не протолкнуться.

Пробили настенные часы, возвещая восемь вечера. У входной двери послышалась возня и чьи-то шаги. Наконец, в комнату заглянул штабс-капитан Ильин, уже успевший скинуть промокшие плащ и шляпу, ботинки и носки.

– Это я, господа.

Он присоединился к компании минут через пять, переодевшись по-домашнему. Поставил кресло поближе к камину и вытянул к огню ноги.

– Замёрз? – спросил Бергоф.

– Не то слово! Ноги по колено мокрые. Погода – сволочь! Горячего бы попить…

– Ужин только через час, – напомнил Бергоф. – Тут тебе, Валера, не Россия. Не поводохлёбствуешь.

Ильин улыбнулся и протянул ладони к огню. Суров прикурил новую сигарету и сказал:

– Ты грейся и заодно рассказывай.

– Бордель считается для "приличных" людей, – слово "приличных" штабс-капитан выделил с ехидной ухмылкой. – Я под французика сыграл, коммерсанта из французского Марокко. Один мусье мне даже посетовал, что во Французском Марокко никогда не был. Пришлось с ним бутылку вина приговорить… Английских офицеров днём мало, поэтому девочек свободных в наличие…

– Ну и? – прервал его Суров. – Результат?

– Да вроде есть результат. Пришлось ради дела одну страхолюдину купить, они там все какие-то страшненькие… – он хихикнул. – "Приличный бордель"… В общем, напоил её и повёл в комнату… Бррр! Как улыбнётся – зубы синие! До сих пор, господа, меня колотит. Как будто в дерьме измарался.

– Чёрт бы вас всех побрал, капитан-филологов, – проворчал Суров, морщась. Традиция называть филологами офицеров разведупра, выходцев из неармейской среды, появилась лет десять назад. Ильин как раз был из их числа, попав во внешнюю разведку, окончив филфак в Харькове. Потом спецшкола при Академии генштаба и заброска нелегалом в Баварию. – Валера, мне не нужны эти подробности.

– Прошу прощения, господа, – смутился штабс-капитан. – Да чтоб я ещё хоть раз в бордель… Итак, результат. Накачал я, значит, эту шлюху бурбоном. Она, зараза, полкровати обрыгала… Я её не тронул… – (лицо Ильина скривилось, как будто он лимон съел), – побрезговал. Захаживает, по её словам, в бордель некий майор Уинслоу. Захаживает примерно раз в три дня. Берёт двух девочек и увозит к себе в загородный особняк. Там, по её словам, он нажирается как последняя сволочь и пользует проституток до полночи. Ну а после всех удовольствий их ночью же прислуга отвозит обратно. Так вот, Уинслоу этот адъютант генерал-майора Палмера.

– Палмер? – вскинулся Бергоф.

– Так точно.

Суров и Бергоф кивнули друг другу. Палмер – это уже что-то, всё-таки начальник аугсбургского гарнизона.

– А майор-то, судя по всему, может знать кое-что интересное, – заметил Суров. – Надо бы с ним аккуратно поработать.

– Я готов, – вызвался Ильин.

– Экий ты прыткий, капитан, – усмехнулся Всеволод. – Тут я сам, пожалуй, возьмусь. Захвачу Карпова для подстраховки.

Ильин глянул на Бергофа, но тот пожал плечами. А через минуту в комнату вошёл штабс-капитан Карпов, насквозь мокрый и уставший.

– Вы, герр Бассе, совершенно напрасно так для леса оделись, – посетовал Яровиц. – В таком наряде только в оперу.

– Это не существенно, – улыбнулся Всеволод.

Яровиц критически осмотрел пришедших с Суровым людей и не нашёл к чему придраться. Все трое одеты как разнорабочие – для леса пойдёт.

– Машину можно оставить здесь, – предложил он. – За ней присмотрят.

– Хорошо, – согласился Всеволод. – Долго ли нам идти?

– Больше трёх часов. Постарайтесь не разбредаться. Здесь лес плохо очищен, можно наступить на мину.

Они пошли быстрым шагом, почти что след в след. Яровиц сдержал обещание помочь оружием. В общем-то, возможности майора шутцполици в этом плане не удивляли. Удивляла как раз готовность помочь, ведь о господине Бассе (Сурове-Заммере) он не знал почти ничего. С другой стороны, Всеволод вышел на него через Хельбиша и Яровиц прекрасно знал кем на самом деле тот является. Недаром же в тридцать пятом согласился сотрудничать с абвером.

Говоря о трёх часах, Яровиц видимо приврал. По прикидкам Сурова, блуждания по "буреломам" и "чащобам", которыми пугал майор, отняли часов пять. Видел бы Яровиц буреломы средней полосы России, аугсбургский лес показался бы ему просто неухоженным парком. Чего уж тут говорить о сибирской тайге! Группа вслед за шутцполицаем вышла к добротному домику, как потом выяснилось, это была когда-то сторожка лесника.

– Пришли, господа, – сказал майор. – Надеюсь, не зря отнял ваше время.

– За нами наблюдают, – произнёс Бергоф.

– Естественно, – ответил Яровиц. – Мои ребята не спят… Эй, Ленц! Смотри, не сделай во мне дырку!

Рекомый Ленцем здоровяк, лет под сорок на вид, вышел из-за деревьев, держа на изготовку карабин Маузера.

– Гостей привели, герр майор?

– Да, Ленц. Скажи, пусть все выходят. Я привёл друзей.

Яровиц обернулся к Сурову.

– Вижу, вы даже костюм не порвали. Только паутина прицепилась.

– Не ползком же я сюда, – улыбнулся Всеволод, снимая паутину с плеча и оттряхивая от прилипших листьев шляпу.

Из-за деревьев вышли ещё двое, на ходу забрасывая за плечи карабины.

– Прошу, господа, – махнул рукой Яровиц.

Внутри дом оказался обжитым, что в общем-то не удивляло. Быт не хитрый, но всё что нужно для проживания здесь имелось. Пахло прелыми листьями, стиранным бельём и табаком. Чистота и порядок. Ленц по сигналу Яровица откинул чистый, но затоптанный половик, да дёрнул кольцо напольного люка. Затем зажёг керосиновую лампу и спустился. За ним последовали остальные, кроме тех двух "лесовиков", оставшихся снаружи на охране.

Подвал был просторен. Остро пахло машинным маслом. Вдоль стен стеллажи с фанерными коробками и оружием. По центру располагались столы, на которых тоже лежало, стояло и громоздилось оружие. Под столами и зачастую вместо оных штабеля ящиков. На них отдельные пачки патронов всех калибров, ящички с медикаментами и тушёнкой. Канистры с керосином пристроены отдельно в одном из углов.

– Мне кажется, господа, тут целую роту вооружить можно, – оценил Ильин и сдержался чтобы не присвистнуть. – Даже оптика есть.

– Можно и две роты, – похвастал Яровиц. – Выбирайте, камерады.

Суров честно себе признал, что глаза буквально разбегаются от изобилия. Чего тут только не было! Пулемёты, винтовки, карабины, пистолеты-пулемёты, даже револьверы. Впрочем, последние его не интересовали, разве что с видом знатока в руках подержать. Русское оружие представлено не было, может оно и к лучшему.