Валидуда Анатольевич - Время Обречённых

Попади в нынешнюю Россию современник века девятнадцатого или, допустим, из эпохи Екатерины II, он должно быть поразился бы факту, сколь мало дворян имеют монархические взгляды. Последний император немало этому поспособствовал. Как отмечал в своё время крупнейший военный теоретик генерал Драгомиров, Николай стоять во главе России не способен. Да и имеющий огромный авторитет Антон Иванович Деникин не единожды публично довольно-таки не лестно высказывался о нём как о государе, своей мягкостью довёвшем империю до политического краха. Акт отречения Николая был встречен действующей армией со скорбью и в то же время с пониманием, что этот шаг давно вызрел. Отречение никоим образом не затрагивало государственное устройство, на трон должен был взойти Михаил Александрович – младший брат последнего царя. Но… он раз за разом отказывался принять власть и тогда начались поиски следующего преемника, среди которых наиболее вероятным считался Николай Николаевич. Однако вопрос регенства всячески затягивали и тормозили думские демагоги, только и мечтавшие дорваться до власти. И они дорвались, устроив февральский государственный переворот. И Россия была подстрелена на взлёте своего могущества, авантюристы и политиканы принялись разваливать государственный аппарат, армию, тыл… И даже сейчас, по прошествию стольких лет, русское общество так до конца и не изжило всех тех заблуждений, что были впитаны народом стараниями думских демагогов, потоками лжи и клеветы расшатывавших устои Российской Империи. Вот поэтому-то и вызывало интерес Кутепова членство Маннергейма в МСР.

– Помнится, сегодня завершились манёвры гвардии, – сменил тему Верховный.

– Завершились, – подтвердил Расщепеев. – По возращению войск в казармы, Антон Васильевич, приказал дать нижним чинам двухнедельные отпуска.

Кутепов подавил улыбку. Эх, всё-таки статский советник не военный человек! У главкома гвардии генерал-фельдмаршала Туркула натура в известной степени щедрая, но после слов Расщепеева так и представлялись поголовно распущенные по домам гвардейцы. Этакие толпы на перронах и в поездах. Отпуска, естественно, будут в порядке ротной очерёдности.

– Даже Владимир Оскарович на шатурский полигон пожаловал, – добавил Расщепеев, – видать, не удержался.

– Так ведь и немудрено.

Прибытие фельдмаршала Каппеля под Шатуру(4), где дислоцировалась Волжско-Сибирская Ударная дивизия, было событием обыденным. Дивизию эту часто называли просто каппелевской. Половину её полков комплектовалась в Поволжье, половина в Сибири. Исключая казачьи формирования, это было единственное соединение, комплектуемое по территориальному принципу. В начале двадцатых дивизия была переформирована как кадровая из костяка ветеранов-каппелевцев и влилась в семью "цветной" гвардии. До 1932 года место её постоянной дислокации находилось под Ставрополем-на-Волге(5), весной тридцать второго её расквартировали под Шатурой. Помимо шевронов, мундиры каппелевцев отличались белыми погонами, как повелось с Гражданской. А с двадцать пятого были введены белые околыши фуражек и белые колпаки папах. Вполне естественно, что Каппель не оставлял её без внимания. А уж по завершении манёвров прибыть с поздравлениями – дело святое.

– В Шатуре нынче грандиозный банкет, – произнёс Расщепеев.

– А повод?

Кутепов был слегка изумлён. За годы проведённые на посту Верховного правителя он весьма отстранился от армейских порядков, но не настолько же, чтобы не удивиться банкету после манёвров! Эка невидаль. Другое дело – повод личного свойства. Александра Павловича проняла догадка. Пусть он и не знает как Владимир Оскарович поимённо всех начальников дивизий и отдельных бригад, но не гвардейцев же! Генерал-майора Виталия Мурысова, командовавшего Волжско-Сибирской Ударной дивизией, он знал лично. Толковый и, пожалуй, чрезмерно жёсткий начдив. В дивизии его уважают, что само по себе говорит о нём и как о человеке, и как о воинском начальнике. Сын ставшего у каппелевцев легендой фельдфебеля Марата Мурысова, погибшего в Сибири, одних только "Георгиев" имевшего четыре креста. В генерал-майорах В. Мурысов отслужил четыре года, из них полтора начальствуя над ударниками-каппелевцами. Вот он повод-то для банкета. Выходит, сам Владимир Оскарович изволил поздравить с собственноручно подписанным производством в генерал-лейтенантство.

Вся эта круговерть мыслей пронеслась у Верховного за секунду.

– Повод, стало быть, обмывание нового чина, – добавил он.

– Ваша правда, Александр Павлович, – подтвердил статский советник и следом задумчиво произнёс: – Давно у меня, знаете ли, интерес есть спросить…

– Так спрашивайте.

– Не много ли гвардии у нас? В европах её куда как меньше.

– Так то в европах, Никита Андреич. А у нас просторы. И соседей куда поболее. Ежели вы сравниваете как оно при Государе было, так заметьте: и армия тогда меньше была. А знаете что? Спросите-ка вы лучше у Туркула.

Расщепеев фыркнул и усмехнулся.

– Нет уж, увольте, Александр Павлович. Он и послать может, – статский советник вдруг застыл. – Слышите? Кажется, к вам гости прибыли.

Кутепов прислушался. Отсюда до ворот было далековато, но гул мотора всё-таки доносился. Интересно, кто ж это пожаловал на ночь глядя? Предчувствие говорило, что стряслось нечто важное и, видимо, дело не терпело отлагательства.

– Пойду-ка я гляну, – встал из-за стола Расщепеев.

Он вышел на крыльцо, оставив дверь на веранду приоткрытой. Через минуту вернулся.

– Песочников примчал. По виду спокоен, как обычно.

– Подозреваю, стряслось нечто интересное, – вслух подумал Кутепов.

Начальник Главразведупра генштаба генерал Песочников вошёл на веранду после вежливого стука.

– Дозвольте!

– Заходите, Алексей Дмитриевич, – пригласил Кутепов, показывая рукой на стул, что стоял у окна подле стола.

Пожав руку гостю, Расщепеев остался у двери, готовый, если потребуется, покинуть веранду. Однако не потребовалось, генерал будто забыл о его присутствии.

Песочников выглядел настоящим гигантом – под три аршина ростом(6), стул под ним казался детским, да и места в его присутствии на веранде как-то сразу стало меньше. Ему вполне бы подошли жёлтые гренадёрские погоны. Впрочем, когда-то он их носил, начав службу двадцатилетним подпоручиком в 1-м гренадёрском полку, вновь учреждённом в русской армии. Было это в 1922 году. Боевое крещение получил в двадцать шестом, когда полк был переброшен на Северный Кавказ. Война с Китаем застала его капитаном полковой разведки. Десятки переходов за линию фронта, добыча "языков", угон автотранспорта, диверсии, два ранения, к счастью лёгких. Разведчиком он был лихим, рос в чинах. С тех пор носил шейный крест Владимира 3-й степени, а на груди звезду Владимира 2-й степени с мечами и крест Георгия 4-й степени. К концу войны стал начальником разведотдела 9-го армейского корпуса с досрочным производством в генерал-майоры за боевые заслуги. Головокружительная карьера. В общем-то, большая редкость в его-то годы. Но случай не из ряда вон. Взять хотя бы Туркула, в боях ставшего генералом в двадцать семь. В начале тридцатых Песочников получил перевод в Главразведупр – во внешнюю разведку, принимал участие в разработке нескольких удачных операций. Провал тоже был, но всего один. В декабре тридцать седьмого стал полным генералом и вскоре принял должность начальника Главразведупра генштаба, потеснив многих зубров, старших и возрастом, и выслугой.