Джеймс Лучено - Под покровом лжи

— Оби-Ван, я хочу познакомить тебя с магистром Луминарой Ундули.

— Мастер Джинн, — немного захваченная врасплох женщина почтительно поклонилась. Куай-Гон поклонился в ответ.

— Луминара, это Оби-Ван Кеноби, мой падаван.

Она слегка поклонилась и Оби-Вану тоже. От полной иссиня-черной нижней губы к подбородку тянулась татуированная полоса маленьких ромбиков. На каждом сгибе пальца тоже красовалась татуировка.

Выражение лица Куай-Гона стало серьезным.

— Луминара, мы с Оби-Ваном недавно столкнулись с человеком, у которого были похожие отметины…

— Арвен Коул, — Луминара не дала Куай-Гону договорить. Она чуть улыбнулась. — Если бы я росла не в Храме, а на своей родной планете, уверена, я бы слушала истории об Арвене Коуле с самого детства и до сих пор.

Куай-Гон изобразил взглядом крайнюю заинтересованность.

— Это был борец за свободу, герой войны нашего народа с соседней планетой. Он был великий воин, и он многое принес в жертву победе. Но вскоре после того как наш народ отвоевал свою независимость, люди, на стороне которых он сражался, обвинили его в заговоре. Они сделали это, чтобы он не занял высокого поста, на котором его хотел видеть наш народ. Много лет провел он в тюрьме. Ужасные условия и наказания еще больше ожесточили того, кого и без того достаточно ожесточила война.

— Когда, — продолжала Ундули, — при помощи нескольких бывших сподвижников Коулу удалось сбежать из этого ужасного места, он отомстил за себя тем, кто обошелся с ним несправедливо. И он поклялся никогда больше не иметь ничего общего с миром, за свободу которого он так яростно сражался. Он стал наемником и открыто похваляется, что никогда больше не повторит своей ошибки, которую допустил однажды. Что он теперь постиг суть мироздания и всегда будет на шаг впереди тех, кто слишком слаб, чтобы победить, захватить его или еще каким-либо образом помешать его планам.

Куай-Гон втянул носом воздух.

— У него какие-то свои счеты с Торговой Федерацией?

— Йалан уцелел? — слабым голосом спросила Релла.

— Вряд ли, — пробормотал тот.

Коул протиснулся внутрь. Йалан безнадежно застрял под обломками панели управления. Коул положил руку ему на плечо.

— Мы не можем взять тебя с собой, — тихо сказал он.

Йалан кивнул.

— Тогда позвольте мне прихватить с собой несколько этих типов, капитан.

К ним подползла Релла.

— Не стоит, Йалан… — начала было она.

— На меня объявлен усиленный розыск в трех системах, — перебил ее Йалан. — Если они найдут меня, я еще пожалею, что не умер.

Бойни вопросительно посмотрел на Коула. Тот кивнул.

— Дай ему код самоуничтожения корабля. Релла, разложи слитки на четыре равные доли. Две в мою сумку, одну в твою, одну — Бойни, — он снова взглянул на Бойни. — Берем только оружие и ауродиум. Вода и пища нам не потребуется — если не доберемся до базы, силы правопорядка Дорваллы обеспечит нас всем необходимым. Если это вас не слишком вдохновляет, я не знаю, что еще сказать.

Несколько минут спустя все трое выбрались из челнока.

Коул поправил тяжелую сумку на плече, последний раз сверился с компасом и установил репер на ближайшую сопку. Его спутники держались бодро и старались двигаться быстро, скрываясь под густым пологом леса каждый раз, когда сторожевик снова и снова проходил над ними, пытаясь обнаружить признаки их присутствия. С подножия ломмитового холма им было видно, как сторожевик завис над вер хушками деревьев.

Релла поморщилась.

— Он нашел челнок.

— Тем хуже для него, — сказал Коул.

Не успел он это выговорить, как земля содрогнулась от взрыва, который оказался полной неожиданностью для истребителя. Пилот умудрился ускользнуть от распухающей огненной сферы, но двигатели захлебнулись, истребитель накренился на левый борт и камнем упал вниз.

Второй сторожевик проревел над головами как раз в тот момент, когда первый взорвался. Третий прошел следом и нацелился прямо на ту сопку, у подножия которой укрылись Коул сотоварищи.

Сторожевик принялся поливать огнем утес, откалывая огромные глыбы ломмита. Коул смотрел, как корабль завершил разворот и лег на второй заход. Пока он приближался, другой звук прокатился во влажном воздухе — более низкий и угрожающий. Малиновый луч прорезался откуда-то из-под облаков и подрезал сторожевику крылья. Лишенный возможности сманеврировать, истребитель на полном ходу врезался в утес и развалился на части.

— Тут есть кое-кто, за кого можно не беспокоиться, — Коул чуть не надорвал голосовые связки, пытаясь перекричать рев в небе.

Релла подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный корабль пронесся над ними.

— "Нетопырка"! — Она ошарашенно уставилась на Коула. — Ты знал! Ты знал, что она прилетит!

Он покачал головой.

— Запасной план предусматривал, что она здесь будет, но уверен я не был. Она чуть не улыбнулась.

— Ну, вот теперь я, пожалуй, принесу свои извинения.

— Прибереги их до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности на борту.

Все трое вскочили на ноги и кинулись вниз по щебенке, покрывавшей подножие утеса. Совсем близко, сверкая орудиями, «Нетопырка» садилась в мутный и грязный водосборный бассейн.

Тысячи разумных рас имели представительство на Корусканте — хотя бы в виде одного-единственного неописуемой архитектуры сооружения в километр высотой. И почти каждый народ имел на Корусканте свой голос — хотя бы в лице коррумпированного представителя, глубоко испорченного многочисленными удовольствиями, которые Корускант мог ему предложить.

И все это многообразие голосов звучало в Галактическом сенате, который разросся посреди правительственного сектора Корусканта. Вокруг него были купола поменьше, терявшиеся в тени, и башни побольше, с множеством контрфорсов, — чьи вершины терялись в густонаселенных небесах. А перед зданием Сената расстилалась обширная пешеходная площадь. Площадь явно считала себя выше окружающих ее башен-небоскребов. Возможно, такому впечатлению способствовали тридцатиметровые статуи Первопроходцев Центральных миров — площадь была буквально утыкана ими. Угловатые антропоморфные бесполые скульптуры гордо возвышались на постаментах, сжимая в руках длинные и тонкие церемониальные жезлы.

Сей лейтмотив продолжался и внутри здания Сената: многие коридоры, окружающие центральную ротонду, были заставлены подобными дылдами.

Бодро вышагивая по одному из таких коридоров, сенатор Палпатин тихо удивлялся, почему это Сенат до сих пор не заказал и не выставил тут скульптуры негуманоидных очертаний. Некоторые видели в недостаточном представительстве негуманоидов всего лишь легкий недосмотр, а другие полагали это неприкрытым оскорблением. Прочих декор вообще волновал мало. Но с тех пор как в Сенате прибыло представителей провинции и Внешних территорий, где негуманоиды составляли большинство (к потаенному ужасу многих представителей— людей из Центральных миров), перемены стали в порядке вещей.