Андрей Булгаков - Герои небытия. Сказание 1: Пробуждение бездны.

Дигеоманизм изменил мировоззрение людей, показал лучший способ править народом — управлять с умом и совестью, не давать зря пустых обещаний, не говорить одно, а при этом делать другое, и никогда не затуманивать людям головы глупыми и ненужными выступлениями. Дигеоманизм был чем-то средним между коммунизмом, демократией и империализмом.

Андрей, думая о политической системе галактики, надел на себя комбинезон штурмовика, застегнул молнию. Потом взял плазменную винтовку и молча вышел из корабля. Максим и Герхард стояли в такой же чёрной походной одежде. На их плечах висели тяжёлые рюкзаки. Андрей посмотрел на корабль и увидел, как из него с рюкзаком и винтовкой появилась Эл-лиан.

— Хорошо, — сказал Андрей. — Из за моей глупой ошибки мы попали сюда. Но я вытащу нас отсюда. Обещаю. Когда я вас сюда телепортировал, я почувствовал наличие города всего в нескольких днях пути через горы. Где есть города, есть и средства передвижения. Мы просто угоним самый быстроходный корабль и вырвемся отсюда.

— А как же экипаж? Мы что, так и бросим их здесь? — спросила Эл-лиан.

— Да, — сказал Андрей. — Драгоны никогда не берут пленных. Уж поверь мне, я это хорошо знаю. Они уже мертвы.

— Это правда, Эл-лиан, — добавил Максим.

Эльфийка опустила голову и тяжело вздохнула.

— Ну что же, тогда пойдёмте, выберемся отсюда.

Они покинули корабль и поспешили скрыться в темноте густого леса. Свет луны посеребрил причудливо изогнутые стволы деревьев. Сквозь нависающие над землей ветви пробивались его тонкие лучи, создавая на траве туманные блики. Лес наполнялся пением птиц. Стволы деревьев, покрытые зеленоватым мхом, тянулись аж до самого неба. Их верхушки венчали зелёные шапки листвы. И у самой земли мох поедали маленькие серые насекомые. Они все были чудные, у них было шесть длинных ножек, два чёрных глаза, а между глаз — длинный хобот, прямо как у слона. Они скапливались в колонии возле мха и с помощью своих хоботков впрыскивали в него белую жидкость. При соприкосновении со мхом, она сразу же начинала разъедать его. После каждого плевка насекомые выжидали несколько секунд, с интересом наблюдая, как слюна разъедает мох, а потом молниеносно с помощью хоботков всасывали полученную субстанцию. Заслышав шаги, они скрылись в кустах с такой скоростью, что Эл-лиан от неожиданности даже вскрикнула. А Максим тут же весело засмеялся хватаясь от смеха за живот, за что тут же получил по шее от Герхарда.

Путники шли уже три часа. Они прошли лес, поднялись на гору и на вершине голого перевала остановились, смотря на лес, который зеленоватым ковром расстелился у подножья горы.

Из-за горизонта показалась вторая луна. На небе не было ни облачка, по всему небосводу, сколько хватало глаз, тянулся Млечный путь из ярких звёзд. На горизонте были видны белоснежные горные вершины. И только пение птиц слышалось вдали…

День тянулся очень долго. Горы сменяли леса, леса сменяли степи, потом снова шли леса. Они были просто бесконечными. Зелёные верхушки деревьев врезались в белоснежные облака. Стволы были покрыты зелёным мхом. Мелкая, закрученная в пружины трава, покрывала землю. Странные, овальной формы цветы красного цвета усыпали ветви деревьев. При каждом дуновении ветра они раскрывались, но как только ветерок стихал, тотчас захлопывались. Поэтому по всему лесу раздавался шорох таинственных цветов.

Множество мелких насекомых на тоненьких ножках ютились у деревьев. Поедая мох, они негромко попискивали. Где-то среди листвы напевала песню птица, и её пение эхом разносилось по лесу.

Путники шли уже не первый час. Измотанные дорогой, они готовы были попадать на траву и сделать, наконец, привал, но делать привал днём было неразумно.

Пройдя через густой подлесок, они вышли к голубому озеру, которое раскинулось далеко за окрестности, вплоть до маячивших на горизонте гор.

— Может, сделаем привал? — взмолилась Эл-лиан, умоляюще смотря на озеро своими зелёными глазами. — Здесь так красиво!

Андрей нахмурился. Он окинул взглядом озеро, после чего перевёл взгляд на Эл-лиан и отчеканил:

— Нет. Привала не будет до самого вечера. Мы не должны отбиваться от графика.

И не спеша побрёл вдоль озера. Девица что-то пробурчала себе под нос и, поправив рюкзак, помчалась следом. Ей не нравилось, что ей отдают команды, но она решила не спорить. Действительно, устраивать привал в таком месте было неразумно.

Максим и Герхард молча последовали за Андреем. Пришлось обогнуть озеро и вновь углубиться в лес.

Они шли вдоль ручья, продираясь сквозь заросли. Лес становился всё гуще и гуще. Максим уже не первый раз говорил, что нужно передохнуть, но Андрей настаивал, что продолжать движение нужно до наступления темноты. Однако после того как Герхард вторично застрял в извилистых корнях, сдался и скомандовал привал.

— Что ты на этот раз расскажешь мне новенького? — спросила Эл-лиан у Фитисова, когда он, сбросив с себя тяжёлый рюкзак, принялся разминать мышцы. — Может, поведаешь о чём именно вы говорили с императором, когда ты был без сознания? Или это секрет?

— Было бы что скрывать, — ответил Андрей, переводя взгляд на белобрысую девицу.

— И?!

— Ну что тебе сказать? К себе в команду он звал. Говорил: присоединяйся, третьим будешь. Ну, я ему объяснил, что не могу, и он ушёл. Злой, конечно, был до ужаса. С таким опасно иметь дело, — вымолвил Андрей и уселся на землю.

Эл-лиан смотрела на Андрея с удивлением. В её глазах отражались странные мысли; он не мог понять, о чём именно эльфийка думала; складывалось ощущение, что она специально подбирала каждую мысль и только потом озвучивала в своей голове. Но зачем она это делала, Андрей никак не мог понять.

— Скажи, Андрей, — спросила Эл-лиан, усевшись на траву, — ты часто используешь магию?

Капитан улыбнулся.

— Практически каждую секунду!

— А я могу научиться пользоваться ею?

— Каждый может. Все ею обладают. Каждый может познать её, надо только поверить в неё. А ты решила в храмовники записаться? — Андрей пытливо посмотрел девице в глаза.

— Ну, в общем-то, не знаю. Хотелось бы научиться. Я мечтаю о великих путешествиях, — грустно сказала она. — Каждый день на Интерионе я просыпалась и смотрела в окно. И что, по-твоему, я там видела? Ничего. Это сложно описать, но мне кажется, что там среди звёзд, что-то произошло со мной, о чём я забыла. Меня одолевает грусть, я мечтаю о чём-то большем, нежели сидеть каждый божий день в темнице. Пожалуйста, Андрей, научи меня этому искусству.

Фитисов нахмурился.

— Хочешь обучится?

— Да!

— Ну и зря, — сказал он, слегка скривившись. — Нельзя научиться этому искусству. Его использование опасно. И вообще… его трудно использовать…