Горъ Василий - Законник.

— Я надеюсь, вы не будете утверждать, что эти люди вам незнакомы?

— Н-нет… — еле слышно произносит баронесса.

— Если у вас есть такое желание, то они могут еще раз озвучить полученные от вас указания…

На носу и на лбу леди Майянки выступают капельки пота:

— Не надо…

Я снова поднимаю кулак, и насмерть перепуганные мужчины мигом оказываются в коридоре. Еще один жест, и следом за ними выходит и моя свита.

У барона Самеда вытягивается лицо. А в глазах его супруги вспыхивает надежда. Мне тут же становится смешно — неужели они действительно считают, что я сейчас начну с ними договариваться?

— Мы… вас слушаем, граф… — негромко произносит леди Майянка. И, вспомнив про главное оружие женщины, едва заметно поводит плечами.

'Змея…' — мелькает в голове. — 'Ядовитая…'

Естественно, вслух говорю я совсем другое:

— Барон? Баронесса? Правом, данным мне его величеством королем Вильфордом Бервером, я налагаю на вас арест. У вас есть час на сборы. А когда я закончу беседовать с вашими вассалами, мы выедем в Арнорд… Вернее, в Атерн — в столицу мы поедем завтра. После казни Фахрима Когтя…

— А что будет с нашим имуществом? — негромко спрашивает баронесса, почему-то не обратив внимания на самую важную часть моего заявления. Впрочем, меня это почти не удивляет: насколько я понял ее характер, деньги для нее — все. И даже больше.

— Я оставлю в замке три десятка воинов Правой Руки, своего оруженосца и мэтра Лейрена…

— А этого зачем? — удивляется она.

— Пока мы будем добираться до Арнорда, им придется проделать довольно большой объем работы. В частности, допросить всех ваших вассалов…

— На предмет чего? — обреченно интересуется барон.

— Для того чтобы принять беспристрастное решение, Королевскому суду потребуется довольно много информации. В том числе и о суммах, которые вы незаконно взыскивали со своих вассалов.

Размазня вдруг оказывается на ногах, и, с вызовом посмотрев на меня, кладет руку на рукоять парадного меча:

— Моя жена не имеет ко всему этому никакого отношения!

Я пожимаю плечами:

— У меня другие сведения, барон. Как говорил мой учитель, слово мужчины имеет вес только тогда, когда за ним стоит Поступок. А ваша жизнь — одно сплошное бездействие…

…Как ни странно, ожидание выдалось не особенно длинным — перед самым закатом из слухового отверстия донесся недовольный рык, и я, припав к глазку, увидела перекошенное от бешенства лицо брата.

— Валтор! Ко мне-е-е!! Бего-о-ом!!! — заорал он, и, выхватив меч, изо всех сил рубанул по резному деревянному столбику, поддерживающему балдахин его кровати. И тут же отскочил на шаг назад, словно уходя от предсмертного удара уже поверженного врага…

— Я тут, ваше высочество! О-о-о, какой удар!!! Срез гладкий, как стекло…

Услышав восторженный голос телохранителя моего брата, я криво усмехнулась: почувствовавший настроение Коэлина, Валтор пытался отвлечь его от темы раздумий, чтобы ненароком не попасть под горячую руку своего хозяина.

— Какая скотина рассказала этому горному козлу про мой поединок с бароном Ярмелоном? — зашипел Коэлин, пропустив мимо ушей грубую лесть телохранителя.

— Беглару Дзагаю? Не знаю, ваше высочество…

— А кто знает? — зашипел Коэлин, и, снова сорвавшись с места, обрушил град ударов на ни в чем не повинную кровать. — Эта… грязная… немытая… мразь… посмела… меня… пожалеть…

— Да, но барон Ярме-… — начал, было, Валтор, но договорить не успел: сообразив, что именно он хочет сказать, брат вдруг оказался вплотную к нему, и, прижав лезвие своего меча к его горлу, еле слышно зашипел:

— Но?! Ярмелон? Ярмелон считается восьмым мечом Делирии! Восьмым!!! Значит, я — в лучшем случае девятый. А Дзагай — первый меч равсаров! Первый, понимаешь?!

Дергаться телохранитель не стал: прекрасно зная характер своего хозяина, он предпочел его переубедить:

— Первый меч чего, ваше высочество? Какого-то вшивого племени, в котором наберется от силы пара десятков хороших рубак? Да лучше быть девятым из сотен тысяч умелых бойцов, чем первым — среди горстки горных козлов, не имеющих представления, с какой стороны надо браться за меч! Кстати, кто-нибудь вообще видел, как он дерется?

Коэлин задумчиво склонил голову к плечу, нахмурил брови, и, подумав, пробормотал:

— Я — нет…

— Ну, так говорить можно все, что угодно…

— Ты видел, как он двигается? — возмутился брат. — Он легок, как перышко. И быстр, как ветер…

— Видел… — кивнул Валтор. — Заяц тоже легок. И быстр. Однако не справится даже с лисой. В общем, если бы не ваша рана, вы бы его срубили с одного удара. Ну, примерно, как этот столбик…

Коэлин опустил меч и задумчиво посмотрел на обрубок:

— Ну-у-у… определенный резон в твоих словах есть… Но все равно — ты себе представляешь его наглость? Жалеть наследного принца и девятого меча Делирии!

— Так деревенщина же, ваше высочество! Никакого понятия об этикете…

— Да… Пожалуй… А деревенщин надо учить… — мстительно прищурился мой братец. — Ладно, всему свое время…

Потом забросил клинок в ножны и принялся озираться по сторонам.

— Может, налить вам вина, ваше высочество? Сегодня жарковато, и постоянно хочется пить… — правильно истолковав взгляд хозяина, поинтересовался Валтор. И, не дожидаясь утвердительного кивка, подскочил к столику, на котором стоял запотевший кувшин, в который я не так давно накапала двенадцать капель снотворного.

— Налей… Потом прикажи, чтобы тут прибрались… А я, пожалуй, пока схожу и навещу Колючку…

…Снотворное начало действовать минут через сорок, когда Коэлин, по своему обыкновению сидящий на моем подоконнике, пересказывал мне новую сплетню о леди Лусии:

— …нет, ты представляешь, он ей говорит, что она ему нравится. А эта… а-а-ахх… потаскуха тут же отвечает: 'Ты — тоже! Приходи ко мне… а-а-ахх… сегодня, и я покажу тебе, насколько…' А потом при всех прижимается к нему грудью, поворачивается на месте и уходит!

'Положим, грудью я не прижималась…' — мысленно возмутилась я. — 'И говорила совсем не это…'

— Что самое смешное, а-а-ахх… этот горный козел решил, что… а-а-ахх… завоевал самую неприступную крепость Делирии… — зевая чуть ли не через слово, торжествующе ухмыльнулся принц. — Поэтому… а-а-ахх… тут же послал… а-а-ахх… одного из своих спутников узнавать, где именно а-а-ахх… находятся покои Полной Луны…

— Мда… Назвать леди Лусию неприступной крепостью у меня бы не повернулся язык… — улыбнулась я.

— Ага! Она, скорее, похожа на… а-а-ахх… задние ворота какого-нибудь городского рынка: сквозь них шастают все, кому не лень… И… э-э-э… не только… э-э-э… шастают… да-а-а… А еще… и… мда… О чем это я?