Владимир Иванов - СОЛДАТ НЕУДАЧИ.

Оказалось, что Сара уже проснулась и принимает водные процедуры, куда более цивилизованным способом, в ванной. Каждому свое.

Кухонный агрегат не спит, есть не просит и всегда готов обеспечить голодающих всем необходимым по первому требованию. А требование у меня было стандартное. Яичница на двоих, апельсиновый сок, овощи и круто сваренный черный кофе без сахара.

- Доброе утро! - Сара выпорхнула из ванной, свежая, улыбающаяся и какая-то до боли домашняя.

- Доброе. Я взял на себя смелость заказать завтрак. Если что-нибудь тебя не устроит, ты можешь…

- Ничего не надо, все отлично.

- Тогда кушай.

Не люблю рассиживаться за едой. В этом есть что-то мещанское. Превращать трапезу в мероприятие мне претит. С другой стороны, в давние времена, семья собиралась за ужином не только для того, что бы поесть, но и поговорить, обсудить текущие проблемы, получить совет или посоветовать самому. Что-то в этом есть. Совместная еда, все-таки объединяет. Дождался пока у Сары дойдет дело до кофе.

- Ну, рассказывай, что нового на Большой земле?

- Все по старому. Летали на миссии, в основном - удачно.

- А в остальных случаях?

- В остальном. Попалась по глупости. Не успела среагировать - и вот результат.

- Так дело только в твоей реакции? Может быть, твое десантирование само по себе было ошибкой? Тактической ошибкой. Почему, например, не расстрелять десант с воздуха? В конце концов, ведь так и сделали?

- Вечер! Мы отрабатывали разные тактические варианты. Самый удачный придумал еще ты. Пехотинец в Бронекостюме при огневой поддержке с воздуха. Это делает атаку наиболее эффективной. Пегас делает свое дело, пехотинец свое. Это не просто эффективно, это и экономия боеприпасов и надежная зачистка местности, хорошая гарантия того, что ни в песке, ни на поверхности не останется ничего, мало-мальски опасного.

- Не подлизывайся! Тоже мне, "придумал"! Основа тактики - поддержка с воздуха. И с каких это пор, экономия боеприпасов стало проблемой? Арсеналы на базе оскудели?

Господи! Что я несу?! Какие боеприпасы, какие арсеналы?! До какой степени все это глупо, бессмысленно и далеко. Что, Вечер, темы для разговора найти не можешь? Засмущался совсем? Не засмущался - одичал.

- Пошли купаться? Купаться то тебе можно?

- Думаю можно, даже нужно. Пошли. Только ты отвернись, когда я в воду входить буду, хорошо?

- Хорошо, хорошо.

Так и стоял дурак-дураком, пока она там сзади шуршала складками своей одежки.

- Все, можно!

Забралась в воду по шею, сама отворачиваться явно не собирается. Ну и черт с ней, зато у меня синяков нет. Разогнался и нырнул в прибой. Метров тридцать под водой, кончик носа высунул, вдохнул и опять ушел на глубину. Красота! Вода теплая, прозрачная, дно, как на ладони. Пошел к берегу под водой. Вынырнул.

- Ты что, издеваешься? Я же перепугалась до полусмерти!

- Что такое?

- Тебя пять минут не было!

- И что?

- И ничего! Я думала, что ты утонул! ОЙ! ОЙ!

- Что случилось?

- Наступила на что-то! Ой, больно!

Подхватил на руки и потащил легкое тело к полосе прибоя.

- Давай посмотрим, что у тебя с ногой.

- Потом, когда заживет.

Глаза, в которых можно раствориться целиком, без остатка. Руки, обвившие мою шею. Волосы, укутавшие мое лицо. Губы, такие мягкие и жадные. Сумасшествие, радость прикосновения и познания. Судорога, свивающая тела сильнее, чем пенька в канате. Мягкий, беззвучный взрыв в голове, лишающий зрения, слуха и обоняния. Лишь только песчинки на нежной коже под моими ладонями. Прибой, шевелящий кончики ног, ласково баюкающий. Наслаждение опустошения. Голова, доверчиво лежащая у меня на плече.

- Про ногу придумала?

- Про какую?- океан лукавства в глазах.

- Понятно. Может быть, пойдем под крышу?

- Зачем?

- Там кровать есть!

- Развратник!

- Лгунишка!

День шел за днем. Привычного распорядка больше не было. Обед мог состояться посреди ночи, завтрак - среди белого дня. Но мне, почему-то все это очень нравилось. Нравилось, обнявшись, шататься по пляжу, плескаться в океане, валяться на песке. Ощущение беззаботности и праздного безделья. Занятия любовью там, где возникло желание, уже неторопливые, словно призванные отгородить нас от всего, что есть за пределами этого островка. Никто не говорил о любви, никто не загадывал о будущем, никто не вспоминал прошлое. "Вчера уже нет, завтра может и не быть. Есть только сегодня. " Вот, сегодняшним днем и живем. А о чем еще мечтать?

Время остановилось в моем сознании, но вне его, продолжало свой незамысловатый путь вперед. Рано или поздно, все хорошее заканчивается, закончилось и беззаботное существование.

База встречала нас деловитостью, суетой и умеренным техническим шумом. Возвращаться из отпуска, тем более из такого нелегко, но делать нечего, пора за работу.

- Вечер - команде! Через полчаса всем собраться в операторской!

- Принято! - прозвучало дружно и с подъемом. Может, соскучились?

Через полчаса в операторскую набились все. Даже Горн пожаловал, на что лично я очень надеялся.

- Рассаживайтесь! Генрих, доложи что произошло за время моего отсутствия.

Немец вскочил, но сел обратно под моим жестом. Заерзал и начал говорить.

- Шесть боевых вылетов. Потери: один легкораненый, ты в курсе. Больше потерь нет. Уничтожено девятнадцать судов противника, частично затоплено, частично сожжено на берегу. Тактика обычная: сначала утюжим берег пулеметами и гранатометами, потом десантируемся при поддержке с воздуха и начинаем зачистку.

- Как распределяются функции?

- Я и Янки работаем на земле.

- После ранения Сливы, кто работал вторым бортстрелком?

- Никто.

- Почему?

- Горн распорядился. Летали одним Пегасом.

- В чем дело, Горн? С каких это пор ты вмешиваешься в тактику ведения боевых действий?

- Я… Мне показалось…

- Горн! Когда я уходил в… отпуск, за командира оставался Янки. Ты решил переиграть ситуацию. Почему?

- Но ведь Генрих был старше по званию?

- Генрих был старше по званию в другой жизни. Здесь все иначе. Здесь нет, и не может быть места личным обидам и тщеславию. Сейчас они все в одном звании - Воин. Но все это не важно. Важно вот что: почему ты взял на себя право командовать моей группой? Если ты такой талантливый полководец, то зачем здесь я? Одевай Бронекостюм и вперед на Пауков! Что молчишь?

Я стремительно подскочил к Горну и заехал ему в челюсть так, что хрустнули костяшки пальцев. Горна отбросило на стену, по которой он и сполз на пол уже без сознания. Рука болела так, словно бил по наковальне. Твердый же у него подбородок.

Сара бросилась к Горну и попробовала привести его в чувство. Остальные стояли, как вкопанные, у Гоши челюсть отвалилась на грудную клетку. Нужно поддержать, а то отвалится совсем.