Михаил Бычков - Третье правило диверсанта

— Да, это, правда, никакой женщины заявившей о местоположении продуктового склада не было. Глупая история, уж лучше совсем никакой, чем эта — понятное дело, что ты не поверил. Я ему говорил, но он настаивал на своём, и больше того заставил меня выучить слово в слово всё то что я тебе рассказал раньше. То есть буквально слово в слово, будто это имеет какое-то значение.

— Подожди! — Перебил я. — Что ты скачешь с пятого на десятое. Излагай по порядку. Кто «он»?

— Пять с небольшим лет назад на меня вышел один офицер из ГГО. Я не больно-то доверяю этим надутым индюкам в сиреневых мундирах, уж сильно они носы любят задирать. Но этот очень отличался от прочих, нос он тоже драл будь здоров. Только вот говорил по делу, я ему поверил. Верю и сейчас, чтоб ты знал! Короче это он сказал, где и что нужно искать и на кого ссылаться. Предупредил, что по возвращении обязательно будут проблемы и серьёзные проблемы — не соврал. Меня три месяца таскали из камеры на допрос, с допроса к добряку доктору на прием. Ну, там клещи мини тиски для мошонки и прочие прелести, с приёма снова на допрос и уже только после этого в камеру. Где всё время горел свет и играл через репродуктор бравый марш. Словом веселуха полная — не поверишь. Я думал упаковочку там дам, но ничего выдержал, как видишь.

— А ради чего ты терпел?

— Ради чего? Ради тебя дурака и той карты, что сейчас лежит у тебя в кармане. Я никогда особенно не верил в Легенду, само, название всегда вызывало у меня улыбку. А тут я реально прикоснулся к чему-то более существенному нежели слухи, распускаемые старыми бабками в базарные дни. Когда я нашел тебя в саркофаге в переплетении проводов, я получил, то чего у меня сроду не было — надежду. Так что несколько сломанных рёбер и вырванных зубов не такая уж неподъёмная плата за такое приобретение. Да и что мне оставалось, как не терпеть? Ну, сдал бы я тогда своего подельника — это же прямой билет в один конец. Сговор для свержения легитимной власти, или что там у нас есть. Но это так мелочи, главное это ты сам и то, что ты знаешь. Понимаешь?

— Понимаю. Давай дальше.

— Да что ты можешь понять. Ну да ладно. Через три месяца с меня сняли все обвинения и отпустили с миром, а ещё через полгода снова объявился он, но уже не один, а вместе с тобой и передал тебя под мою опеку, попросив обучить, как следует, и принять в клан.

— Ясно, а откуда взялся этот план. — Я выложил перед ним карту.

— Я же и говорю, ты нарисовал почти сразу, как тебя вытащили из твоего гроба, и про город лепетал не переставая. Город, город. Найдите город. Вот вам карта идите в город. Задолбал! Честное слово! Я тебя даже пристрелить хотел. Трындел безумолку.

— Хорошо, хорошо, продолжай.

— Ну, так перестань постоянно перебивать меня.

— Да, — вспомнил я.

— Что ещё?

— Кто был в других трёх капсулах и где они?

— Так ты знаешь про это?

— В общих чертах.

— Никого в других капсулах не было, и было их не три, а две, хотя по логике всё верно их должно было быть на одну больше.

— Почему?

— Потому что все капсулы были под номерами. Номера два и три были пусты, а в четвёртой лежал ты. Это больше всего похоже на старую игру в «найди хрюшку» — берутся три свиньи и у каждой краской на спине пишется порядковый номер три два и четыре. Свиньи разбегаются и все их ловят. И когда пойманы номера со второго по четвёртый, начинается сама игра! Все ловят номер первый, когда его нет и в помине! Возня страшная смешно и страшно.

— Чего же тут страшного?

— Ты не понимаешь.

— Нет.

— Так ведь кто-то рисовал краской номера на спинках хрюшек.

— Бросим эту дурь. Что дальше?

— Ничего.

— А холодильник?

— Какой холодильник?

— Ну, тот кейс, который ты откопал вон в том углу, — я махнул рукой в ту сторону, откуда Монах извлёк холодильник.

— А-а, этот. Нет, ничего там больше не было. Я увидел этот чемодан первый раз здесь в квартире. Мне было передано, где его искать и что нужно моментально передать тебе, это всё. А что?

— Так мелочи. Рассказывай.

— Пять лет почти ничего не происходило. Он появлялся раз в пару месяцев и подробно расспрашивал о тебе. Что ты говоришь, о чём думаешь, не вспомнил ли чего, но как ты и сам прекрасно знаешь ничего нового, я сообщить не мог. Память у тебя словно кирпичом отшибло, но вот что интересно ты был в полной уверенности, что родился и вырос в общине «заводских». Свободно рассказывал о своём детстве, и все кроме меня были в полной уверенности, что так оно и есть. Даже у меня порой возникали сомнения на твой счёт. Я очень часто разговаривал с «ним» на эту тему, «он» что-то объяснял, иногда убеждал меня, иногда мне стоило огромных усилий верить ему. Всё равно я никак не мог взять в толк как ты после стольких лет сна и забвения мог придумать себе такую детальную биографию. Разговоры о замещении памяти как о предохранительном механизме хороши ровно до тех пор, пока сам не столкнёшься с этим. Ты в деталях описывал быт общины, людей среди которых рос, чем занимался, как взрослел, словом всё в красках, всё в подробностях. Хотя как я узнал позже, находился в общине всего пару месяцев и не мог набраться за такое короткое время всего того о чём говорил. К тому же ты напрочь, позабыл о саркофаге, о графике который начертил в первые часы и о самом городе, вот что было странно — этого я понять не мог. Короче время шло и никаких изменений. Я пытался тебя в разговорах подводить к нужной теме — впустую. И тогда он…

— Он, он у него имя хотя бы есть? — Не выдержал я.

— Его зовут Сергей. — Больше не ломаясь, ответил Монах.

— Просто Сергей?

— Просто Сергей. — Подтвердил он. — Только вот парень он далеко не простой. Кроме того могу добавить, что он подвизается по медицинской части и с момента нашего первого знакомства сильно поднялся по служебной лестнице. Теперь он с майорской нашивкой и серебряным колосом в петлице и тремя жестяными орденскими планками. Два ордена Поперечника Оси Мира и орден Платинового Ядра, не считая второстепенных знаков отличия. Большая шишка. Вхож в близкий круг самого Пресвитера. Так что думай сам.

— Я и думаю. — В моём мозгу действительно кипело — бурлило и лопалось, многое становилось на свои места. Но большая часть по-прежнему была спрятана в тени забвения.

— Короче он придумал, как подхлестнуть твою память.

— Кажется, я начинаю понимать как.

— Ну, да. Мы организовали нападение на тебя, и тем самым подтолкнули к действиям.

— Я видимо должен сказать за это спасибо? — Возмущение переполняло меня, ещё немного и я стал бы бить Монаху морду — в кровь, вдребезги. Тот видимо этого не понимал, что ситуация накалилась до предела и потому беспечно ответил:

— Да не за что.

— Значит, он натравил на меня «заводских» и устроил травлю? — Спросил я, еле себя сдерживаясь.