Дмитрий Казаков - Сборник рассказов.

Продукт алхимического творчества был затарен в обыкновенную полулитровую банку и выглядел серым порошком с какими-то черными зернышками. «Рассыпать в углах» — дал краткую инструкцию алхимик. — «Результаты увидите почти сразу. Во время следующей уборки порошок можно будет вымести».

Лифт опять не работал, в подъезде воняло мочой, но Петр Иванович как на крыльях взлетел к себе на шестой этаж, не обращая внимания на мерзкий запах.

Дверь открыла теща.

— Явился, — буркнула она недружелюбно, окидывая зятя презрительным взглядом. — Шляется невесть где, словно семьи у него нету…

— Я к знакомому ездил, — сказал Петр Иванович, переступая порог. — Он мне хорошее средство от тараканов дал.

Теща скептически хмыкнула.

— Что же, посмотрим, на что оно годится!

Когда он вскрыл банку с заветным порошком, то в большой комнате оказалась вся семья. Жена и теща смотрели телевизор, сын по детской привычке вертелся под ногами, а дочь что-то искала в шкафу с вещами, время от времени недовольно ворча.

Алхимический порошок не пах ничем.

Петр Иванович осторожно опустил ладонь в банку и ухватил горстью. Меж пальцев оказалось зажато нечто невесомое, чуть шероховатое.

Словно маг, совершающий обряд, он посыпал немного порошка в каждый из углов. Затем повторил то же действие на кухне, в детской и малой комнатах. Семья наблюдала за странным ритуалом с некоторым неодобрением.

Порошок в банке вышел весь, словно количество его было точно рассчитано.

— Ну и как оно действует, твое средство? — спросила теща, брезгливо кривя губы, когда Петр Иванович после трудов праведных появился в большой комнате.

— Да я… — начал он отвечать, но слова его были прерваны истерическим визгом.

Теща смотрела в пол, а на голове ее дыбом встали крашеные в ядовито-рыжий цвет волосы.

А у ее ног, растерянно поводя усами, сидел таракан. Он явно только что выбрался из-под шкафа и словно не знал, что ему делать.

Но решение таракан принял довольно быстро. Перебирая ножками, он засеменил к приоткрытой балконной двери.

Петр Иванович сделал шаг, намереваясь раздавить паразита, но остановился на полпути. Из-под шкафа вылезли еще два таракана, один побольше, другой поменьше. Они деловито устремились вслед первому.

С кухни донесся легкий шорох.

Взвизгнула, отскакивая в сторону дочь.

Коричневый ручеек, текущий из-под кухонной двери, оказался составлен из сотен усатых паразитов. И все в едином порыве мчались туда же, куда и первопроходцы. Спешили совсем маленькие таракашки, вчера родившиеся, и огромные, с большими усами, настоящие патриархи…

Теща возопила еще раз и глаза ее закатились. Грузное тело обмякло на диване.

Насекомые покидали квартиру.

А в арьергарде строя тараканов двигалась… мышь. Серая, с черными глазками-бусинами, она деловито перебирала лапками и последней скрылась в балконной двери.

Петр Иванович судорожно сглотнул и сделал автоматическое движение, чтобы закрыть балкон.

— Что это было, папка? — спросил сын, что все это время простоял, вытаращив любопытные синие глаза.

Ответить помешала дочь.

— Не закрывай дверь, отец! — сказала она нервно. — Ты чувствуешь, какой отвратительный запах?

— Нет, — покачал головой Петр Иванович и посмотрел на жену. Та недоуменно пожала плечами.

— А я чувствую! — почти выкрикнула девица. Нос ее морщился, словно сам по себе, а на лице было написано страдание. — Неужели вы не ощущаете!

— Тебе кажется, Любаша! — сказала жена, а Петр Иванович кивнул.

— Нет! — дочь неожиданно зарыдала. Слезы катились крупные, точно горошины.

— Я не могу здесь более находиться! — выкрикнула она и бросилась в прихожую. Послышался шум отпираемого замка.

— Я ничего не понимаю! — заявила жена, поднимаясь с дивана, и тут очнулась теща.

— О, какая вонь! — немедленно заявила она. — Это от этих тараканов!

— Их больше нет, — каким-то деревянным голосом сказал вдруг Петр Иванович. Появилась страшная догадка о причинах происходящего, но он отвергал ее. Противился изо всех сил, не желая верить, что такое возможно…

Теща начала задыхаться. Лицо ее побагровело.

Кашляя и сипя, она поднялась и почти бегом, насколько позволяло тучное сложение, бросилась в сторону прихожей.

— Пойду… ххх, подышу! — прозвучало из коридора.

Хлопнула входная дверь, и только после этого Петр Иванович опустился в кресло, и дико, отчаянно захохотал. Жена и сын смотрели на него во все глаза, но Петру Ивановичу было все равно.

Потому что знал — его дом теперь свободен от паразитов.

И зачем только я взялся за это дело?…

Мы живем ради мгновения, когда заключенный в нас бог проснется.

Но даровано оно немногим.

Тарн Вегиец

«Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов…»

Строка выходила тухлой, словно дождевой червь, пролежавший на солнцепеке не один час. От одного взгляда на нее начинало тошнить…

И зачем только я взялся за это дело?

Да пропади в недрах сверхновой торговец, облапошивший каких-то бедолаг в Гончих Псах и возжелавший по этому поводу хвалебную песню!

Голова невыносимо болела, словно в ней поселился змей-камнеед с Антареса-9 и грыз неподатливую костную корку, с наслаждением вонзая в нее многочисленные зубы…

Сейчас бы полежать! Дать мозгу отдых.

Взгляд мой упал на иллюминатор. За ним серебрятся содранной с рыбьего брюха чешуей звезды. Меж ними разбавленным молоком — туманности. Космос. Дом родной для бродяги.

Глаза сами собой переползли на убранство рубки. Стены выглядят помятыми, кое-где пласталь осыпалась. Навечно поселился мерзкий запах паленой резины, а в писке бортового координатора слышатся истеричные нотки.

Стар мой верный кораблик. Ох, давно пора ремонт сделать!

А на него деньги нужны. Вот и сиди, песню сочиняй для помешанного на лошадях купца с Денеболы-3. И заплатят за нее не так много, и об отдыхе сегодня приходится только мечтать…

Ох, тяжела ты, аэдская доля!

Из Большой Метагалактической Энциклопедии:

Аэды: профессиональные сочинители и исполнители песен. Отличительным знаком их звездолетов является нарисованная на опознавательном поле фига — символ независимости и наплевательского (пофигистического) взгляда на жизнь. Деятельность а. не поддается контролю, но а. считаются неприкосновенными, и даже пираты стараются их не трогать.

Песня сочинена и отправлена. Получатель, судя по лошадиному оскалу на смуглом лице, остался доволен. Связь, слава Хранителям Галактики, не подвела. Но голова меньше болеть не стала. Змей-камнеед обзавелся потомством, и уже вся дружная семейка глумится над моим черепом…