Татьяна Михайлова - Сколково. Хронотуризм – 2

–　Такой?

–　Да, такой.　– Андрей схватил кобуру, откинул крышку и вытащил на свет божий огромный пистолет с длинным стволом. Глаза его загорелись.

–　Вообще-то его называют маузером ошибочно.　– В уголках губ Просперо появилось что-то похожее на улыбку.　– Его разработали без ведома Пауля Маузера, но на его заводе братья Федерле. В тысяча восемьсот девяносто шестом году было начато производство и продолжалось вплоть до тысяча девятьсот тридцать девятого. За это время выпустили более миллиона штук. Модификация К-девяносто восемь, знакомая всем по кино про революцию,　– это так называемая модель «Боло» (большевистский) под патрон семь – шестьдесят три. По сути, у немецких мастеров получился легкий карабин…

–　Круто,　– не слушая его, повторил Андрей. Схватил с прилавка зарядную рамку и попытался загнать в магазин патроны.

–　Вот этого тут не надо,　– остановил его Просперо, придержав его руку. Пальцы оружейника были мягкими, но хватка железная.　– Пуля три стены навылет пробьет. И тех, кто за ними.

–　Сорри,　– извинился пристыженный Андрей.　– А шашка?

–　Вот уж шашка вам совершенно ни к чему,　– снова улыбнулся Просперо.　– Только лишний вес. Я бы и маузер не брал, ограничился бы вальтером. Вы стреляли когда-нибудь?

Андрей только молча кивнул.

–　Хорошо, тогда с этим разберетесь сами. Вот обмундирование. Теплое белье примерно того периода. Гимнастерка без петлиц, погон и орденов. Галифе кавалерийские, утепленные. Валенки…

–　Валенки?

–　Конечно, Сибирь же. Февраль.

–　А можно что-нибудь другое, менее…　– Андрей не нашелся, как обозвать, но Просперо его понял:

–　Могу предложить унты. Правда, аутентичных у нас нет, только те, что перед Второй мировой летчикам выдавали. Но там, в Прибайкалье, такая катавасия в то время была, что они вполне могут сойти за поставки союзников.

–　Годится. А это что?

–　Тулуп укороченный. Я так понимаю, вам бы хотелось кожан, но не советую.

–　Почему?

–　Хорошие шансы вернуться обмороженным. Зачем вам это?

–　Понятно, давайте ваш тулуп. И это… Треух что ль?　– Андрей покрутил в руках то, что нынче называлось шапкой-ушанкой.

–　Красную ленточку прикрепить?　– спросил Просперо вежливо, но без услужливости.

–　Спасибо, обойдусь. А это что? Бурнус?　– Он развернул накидку с капюшоном.

–　Башлык. Возьмите, пригодится.

–　А не тяжело будет?　– спросил Андрей.

–　Лучше маузер оставьте, ограничьтесь вальтером,　– вновь нахмурился Просперо.

–　Ладно, беру. Ну что, вроде укомплектовались? Теперь что?

–　Вот еще сумка. Тут всякие хозяйственные мелочи. Плюс мандат за подписью Ленина, как заказывали. Бумага примерно того периода, чернила тоже. Печать Реввоенсовета РСФСР, подпись – от настоящей графолог не отличит. Теперь запаситесь едой, и можно в дорогу. Только лучше перед перемещением не ешьте, вывернуть может.　– Он обернулся к интеркому, щелкнул кнопкой, негромко проговорил в черную решеточку: – Сергей, забирайте.

Провожатый возник мгновенно, будто ждал за дверью, подхватил тюк с отобранной одеждой и повел Андрея дальше. Остановились они возле распашных стеклянных дверей, из-за которых тянуло вкусным.

–　Тут у нас столовка,　– пояснил Сергей.　– Можете сейчас поесть, можете с собой чего взять. Идете? Тогда я пока это в переодевалку отнесу.

Андрей кивнул и потянул на себя дверь. «Столовка» носила на себе следы советского прошлого и высокотехнологичного… будущего? Кстати, а почему они в будущее не отправляют, только в прошлое? Или, может, отправляют, да никому особо не говорят? Да и ладно, нечего перед поездкой себе голову забивать.

Следуя совету оружейника, он не стал ничего есть, взял с полки лишь стакан пахнущего детством компота из сухофруктов. Отхлебнул немного и поставил на стол. Пошел в дальний конец. В специальный мешочек набрал энергетических батончиков, а в обнаружившийся в походной сумке термос, удачно замаскированный под походную офицерскую флягу, налил горячего чая. Вышел в коридор.

Сергей опять ждал его, привалившись к стене и что-то строча двумя пальцами на мобильнике. Не иначе, эсэмэску любимой.

–　Кстати, а современные вещи с собой брать можно?　– поинтересовался Андрей, проходя мимо него в переодевалку.

–　Можно. Главное, чтоб не превышали установленного веса,　– ответил провожатый.

Андрей зашел в гостевую комнату. Там имелся шкафчик, небольшой, но сделанный из очень толстой стали. Мало ли какие ценности ВИП-клиент захочет тут оставить? На привинченной к стене вешалке уже были развешены части его будущего обмундирования, рядом несколько пустых крючков. Хочешь – одежду так оставляй, хочешь – в шкафчик запри.

Андрей уселся на одну из скамеек и неторопливо, со вкусом переоделся, привыкая к каждой вещи. По молодости он немало ходил в разные походы и знал, сколько неприятностей могут доставить натирающий ногу носок или тесные трусы. Но, к его удивлению, все вещи словно на него и сшиты были. Неужели обмеряли на проходной хитрым объемным лазером? Или узнали его параметры через карточку, или у них тут запас хранится на все случаи жизни, как в павильоне киностудии?

Осознав, что тянет время, он надел гимнастерку, сунул ноги в унты, накинул на плечи полушубок, сверху башлык. Закрыл шкафчик и, комкая в руках шапку и походную сумку, вышел в коридор. При себе он оставил только часы и мобильник. По первым, понятно, время определять, а второй зачем – неясно. Умом он понимал, что сотовая связь вряд ли отыщется в 1920-м, но без него Андрей чувствовал себя как-то вовсе уж сиротливо.

Сергей вошел, оглядел его медведеподобную фигуру, цокнул языком.

–　Что, хорошо?　– поинтересовался Андрей.

–　Увидел бы в лесу, обос… Испугался бы,　– ответил проводник.　– Прям вылитый…

Кто вылитый, он уточнять не стал, да и Андрею было неинтересно. Проводник вышел в коридор, Андрей за ним. Шли, пока не остановились перед дверью, толщиной с сейфовую, с окошком из высокопрочного толстенного стекла. Дверь вела в просторный зал, посредине которого находилась странная архитектурная конструкция: купол, а внутри него круглый подиум белого цвета.

–　Ну, вроде все,　– сказал Сергей, когда они подошли к куполу.　– Кристалл запрограммирован. Глотаете капсулу, встаете на круг и через несколько мгновений как…　– Последние его слова проглотил вздох сходящихся створок.

К ним подошел лаборант – или кто он тут такой?　– с подносом в руках. На подносе – блюдце, на блюдце – гомеопатическая горошина синего цвета. Неужели это и есть та самая капсула, что забрасывает в другое время?

На Андрея накатила неожиданная робость. Вся эта затея показалась чистейшей воды авантюрой. Но, привыкший брать быка за рога и все остальные органы, он шагнул к лаборанту и сжал в пальцах капсулу. А затем решительно сунул ее в рот и глотнул. Запил водой из стакана, чувствуя, как пилюля прокладывает себе путь в желудок. Шагнул сквозь открытую дверцу в куполе внутрь, услышал, как с мягким чмоканьем эту дверь за ним закрыли, подошел к кругу, взошел на него, присел, сгруппировался, как было написано в инструкции, и закрыл глаза. Ничего не произошло.