Анатолий Спесивцев - 5. Настоящий потоп .Редакционное название Есаул из будущего. Казачий Потоп

При вопросе о запасах пороха и селитры Хмельницкий поморщился.

- Есть уже немного. На бой хватит, а вот на осады крепостей… - гетман подчёркнуто тяжело вздохнул. - Надеюсь, весной удастся пополнить запасы. И на стороне нигде сейчас его не купишь. У поляков с этим ещё больше трудностей.

Да, все окрестные страны воевали или готовились к войне, неудивительно, что продавать стратегический и жизненно важный продукт никто не хотел. Оставалось утешаться тем, что лукам, весьма распространённым у казаков, не говоря о калмыках и черкесах, порох не нужен. По эффективности же применения его против неодоспешенных противников гладкоствольные ружья того времени лукам, особенно сложным, проигрывали вчистую. Вот только выучка лучника занимает гораздо больше времени, учить обращению с ним необходимо чуть ли не с детства, как делают у тех же татар.

Обговорив вопрос, пришли к выводу, что общая нехватка пороха на руку казакам. Только вот чем стены вражьих городов и замков рушить?

Легко перекусив у того же Хмельницкого, Аркадий принял участие в совещании по вопросам науки, культуры и религии. С тем же Богданом и Свиткой, но без ушедшего по свои делам Кривоноса. Вместо него к беседе подключился монах Иегудил, в своё время поатаманствовавший на Сечи и к старости отправившийся замаливать свои грехи. За два с лишним десятилетия жизни на Сечи нагрешить можно весьма капитально. Теперь хмель привлёк его к решению религиозных дел, а новый-старый митрополит санкционировал временный выход в мир скромного монаха из… монастыря.

Первым вопросом стала проблема Могилянской академии. Её нынешним положением поинтересовался попаданец.

- А нету никакого положения! - без раздумий выпалил Свитка.

- То есть, как… нету? В каком смысле?

- Да хоть в каком!

- Не понял. Академия, что, в ад прямо целиком провалилась?

- Да, можно сказать, так оно и вышло. Нет, дома ей принадлежащие стоят на старом месте, только пустые. Пришлось даже их под охрану взять, чтоб не разорили. А людишек там нету.

- И куда они делись?

- Да кто-то, ты правильно догадался, в ад попал. Скрытыми униатами или католиками оказались. Вот и пришлось развесить их на солнышке для выветривания дурных мыслей. Кого-то мы попытали и за ненадёжность и тягу к папизму в Персию продали. Остальные, больше половины, сами разбежались и попрятались.

Аркадий растерялся. Настолько катастрофичный конец детища покойного митрополита был для него крайне неприятной неожиданностью.

- Слушайте… надо же что-то делать! Нам ведь позарез нужны и свои семинарии, потому как наши попы по сравнению с католическими порой дикарями кажутся, и университеты… образование вообще. Без них… нас также вороны заклюют, как тех предателей, что вы на просушку вывесили.

- Это почему же? - удивился Хмельницкий. - Пока нам от этих их коллегиумов и академий сплошной вред и смущение умов.

- Понимаешь, Богдан… в мире всё так устроено, что тот, кто не идёт вперёд, отстаёт и слабеет. А двигаться вперёд без знаний, всё равно… что на утлой лодке, не умея ею управлять, через пороги поплыть. Чем это кончится, сам знаешь. Чтобы идти, надо знать куда движешься, иначе заплутаешь и погибнешь.

- Так наши отцы-прадеды в университетах не обучались, а о родной земле заботились, а как стали люди в коллегиумах учиться, так и предательство широко пошло. И что это за семинарии, о которых ты упомянул?

- Семинарии - это школы для попов. Их там должны учить богословию, языкам, умению спорить и объяснять… ещё чему-то, я просто не знаю, сам понимаешь, на попа не учился. Но нужно нам это позарез. Наши попы должны быть умнее, образованнее, притягательнее для прихожан, чем ксёндзы католические. Иначе беда - самые умные, но духовно нестойкие будут склоняться к их вере.

- И как, точнее… кто нам молодых священников выучит? - спросил сидевший до этого молча, монах. Он внимательно слушал попаданца, разве что чуть морщился при то и дело вылетавшем из уст Аркадия слове "попы".

- Чтоб мне провалиться! Откуда мне знать?!! Искать надо. Есть, наверное, среди православных иерархов образованные люди, их обязательно привлечь необходимо. В Греции сейчас разорение и беда, думаю, можно сманить оттуда кого-то. Да может и сманивать нет нужды, много ведь греков у нас спасения ищут, среди них стоит поискать. Только обязательно с ведома нынешнего митрополита. Лучше бы он сам этим и занялся. Вы, отче этим заняться сможете?

- Я не священник, простой монах, брат по вере, так что называйте меня Иегудилом. А поговорить с его святейшеством… смогу.

- А возражений по смыслу того, что я высказал, у вас нет?

- Не со всем я согласен, искренняя вера важнее образования. Покойник Могила зело образован и начитан был, а латинской прелести поддался. Но… правда, нашим священникам знаний не хватает.

- Так может, займётесь именно этой проблемой, думаю, гетман возражать не будет, у него и других дел хватает выше крыши.

- Ишь, как завернёшь, так завернёшь! - восхитился Хмельницкий. - Не буду, конечно, дел у меня и, правда, как ты сказал: "Выше крыши". А дело веры как бы не важнейшее, нельзя к нему сомнительных людей подпускать.

- И не подпустим! - поддержал соратника по многим грабительским походам человек божий, Иегудил.

- Так тому и быть! - хлопнул ладонью по столу гетман. - Ты, Юрко, - сказал он глядя на монаха, - займись поиском нужных людей среди сбежавших к нам попов и монахов. Ну и с Копинским поговори, ему, как митрополиту это тоже не безразлично. А Петро, - кинул он взгляд на Свитку, - поищет грамотеев в монастырях Румелии, Валахии, Молдавии и Трансильвании. Соблазняй их не деньгами, а работой - возможностью поучаствовать в великом деле.

Возвращался домой, как всегда, затемно. Домой означало в данном случае в собственное, принадлежащее ему самому жилище. Особнячок, конфискованный у какого-то шляхтича-католика, Хмельницкий ему подарил в связи с необходимостью часто приезжать в Чигирин. Судя по величине и качеству построек, покойный хозяин был не из магнатов, но и не из нищих. Аркадий такой подарок к свадьбе посчитал уместным. Ведь действительно, жить в своём жилище куда комфортнее, чем в наёмном, друзей опять-таки можно принять, а наезжать в столицу Малой Руси предстояло часто.

Ехал, естественно, не один, а с десятком охранников и джурой, освещавшим путь факелом. Ещё два, также горящих, держали скакавшие рядом с ним охранники. О фонарях на улицах можно было только мечтать. Как и об асфальтированных или хотя бы выложенных камнем мостовых. Местная непролазная грязь пока ещё подмерзала по ночам. Но скоро, с приходом тепла, передвижение по ней должно было стать натуральным экстримом. Форсированием болота, для любого транспорта непроходимого. Только на своих двоих или на лошадиных четырёх, с весьма неприятными сюрпризами в виде ям-луж, которые впору неглубокими прудами называть.