Анатолий Спесивцев - 5. Настоящий потоп .Редакционное название Есаул из будущего. Казачий Потоп

- Лучше, причём заметно лучше.

- И як же мы их быты будемо?

- Оружие я сделаю. Да такое, какого ни у кого нет и нескоро появится. Только воюет не оружие. Воюют люди. Умелые и храбрые.

- Это ты точно говоришь, у турок всегда оружье лучше было, а мы их били.

- И ещё побьём. Но против западноевропейского флота, не знаю чьего, скорее всего именно французского или голландского, нужны не только храбрецы, трусов среди казаков не водится, а мудрый, опытный флотоводец. Подобного тебе у нас нет. Значит, что хочешь делай - молись о здравии Господу, продай душу дьяволу, но до этой битвы доживи. И начинай воспитывать себе помощников, чтоб было кому тебя сменить.

В комнате воцарилась тишина, прерываемая только стуком костяных пластинок, машинально перебираемых атаманом. Аркадий ждал ответа, а Трясило думал. У попаданца пересохло в горле, и он уже налил себе душистого, настоянного на травах напитка, когда, наконец, Федорович поднял глаза, взгляд у него был на этот раз ошарашенный.

- Однако круто берёшь. Продай душу дьяволу… а если не доживу? Ведь всё в руках господа, а я стар и немочен.

- Ну… тогда с тебя черти в аду спросят. Грехов, думается, у тебя и на пятерых для низвержения туда, наберётся. А если сможешь защитить свою землю от ворога, отбросишь его прочь, то, авось, все грехи с тебя и спишутся. Я, конечно, не святой монах, с ангелами беседующий, - Аркадий произнёс это совершенно без намёка на юмор. Да и собеседника его на улыбку не тянуло, когда он продолжил. - Но защита людей от иноземцев и иноверцев - как мне кажется - святое дело.

После непродолжительного молчания Тарас вздохнул и махнул рукой.

- Чтоб тебя!… Даже умереть, когда полагается, нельзя. Чёрт меня дёрнул с тобой, колдуном связаться!

- Ну, думается, чёрт тебя дёрнул, когда подталкивал в казаки идти. А сейчас наоборот, - Аркадий позволил себе улыбнуться. - Тебя с моей помощью ангелы Господни из Геенны адской вытащить пытаются.

- Не вижу я что-то ангелов поблизости. Лучше расскажи, каким оружием собираешься одолеть вражеские галеоны.

Аркадий с удовольствие рассказал о шестовых минах. Некоторое их количество можно было наделать и при помощи капсюлей извлечённых из оставшихся у него патронов. Но удачное продвижение к получению гремучих серебра и ртути делало разорение патронов ненужным. Да и сооружать мину с одним взрывателем было глупо - вдруг не сработает, лучше подстраховаться. Флоты же у западноевропейских стран большие, кровопускание агрессору необходимо устраивать как можно более капитальное, чтоб больше и мысли не возникало лезть на Вольную Русь.

Чайки и струги для подобных смертоносных атак, желательно ночных, подходили идеально, как и ходившие в них в походы безбашенные храбрецы. Трясило согласился, что поначалу удастся много кораблей потопить, но выразил сомнение, что потом струги будут подпускать вплотную.

- Потом - суп с котом! Нам бы только день простоять, да ночь продержаться. Если всё по задуманному пройдёт, новое оружие придумаем. Меня вот тревожит, куда потом, когда поляков и турок одолеем, всех наших оторвиголов девать? Они ведь мирно жить сами не будут, и другим не дадут!

- Кх-кх… это ты точно подметил. И что, на это у тебя придумка тоже есть?

- Придумка… сильно сказано. Мысль одна пришла, вот послушай…

Просидели вдвоём Аркадий и Тарас до темноты, как раз до ужина. На который и вышли по зову хозяйки. Федорович и здесь проявил галантность свойственную урождённым шляхтичам. После ужина выходя на улицу в сопровождении двух дюжих охранников тащивших подаренное ему кресло, он обратился к женщине.

- Пани Мария, кх-кх… благодарю за прекрасное угощение и удовольствие общения! Вижу, как повезло Аркадию. Но и Вы его берегите, муж Вам достался очень непростой и очень нужный всему казацкому войску.

Не в силах и дальше глотать проклятую дорожную пыль, Владислав махнул рукой, приглашая личную гусарскую хоругвь последовать за собой, направился к ближайшему пологому холму невдалеке. Огромное по европейским меркам войско с сопровождавшим его обозом, растянулось… бог его знает, как сильно. Чуть ли не от Варшавы до Люблина, с многочисленными просветами между обозами отдельных частей и магнатов, конечно. Вот обоза такого эти места не знали никогда, это точно. Отказывать себе в привычных удобствах шляхтичи, не говоря уже о магнатах, не собирались.

Владислав, не слезая с седла, поднялся на вершину, с наслаждением продышался и, гордо уперев руку в бок, полюбовался на нескончаемую череду всадников, пехотинцев, но прежде всего телег, возов и карет в разнообразнейших видах упряжи. От заморенной хлопской кобылы до шестёрки огромных фламандских жеребцов или здоровенных валашских волов. В такие моменты ему хотелось петь и прыгать, как ребёнку. Цель жизни казалась близкой, все возможные препятствия - легко преодолимыми. Мечта прославиться в веках великой победой и получить реальную власть вот-вот могла осуществиться. Был он человеком честолюбивым и неглупым, не без основания считавшим, что мог бы быть хорошим королём. Правда, не хватало ему решительности и настойчивости в достижении своей цели, готовности горы свернуть, но добиться желаемого. Из-за чего все планы и задумки рассыпались на стадии осуществления.

Пожалуй, как никто другой из польских королей, он ощущал собственное бессилие, униженное состояние человека, превозносимого на словах и презираемого на деле. Причём скрывать своё презрение гордые владетели огромных поместий, государств в государстве, и не собирались. Все его попытки собрать большую армию, укрепить государство, прекратить своеволие и анархию в Речи Посполитой не привели ни к чему. Шляхта пристально следила за каждым его шагом, им реально правящий, а не всего лишь царствующий государь нужен не был. Владислав то и дело получал обидные щелчки. Как от сейма, выражавшего волю всего благородного сословия, так и от отдельных магнатов.

Случившееся в прошлом году он расценил как счастливый шанс для исполнения своих желаний. Страшная беда, накрывшая Польшу, давала парадоксальный шанс для её спасения. Получить под своё начало большое войско, разбить грозного врага, а там и порядки в государстве можно попробовать поменять…

Войско собралось. Ну… почти собралось. Шляхтичи и целые шляхетские отряды продолжали прибывать, однако ждать прихода всех король не стал, отдал приказ о выдвижении к Люблину.

"Так и до зимы можно в Варшаве просидеть. А как мудро заметил Публий Сир, "Bis dat, qui cito dat*". Шляхтичи ведь уже не только прибывают, но и убывают. Кто по болезни, а кто и проев-пропив прихваченные из дому припасы. Да и животами мается всё больше людей. Пусть войско и до половины того, о чём зимой мечталось, не дотягивает, ждать больше нельзя. Дева небесная, святая покровительница, вразуми, вдохнови подданных на ратные подвиги, помоги правильно обустроить государство!"