Михаил Михеев - Песец подкрался незамеченным

— Я хочу увидеть дочь.

— Увидишь, если она сама этого захочет.

— Как она может решать? Она еще ребенок…

— Этот ребенок по твоей милости повидал недавно такое, чего не видели большинство взрослых. И вообще, хватит уже — в ее возрасте я разгружал вагоны, приписав себе пару лет, чтоб не выгнали — очень уж жрать хотелось.

— Тогда время было другое.

— Да ну? Время — оно всегда одинаковое. И люди тоже одинаковые — есть нормальные, а есть — сволочи.

— Ты как меня назвал?

— Помилуй, — Ковалев шутовски развел руками. — Когда это я тебя обзывал? Я что, сказал, что ты сволочь? Кажется, нет, твое имя нигде не упоминалось. Не принимай все на свой счет — люди решат, что у тебя мания величия…

Однако экс-супруга уже завелась и остановить ее, как, впрочем, и большинство женщин, было затруднительно.

— Ты как меня назвал, скотина? Ты на себя посмотри! Бросил женщину с дочерью — и теперь хочешь, чтобы все тобой восхищались: ах ты, какой благородный мужчина, а жена — скотина! Да ты на себя посмотри! Мы остались без средств. Совершенно! Ты хоть знаешь, что это такое — не иметь возможности накормить ребенка? Когда ей нечего одеть? Когда она просит куклу, а у тебя просто нет на нее денег? И ведь она все понимала, не плакала! Даже когда в нее пальцами показывали в школе, не плакала. Ты скажи, я хоть раз к тебе за помощью обращалась?

— Нет, надо отдать тебе должное. И что с того?

— Что с того? Да ты благодарен мне должен быть за…

— За что? — перебил ее адмирал. — За что я тебе должен быть благодарен? Может, напомнить тебе, после чего я ушел, дорогая?

Последнее слово адмирал произнес с нескрываемой издевкой, однако женщину это не слишком смутило. Ее вообще трудно было смутить — именно это в свое время и привлекло тогда еще молодого инженера в шустрой и, что уж греха таить, симпатичной студентке.

— А ты никогда не думал, что сидеть одной месяц, а то и два — не самое приятное времяпровождение? Женщине нужны внимание и ласка, с женщиной надо периодически выбираться в свет, а ты приезжал, падал на кровать и отлеживался неделю, и ничего тебе не хотелось. А потом ехал в свой лес или на эту проклятую рыбалку, которую я терпеть не могла. Как будто на своей буровой не успевал так развлечься. И к нам никто не ходил, когда ты приезжал — ты никого не хотел видеть.

— И что? Знаешь, ты просто от безделья маялась, если честно. И то, что ты диссертацию писала — ерунда полная, ничего ты не делала, уж я-то знаю. Шла бы работать — не было бы проблем. А насчет месяцами одной — так ведь, насколько я помню, ты всегда любила и вкусно поесть, и пожить с комфортом. Ты ведь вряд ли согласилась бы жить на зарплату служащего или, скажем, научного сотрудника в НИИ, а в городе у нас много денег не заработать. Воровать я не умею, брать взятки — тоже. Противно, знаешь ли. Вот и мотался вахтами, потому что МУЖЧИНА ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ. И все доводы вроде "не ценят", "тяжело" или "ниже моего достоинства" — не более чем отмазки неудачников. Да что я перед тобой распинаюсь? Сама все отлично знаешь. Я от тебя требовал не очень многого, но ты решила, что вольна решать, как жить. Вольна, конечно, но от меня-то что требуешь? И, для сведения, когда человек приезжает домой, ему охота просто отдохнуть, а не слушать бабьи причитания о тряпках. А вы с подругами ничего другого обсуждать просто не могли. Может, кто-то может это терпеть, но только не я.

— Ну да, ты у нас чистенький, одна я стерва…

— Да мне уже все равно, — Ковалев устало откинулся в кресле. Разговор вымотал его больше, чем многочасовое бдение на мостике во время рейда. — Каждый выбирает по себе и решает для себя сам. Если помнишь, я оставил тебе более чем достаточный задел для того, чтобы безбедно жить минимум пару лет. Не моя вина, что ты спустила все и сразу, и не моя, кстати, проблема. Помнится, ты уехала? Незачем было возвращаться, дешевле бы обошлось обоим. Ладно, не вижу смысла и дальше предаваться пустым воспоминаниям — решение принято и обжалованию не подлежит. Кстати, как хоть звали того мальчика, что я застал с тобой?

— Не помню.

— А что так?

— Да разве их всех упомнишь? Много их было…

Если экс-супруга хотела досадить Ковалеву, то это ей не удалось — адмиралу было абсолютно безразлично уже, что тогда было. Еще лет пять назад это его слегка задело бы, а семь-восемь — вызвало совершенно неадекватную реакцию, но сейчас в его душе перегорело все, что могло гореть. Поэтому он равнодушно пожал плечами и спросил:

— Последний вопрос, и я от тебя отстану. Скажи, идея с инсценировкой похищения твоя, или, может, подсказал кто?

— Не поверишь — в приключенческом романе вычитала.

— Почему же, вполне верю. Там, говорят, можно вычитать и детально проработанный план ограбления банка, да такой, что его и успешно реализовать можно. Ну так как, с Юлей-то встретиться хочешь?

— Конечно. Когда это можно будет сделать?

— Да хоть сейчас, она здесь. Ее комната на втором этаже.

— И что ж ты не сказал?

— А ты не спрашивала. Да и не факт, что она захочет… Давай у нее самой спросим? — адмирал чуть цинично улыбнулся. — Юля?

— Да, пап, — раздалось из динамиков стоящего в углу компьютера.

— Ты как, спустишься к нам?

— Наверное, да. Подождите минутку.

Несколько секунд в комнате висело напряженное молчание, потом экс-супруга тихим и злым шепотом спросила адмирала:

— Она что, все слышала?

— Разумеется. Микрофон включен, так что все… Или почти все — я не знаю, может, она отходила куда.

— Ты сволочь!

Ковалев лишь пожал плечами. Как раз в этот момент дверь открылась и в комнату вошла Юля. Ковалев с удовлетворением отметил, что на сей раз она выглядит куда лучше, чем в момент их первой встречи — во всяком случае, одета и аккуратнее, и куда более элегантно. И жвачку не жует, что само по себе отрадно — цивилизуется помаленьку.

— Ну что, дамы, — адмирал встал и широко улыбнулся. — Оставляю вас, так сказать, наедине. Думаю, у вас есть, что сказать друг другу…

Два часа спустя Ковалев стоял у окна и смотрел вслед уходящей женщине. Ей предстояло пройти метров пятьдесят по ровной, выложенной плиткой дорожке к месту, где ее ждала машина и двое здоровенных лбов, которым надлежало доставить ее в место ссылки. Она шла — красиво шла. Спина ровная, прямая. Среди невысоких елочек, которыми была обсажена дорожка, она смотрелась просто исключительно хорошо. Адмирал вздохнул и отвернулся.

— Пап, ты и вправду ее оттуда не выпустишь?

— Ближайшие пару лет — точно, а дальше пускай сама решает. Я ведь не зверь, хотя… Соблазн, конечно, есть.

— Не надо, пап. Она ведь хороший человек, просто ей не повезло…

— Да Бог с ней, мне как-то без разницы. Просто пускай подумает над своим поведением и своей глупостью, а там уже как знает.