Михаил Михеев - Песец подкрался незамеченным

Однако же, не стоит мешать людям насыщаться. Ковалев встал и отправился к кофейному автомату в углу. Пленные разом оторвались от тарелок — видать, не поняли. А может, у них все еще не укладывалось в головах, что адмирал может вот так просто встать и без всяких денщиков что-то налить в свой стакан или положить в тарелку. Ну, их проблемы.

Когда Ковалев вернулся с кружкой дымящегося кофе (ну любил он кофе — что тут поделаешь?), то уловил на себе взгляды даже не испуганные, а удивленно испуганные. И лишь спустя пару минут до него дошло, что видели его до сегодняшнего дня всего один раз, сразу после боя и плена, когда все чувства притуплены. А сегодня он пришел раньше «гостей» и вставать при их появлении не счел нужным. Сейчас же он встал… Ха, на большинство собравшихся он с непривычки должен был произвести впечатление ожившей обсадной башни. Ковалев с усмешкой вспомнил, как поначалу рост и габариты землян доставляли им неудобства — ну ладно форма, ее автопортные подогнали без проблем, да и койки слишком короткими и узкими не оказались, имперцы любили комфорт и строили все с запасом. Но эргономика рабочих мест! Ее ведь пол года пришлось под себя подгонять, и то все еще периодически какие-нибудь узкие проходы да низкие кресла выплывают.

На сей раз Ковалев не расслаблялся и успел уловить момент, когда все закончили трапезу и выжидающе уставились на него. Выждав не такую уж и большую паузу, вроде бы размышляя, хотя, конечно, все и так было уже решено, адмирал совершенно невежливо ткнул пальцем:

— Вы, девушка… Вы, вы, вы, вот вы и вы еще остаетесь. Остальных прошу вернуться в свои боксы. Конвой!

Однако же, встали и пошли, конвой ждал их за дверью. И ведь ни пискнул ни один! То ли военная дисциплина сказалась, то ли и впрямь никчемные людишки. Хотя, надо сказать, те, что остались, были из боевых генералов, не штабных. Во всяком случае, четверо — толстяк, как Ковалеву успели доложить (хорошая все-таки штука эта гарнитура на голове) руководил местным СБ. Вот он-то и рассматривал сейчас Ковалева с профессиональным интересом, настолько профессиональным, что стало неуютно.

Когда диафрагма за вышедшими закрылась, именно он и спросил:

— Я так понимаю, сейчас состоится разговор? Может, объясните, о чем?

— Вы же умный человек, — улыбнулся Ковалев как можно обаятельнее. — О судьбе вашей планеты вообще и лично вас шестерых в частности.

— И что вы нам можете предложить?

— Я — вам? Ну не чересчур ли нагло? Зачем мне что-то предлагать? Мы и так можем взять все, что захотим. По праву, так сказать, победителей.

— Тогда к чему этот разговор?

Ковалев улыбнулся одними губами — разговор ему не нравился, но раз уж начал — приходилось продолжать.

— Ребята, вы никогда не думали, что мы — не заурядные пираты и не ваши добропорядочные соседи, которым посчастливилось отделать как следует вашего Диктатора? Если не приходило — то посмотрите на наши корабли. Кто и где умеет строить подобные?

— В космосе немало хлама. У нас тоже был один такой… Я бы предположил, что вам посчастливилось найти где-то заброшенную имперскую консервационную базу — говорят, были и такие.

— Ну, можете думать и так, хотя у вас был действительно хлам. Причем в том, что ваш линкор оказался в столь плачевном состоянии, вина только и исключительно ваша. Технике нужен квалифицированный уход, если вы не в курсе.

— И что же еще я могу думать? — иронично осведомился толстяк, проигнорировав вторую часть фразы. Похоже, уже понял, что расстреливать ни прямо сейчас, ни потом его пока что не собираются и начал прощупывать почву, насколько велико будет пространство для маневра. Ну, это он зря — не стоит дразнить имперского адмирала…

— Да мне, в общем-то, плевать, что вы думать собираетесь, — Ковалев откинулся на стуле и с усмешкой посмотрел генералу в глаза. Несколько секунд они молча играли в гляделки, потом генерал стушевался и отвел взгляд. Ковалев удовлетворенно усмехнулся. — Мне ведь и в самом деле наплевать. Да и остальным тоже. С нас достаточно того, что мы захватили контроль над частью вашего незаконного объединения, и максимум через месяц будем контролировать его полностью.

— Как это неза…

Ковалев жестом прервал одного из возмутившихся было генералов.

— Насколько я помню, весь этот сектор относится к владениям империи. Так?

— Ну, вы бы еще вспомнили рождение вселенной.

— Я ничего не собираюсь вспоминать. Я знаю, что есть империя и официально она существования не прекращала, И права на самоопределение вам никто не давал. Хотите в сепаратизм поиграть? А с имперским флотом пообщаться не хотите?

— Имперский флот? — вскинулась вдруг молчавшая до того женщина. — Значит, это была правда?

— Когда я передавал ультиматум от имени империи? Разумеется. Мне нет смысла врать. А теперь давайте расставим точки над «ё». Вы мне нужны. Не слишком сильно. Я вам нужен. Очень сильно нужен, из этого и исходите.

— И почему это вы нам нужны? — вновь влез толстяк.

— Потому, что только я решаю — будете вы жить или нет, — раздраженно отмахнулся Ковалев. — А вы мне нужны потому, что знаете местные условия, имеете опыт руководства и способны на принятие решений. Если я поставлю своих людей, они справятся, но с местными кадрами эффективность будет заметно выше.

— А если откажемся?

— Расстреляю.

— Предадим?

— Не сумеете. Еще вопросы?

— Почему именно мы?

— Уважаю смелых людей.

— Чем важна наша планета?

— Ничем. Мне проще было бы выжечь ее до мантии в назидание другим. Но ее жители, хотя и забыли об этом много поколений назад, все еще являются гражданами империи.

— А сама империя-то еще существует?

— Империя жива, пока жив хоть один имперский солдат. Я же не один, как вы, наверное, заметили.

— Решили восстановить империю?

— Да.

— Сколько у нас времени на размышление?

— До утра по общекорабельному. Потом решать уже буду я. Разговор окончен, пока свободны. Увести!

— Последний вопрос, — толстяк как-то весь подобрался. — Кроме нас и наших э-э-э… Менее храбрых коллег были еще и те, кто поддержал вас безоговорочно. Не логичнее ли…

— Не логичнее, — усмехнулся адмирал. — По двум… Нет, даже по трем причинам. Во-первых, я не доверяю предателям. Во-вторых, они вряд ли способны на что-то путное. Вы ведь наверняка в курсе личных дел хотя бы кого-нибудь из них. Что они умеют, кроме как митинговать и толкать с трибун бездарные речи? И будут ли они работать? Мне кажется, нет. Вот за власть грызться — это они запросто, потому что единственной властью, которая им подходит, будет та, где у власти они сами. Я прав?

— Да.

— Ну вот видите… Вообще, подобные личности — явный генетический брак. На всю голову. И зачем мне они?