Михаил Михеев - Песец подкрался незамеченным

По корабельному времени был час ночи, к тому времени Ковалев уже сладко дрых — режим его работы приучил его использовать для сна каждую свободную минуту, [34] Растворщик на буровой, особенно если он работает один, часто не имеет времени элементарно поспать. Специфика работы такая. Так что спать очень часто приходится урывками, по два-три часа, а не спать иногда, напротив, по нескольку суток. Поневоле научишься ценить маленькие радости жизни. и он не собирался отказываться от этого правила. Тем более что его новая профессия давала времени на отдых ничуть не больше, а даже меньше, чем прежняя.

На сей раз его сон прервали самым бесцеремонным образом — вызовом с мостика, и уже через пять минут Ковалев был на месте, попутно входя в курс дела. А там было о чем задуматься — по сообщению шпиона, наблюдаемый им корабль подвергся нападению достаточно крупной, не менее (точнее шпион сообщить не мог, его средства контроля пространства были довольно примитивны) чем из десяти кораблей, эскадры противника и, судя по всему, терпел поражение.

Еще через десять минут имперская эскадра уже шла к месту боя. Шансы на то, что они успеют, были невелики, но корабли мчались со всей возможной скоростью, выжимая из двигателей все, что можно. Кто бы не атаковал линкор, он явно не был человеком — уж это-то шпион распознать смог. А раз так, следовало вмешаться, ибо всем, кто обитал в этом секторе галактики, следовало уяснить: человек — это звучит гордо, а все остальные — вообще не звучат. Как ни странно, но спешка принесла свои плоды — они все-таки успели, причем не к шапочному разбору, а в самый разгар вялотекущей схватки.

А иначе как вялотекущей эту схватку назвать было и нельзя. Линейный корабль отплевывался от целой кучи заметно менее крупных кораблей с хорошо знакомыми силуэтами, при этом на его стороне была мощь, на их — маневренность. В скорости они все были примерно равны, атакующие имели совершенно ничтожный перевес, так что этот фактор решающим назвать было трудно. Более того, в результате такого паритета скоростей бой и растянулся так надолго — рано или поздно, вынужденные интенсивно маневрировать под огнем линкора, его противники отставали и им приходилось тратить немалое время на то, чтобы нагнать линкор, тем самым давая ему не только фору во времени, но и передышку. В результате два корабля уже висели в пространстве грудами обломков, но четырнадцать! уцелевших это не останавливало. На броне линкора, в свою очередь, были заметны проплешины — следы попаданий, одна из башен лавного калибра превратилась в ком оплавленного металла, а рядом зияла здоровенная дыра с неровными, оплавленными краями и, хотя большой и мощный корабль продолжал уверенно отбиваться, шансы его были невелики. Рано или поздно его задавят числом, завалят, как волки лося, или за счет удачного попадания (а при такой интенсивности ведения огня шанс на «золотой выстрел» у них был), или просто за счет медленного накопления повреждений и перехода, в полном соответствии с законами диалектики, их количества в качество. Потери хода, например, или снижения плотности огня, или повреждения систем наведения, а то и силовое поле откажет. Да мало ли что может случиться с нахватавшимся снарядов кораблем.

Однако же, похоже, что состояние систем наведения обороняющегося линкора и так оставляло желать лучшего. «Громовой звезде», да еще с такой дистанции, хватило бы пяти минут на то, чтобы перещелкать всех противников, а этот лупил во все стороны из своих калибров с явно низкой результативностью. Впрочем, пока что он держался, хотя ситуация говорила о том, что его возможности Ковалев первоначально сильно переоценил и, при необходимости, смог бы справиться с этим кораблем не сильно напрягаясь.

— Серег, узнаешь? — азартно потер руки Ковалев.

— Узнаю, конечно, — ответил Сотников. — Ну что, вмешаемся?

— Естественно. Когда еще подвернется такая возможность взять нормального «языка»? К тому же, они увлеклись и нас сейчас не видят, а преимущество в скорости на нашей стороне. Захотим — отступить всегда сможем, — и, повернувшись к остальным, громко сказал: — работаем, господа!

От Сотникова не укрылся чисто рефлекторный жест адмирала — он механическим движением повернул браслет с часами на запястье циферблатом внутрь. Привычка, выработанная на работе — так Ковалеву было проще в некоторых случаях следить за секундной стрелкой. [35] Этот жест характерен для многих, кто не любит пользоваться секундомерами. Стало быть, адмирал действительно относился к происходящему всего лишь как к работе. Тяжелой, в чем-то раскованной, грязной, но работе… А еще несколько минут спустя имперские корабли прямо с марша стремительно атаковали эскадру адеров.

Помимо увлеченности боем, адерам очень сильно помешал тот факт, что их средства обнаружения были весьма малоэффективны по сравнению с имперскими. В результате имперские корабли, чьи антирадарные системы изначально проектировались на противостояние аппаратуре куда более эффективной, чем имелась в наличие у ящеров, смогли приблизиться незамеченными и ударили почти в упор, на огромной скорости обгоняя дерущихся. И пришел к адерам суровый и упитанный северный зверь, которого дамы ценят за красивый мех, а мужчины — за то, что им и припугнуть кого-нибудь можно. Впрочем, Ковалев дал себе слово, что, если у него будет время, ящеров он похоронит достойно.

Четыре корабля, используя преимущество в скорости, которое обеспечивали им работающие на форсаже двигатели, пронеслись мимо эскадры противника, дали синхронный залп и растворились в космосе, моментально выйдя из поля зрения вражеских радаров. Однако сами имперцы продолжали отлично видеть поле боя и результат своей первой атаки. Нельзя сказать, что он был сверхуспешным, но был он вполне закономерен — каждый из имперских кораблей выбрал себе цель и никто не промахнулся, разом сократив численность вражеской эскадры на четыре единицы.

Можно было добиться и лучшего результата, однако Ковалев приказал не пытаться поразить всех и сразу, а вести сосредоточенный огонь. Во-первых, адеры — это не увальни арр-гахи с их чудовищным отставанием в технологии, они уже успели показать себя достаточно сильным и даже довольно опасным противником, а во-вторых, их корабли, участвующие в схватке, были заметно крупнее и, надо полагать, мощнее тех боевых кораблей ящеров, с которыми Ковалев сталкивался раньше. Конечно, были еще и те впечатляющих размеров гробы, которых «Громовая звезда» развалила в орбитальном бою, но, во-первых, неизвестно назначение тех кораблей, а во-вторых, нет полной уверенности, что они принадлежали именно адерам. Принадлежность же этих лоханок сомнений не вызывала — характерные особенности конструкции корпусов были лучше любой визитной карточки, а хищно-стремительные обводы, похоже, свойственны любому боевому кораблю, вне зависимости от его происхождения. Однако корабли, которых приходилось жечь сейчас, были заметно крупнее виденных Ковалевым раньше военных кораблей ящеров. Хотя разваливались на куски, надо сказать, ничуть не хуже. Честно говоря, они были даже крупнее крейсеров имперской постройки, которые сейчас так активно вступили в бой, поэтому Ковалев решил перестраховаться и получить гарантированное уничтожение четырех кораблей противника предпочел неясному результату стрельбы по всей вражеской эскадре. Ну а его подчиненные выполнили установку адмирала в точности.