Дэн Абнетт - Легенды Ереси

От самой макушки примарха тянулась цепочка шрамов. Они спускались вдоль позвоночника, после чего уходили влево, огибая тело, заходя на бедро, и убегали на живот. Ангрон повернулся к свету, и Кхарн увидел, что одни шрамы, уродовавшие кожу гиганта, были шире, а другие — уже. Кое-где они почти полностью заросли благодаря регенеративным способностям примарха. Рубцы кольцо за кольцом обвивали тело Ангрона, неожиданно обрываясь возле правой груди.

— Триумфальная Веревка! — провозгласил Ангрон.

Его рука скользнула по окончанию цепи шрамов, более гладкому, менее уродливому, выглядевшему совсем свежим.

Кхарн подскочил на месте, когда примарх с грохотом пушечного выстрела ударил себя в грудь:

— Красные нити! Да, Кхарн, в моей Веревке были только красные нити! Я такой один из всех нас. Ни единой черной!

Ангрона вновь заколотило от припадка ярости.

«Я это начал, я и собираюсь закончить, — подумал Гончий Войны, — но, примарх, трудно сказать, сколько еще мне удастся выдерживать ваш гнев».

Руки Ангрона схватили его за плечи, безжалостно сжимая переломанные кости. Кхарну пришлось стиснуть зубы и изо всех сил напрячь шею, чтобы сдержать крик боли.

— Я не могу вернуться! — расслышал он сквозь пелену голос Ангрона и понял, что в нем более не звучит ярость, но одно лишь отчаяние, куда более глубокое, чем все страдания самого Кхарна. — Мне не вернуться в Деш’эа. Не набрать его земли, чтобы сделать черную нить. — Ангрон отпустил десантника и упал на колени. — Я не могу… ух-х… я обязан нанести знак своего поражения, но не могу. И этот твой Император! Твой Император! Я не смог ни сражаться бок о бок с ними, ни упокоиться вместе с ними.

— Повелитель, я… мы… — Кхарн ощутил болезненные уколы и жар в животе, когда системы заживления начали заращивать полученные раны. — Легион жаждет познать ваш путь. Вы наш примарх. Но пока еще нам многое неизвестно. И я не знаю…

— Нет. Конечно же, стервятник Кхарн не может знать. На тебе ведь нет даже Триумфальной Веревки. — (Гончий Войны стоял, устремив взгляд в пол, но прекрасно различил насмешку, прозвучавшую в голосе Ангрона). — Каждый бой, который ты пережил, означает новую нить в Веревке. Победа — чистый шрам. Красная нить. Потерпев поражение, если, конечно, останешься жив, ты должен взять горсть земли с того места, где бился, и втереть ее в надрез. Черная нить. И, Кхарн, на мне только красные. — Ангрон опять начинал размахивать руками, — но я этого не заслужил.

— Я понимаю, повелитель, — произнес Гончий Войны. — Все ваши братья… братья и сестры, — поправился он, — потерпели поражение.

— Они погибли, Кхарн, — сказал Ангрон — Все до единого. А ведь мы клялись друг другу, что до последней капли крови будем стоять против армий высоких наездников. Утесы Деш’эа должны были стать свидетелями развязки той битвы. Но теперь на моей Веревке не прибавится нитей. Не появится их и у остальных. — Голос примарха стих до шепота, и в нем послышалась глубокая горечь утраты. — Мне здесь не место. Я не имею права дышать. Но дышу… И при этом не могу даже взять земли Деш’эа, чтобы сделать черную нить в память о них. Скажи, почему ваш Император так поступает со мной, Кхарн?

На некоторое время установилось молчание. Ангрон стоял, закрыв лицо ладонями и склонив голову, на ней, испещренной шрамами, играли причудливые тени.

Кхарн заставил себя подняться. Его шатало, но он сумел сохранить равновесие.

— Повелитель, конечно, это не мое дело и я не могу знать, что сказал бы вам Император. Но мы…

При этих словах Ангрон поднял взгляд, и Кхарн содрогнулся. Глаза примарха пылали огнем, а зубы оскалились в широкой, злобной ухмылке.

— Да ничего он мне не сказал… о нет. Думаешь, я бы ему позволил? Ты и в самом деле так полагаешь? — Ангрон пришел в движение, то попадая в свет лампы, то вновь скрываясь во тьме. Его голова постоянно покачивалась. — Я прекрасно помню, что произошло. Я был там и видел, как убийцы высоких наездников явились к Деш’эа за моими братьями и сестрами… я знал, я все понимал. Ох-х! — Примарх вскинул руки, точно пытаясь схватить воздух. — С ним были и его братья, личная гвардия таких же, как он. Все в золоченых доспехах, строящие из себя высоких наездников, хотя их ноги топтали грязь. А потом они направили свое жалкое оружие на меня! — Ангрон прокрутился на пятках, подскочил к Кхарну и толкнул в грудь. — Они посмели поднять на меня оружие! На меня! Они… они…

Примарх запрокинул голову и сжал виски ладонями, словно стараясь удержать мысли, бурлящие в его мозгу. Постояв так буквально секунду, он метнулся вперед и обрушил кулак на каменную стену за спиной Кхарна. Во все стороны брызнули осколки.

— Одного я достал, — процедил Ангрон. Он опять начал метаться, отдаваясь воле ярости. — Хотя так и не сумел дотянуться до этого вашего Императора. Ох-х, его голос, звучавший в моих ушах, был похуже Гвоздей Палача. — Пальцы Ангрона постукивали и скребли металлические стержни, вбитые в его череп, а пристальный взгляд примарха продолжал сверлить Кхарна. — Но одного я разорвал на куски! Одного из тех засранцев в золотой броне. И у него, как и у всех вас, чистокожих служек Императора, не хватило кишок сразиться со мной. Он только и делал, что толкал меня… толкал туда, куда меня забрали с Деш’эа. — От этих воспоминаний по лицу примарха пролегли глубокие тени.

— Телепорт, — понимающе произнес Кхарн. — Вас телепортировали. Вначале на корабль Императора, а потом уже — сюда.

— Ну, ты-то, может, в этом и понимаешь. — Ангрон никак не мог остановиться и теперь отдалялся, так что Кхарн видел лишь его теплый силуэт в инфракрасном диапазоне. Примарх вскинул подбородок и воздел руки, словно намеревался обратиться к зрителям на трибунах. — Мои сестры, братья, да и я сам принадлежали наездникам, что вечно носили эти накидки, делающие их похожими на ворон. Их мерзкие глазки наблюдали за тем, как мы проливаем свою кровь им на потеху. — Гигант зарычал, потрясая кулаками над головой. — И ты, Кхарн, тоже принадлежишь этому своему Императору, заставляющему тебя страдать и использующему этих позолоченных кукол, чтобы они сражались вместо него…

Гончий Войны отчаянно замотал головой, и это не укрылось от Ангрона.

— Вот как, — пророкотал примарх, и в голосе его опять послышалась угроза. Это напомнило десантнику, что сам он слаб, изранен и безоружен. — Значит, Кхарн считает меня лжецом. Кхарн готов усомниться в своем примархе ради Императора.

Ангрон выпрыгнул из темноты и остановился перед Гончим Войны, занеся руку для удара.

— Признай же, Кхарн, — прорычал примарх, — ведь я прав? — Воздетый к потолку кулак задрожал, но не опустился на голову десантника. Ангрон резко приблизил свое лицо, точно намереваясь укусить Гончего Войны. — Признай! Признай!