Кирилл Юрченко - Первач

Душераздирающие крики казнимых все еще звучали в ушах. Тихона радовали только мысли об Амине, лишь они отчасти заглушали душевные терзания. Тихон и рад был бы сбежать от поселенцев, но ведь тогда он не сумеет спасти девушку, вырвать ее из рук дикарей. К тому же, в его добровольно-принудительном положении, как он окончательно убедился, акцент был сделан на принуждение и, дай он повод, приставленные Амантуром соглядатаи запросто расправятся с ним. И потому оставалось только ждать.

Тихон не спал. Под вой ветра ему вновь мерещились голоса. Как и в день ночевки в Зиме. И невозможно было понять: эти голоса рождены воображением или реально зовут его к себе неведомо куда. Но впервые он не ждал от голосов ничего злого. Ему вдруг стало хорошо и спокойно. Вместе с уходящим жаром постепенно исчезли все необычные ощущения, и Тихон вернулся к своему привычному состоянию. Но желание вновь испытать их и победить, наконец, страх, завладело его сердцем.

Открыв глаза, Тихон удивился полноте сил и бодрости. Боясь растерять это состояние, он лежал некоторое время недвижно, глядя в выщербленный потолок.

Что же случилось вчера, когда он впал в забытье? Это было странное ощущение принадлежности к тайне, к особенному и потаенному знанию, когда можно угадать прошлое и будущее, когда твои силы близки к тому, чтобы стать безграничными. И все это можно было выразить двумя словами: предчувствие чуда…

Но Тихон воспитывался в мире, где отвергалось существование всего, что находилось за пределами рационального. Легче было прослыть шарлатаном, чем убедить кого-нибудь в чуде. Даже если существуют люди с невероятными способностями, им лучше помалкивать, дабы не вводить в искушение окружающих. И вот он сам стал феноменальным и поразительным явлением! Два раза сумел угадать будущее.

Проснувшись сегодня, он ощутил иначе окружающий мир и себя самого. Хандра, которой Тихон был подвержен в последние дни, отступила. Интуиция обрела второе дыхание. Недалекое будущее буквально кричало Тихону, что вскоре следует ждать непростых событий. И эти события — лишь малая часть того, что предстоит ему изведать…

Послышался негромкий треск. Вначале Тихон принял его за щелканье горящих в очаге дров. Однако за дверцей печи не гудел огонь. Треск повторился вновь и был отчетливо слышен с улицы.

Тихон вылез из-под мешковины. Лежавший напротив Нурали, родственник Амантура, тот желтушный тип, знакомый по развалинам в Зиме, и, без сомнения, один из соглядатаев, среагировал на его движения, тоже приподнявшись.

— Снег идет! — сказал Нурали.

Треск повторился. Тихон, встав на ноги и глянув за окно, удивленно раскрыл рот, зачарованный ослепительной белизной. Там, снаружи, валил огромными хлопьями тяжелый мокрый снег. Видимость терялась метров через двадцать. Где-то там, за белой занавесью, невидимое Тихону дерево не выдержало, и по округе разнесся звук, похожий на отдаленный выстрел.

— Что там? — зашевелился возле печи Нусуп. Он протер глаза и широко зевнул.

— Снег, — ответил Тихон и направился к окну. Одной рукой собрал снег, попавший на подоконник, скатал небольшой кругляш. От тепла руки снежок начал таять и капли падали в подставленную ладонь.

Вновь послышался треск, затем еще один, и в паузе Тихон услышал сзади негромкий голос:

— …по снегу след хорошо видно, далеко не уйде… — но ни начала, ни продолжения фразы, сказанной желтушным Нусупу, Тихон не уловил. Не обязательно, что они говорили о нем. Возможно, подразумевали сегодняшний переход.

Тихон сдавил снежок, и он брызнул подтаявшими комками.

Заслышав возню, Тихон обернулся и заметил, что Нурали, запахнув теплый ватник, собрался на выход. С ним убрались и двое других, что занимали эту комнату. Остался только Нусуп. Возможно, в качестве замены соглядатаю.

«Не бойся, бежать не собираюсь, — про себя сказал Тихон. — По крайней мере, пока…»

Он подошел к печи. Та почти совсем остыла, и только кирпичи над плитой хранили тепло. Впрочем, странным образом Злотников не ощущал холода. Он вспомнил, что и ночью не особенно кутался в мешковину, хотя сегодня определенно холоднее, чем вчера.

В комнату вошла Амина.

— Ты видел, какая красота? — спросила она.

— От этой красоты одни проблемы, — сказал Тихон. — По снегу идти нелегко будет.

Амина приблизилась и дотронулась до его влажных ладоней. Руки ее казались необычайно теплыми, почти горячими. Ни слова, ни жеста не требовалось, чтобы понять: если она пытается скрыть свои чувства, у нее ничего не выходит.

Тихон заглянул в ее глаза, и ему вдруг захотелось рассказать Амине о своих видениях, снах и предчувствиях. Пусть даже посчитает его сумасшедшим. Но, к сожалению, сейчас не время и не место для признаний…

— Кхм! — кашлянул сбоку Нусуп. Может, и не нарочно.

Девушка смутилась, отпустила руки Тихона и, ничего не сказав, вышла из комнаты. Тихон пристально посмотрел на Нусупа. Мальчишка тоже не сводил с него взгляда. Злотников не знал, стоит ли объясняться с ним или оставить все, как есть. Впрочем, что объяснять? Подозрения, что Нусуп шпионит за ним? Внезапно родившиеся чувства к Амине? Ему самому нужно разобраться в своих мыслях. А Нусуп… Пусть думает, что хочет.

Услышав скрип снега за окном, Тихон вернулся к подоконнику, перегнулся через него и увидел Амантура, а с ним желтушного Нурали. Оба встали на углу дома, всматриваясь в просеку, где находилась засыпанная снегом дорога.

— Все-таки надо было вчера с Мирбеком идти! Счас бы, глядишь, почти у самого дома были, — сказал желтушный.

— Отчего ж не пошел?! — заворчал Амантур.

— Если б ты пошел, то и я пошел бы. Не-е-е, я с тобой… Че я, дурак, с твоим психованным братцем идти?

— Тогда не ной!

Тихон не успел нырнуть обратно. Амантур заметил его.

— Видал, что творится? Навалило добра! — улыбался он как ни в чем ни бывало.

— Вот и я говорю, — снова занудил желтушный Нурали, — вчера надо было идти. Теперь придется ждать, пока снег не пройдет.

— Да что ты заладил: надо, надо…

— У меня лошадь жеребая. По такому снегу тяжело ей придется! И переменить не могу. Мирбек всех сменных лошадей забрал.

— Может, тебе еще дорогу расчистить? Ладно, пойдешь последним! — сказал Амантур. — Собираться будем. Пойду, скажу остальным.

Оставшись один, желтушный криво посмотрел на Злотникова.

— Нусуп! — заглянул он через плечо Тихона.

— Чо? — откликнулся мальчишка.

— Колбаса через плечо! — крикнул Нурали. — Собираться пора! Собираться пора, — повторил он, обращаясь к Тихону, снова недобро сверкнув глазом. Махнул рукой и отправился вслед за Амантуром, норовя ступать в оставленные им следы.