Александр Байбак - САФАРИ

Представьте мое состояние, когда она с месяц назад начала проявлять ко мне интерес. И не профессиональный, а как к мужчине. Началось все, правда, несколько раньше — примерно три месяца назад — с разговора во флотском чате. Меня привлекли высказывания девушки с ником Freya о счастье. Уж очень они отличались от обычного девичьего бреда о любви, второй половинке, семье и доме.

Freya: "Счастье — это когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым. Счастье — это когда ты сообщаешь окружающим, что он вернулся. Когда наблюдаешь за их лицами, видишь на них радость и радуешься сама от осознания того факта, что это ты доставила им это счастье. А еще большее счастье видеть лицо вернувшегося живым человека".

Тарасоff: "А как же любовь? Чувства? Романтика? Семья? Дом?".

Freya: "Глупости. Бред гражданских дурочек. На войне счастье вполне конкретно, и лично для меня оно такое. Я диспетчер".

Мы проболтали несколько часов, вечер незаметно перерос в ночь, а спать я лег вообще под утро. Я тогда не знал, что Freya — та самая девушка с синими глазами, что так запала в душу. Через два месяца она предложила встретиться. Сюрприз удался на славу.

Потом она призналась, что сразу поняла по нику, кто ее собеседник. И постепенно заинтересовалась мной всерьез. Вот уже месяц мы встречаемся. У нас романтический период — прогулки по зоне отдыха, совместные посещения развлекательных мероприятий в "Эполете", поцелуи под местной луной, правда, в оранжерее — вне Базы не очень-то погуляешь, планету недаром назвали Бурная. Процесс терраформирования на ней еще в самом начале, это лет через пятьдесят здесь будет более-менее приемлемый климат…

— Пойдем, — потянула она меня за руку.

— А может… посидите с нами немного? — отчаянно краснея, спросил оробевший Котов.

— Извините меня, но нам нужно обсудить кое-какие вопросы личного характера, — отрезала похитительница и потащила меня к выходу.

Мне не оставалось ничего иного, как виновато улыбнуться собутыльникам и направиться за ней. Хотя я не очень-то и сопротивлялся, если честно.

Ольга привела меня в оранжерею, на наше обычное место. Не представляю, как можно в таком небольшом искусственном садике отыскать более-менее укромный уголок, но ей это удалось. В самом дальнем углу, на стыке двух стен и крыши из прозрачного пластика, из нескольких земных туй, обвитых боллианскими лианами, образовался небольшой растительный грот, где можно было с некоторым трудом усесться двоим, если тесно прижаться друг к другу. И кусок местного сурового неба в просвете крон. Сейчас как раз один из редких моментов, когда тучи расступились, и проступил рисунок звезд, таких ярких в еще только формирующейся атмосфере колонизируемого мира…

Устроившись на мягкой траве, я приобнял спутницу за плечи и принялся изучать рисунок созвездий над головой. В кои-то веки я не знал, что сказать. Ольга сидела, обняв колени, и о чем-то думала.

— До меня дошли слухи, что ты завтра уходишь… — наконец проговорила она. — Мне кажется, что мы так и не успели сделать нечто важное… Иди ко мне.

Я не стал сопротивляться. Бывают такие моменты, когда лучше подчиниться женщине. Они на инстинктивном уровне чувствуют, что сейчас будет правильно, а что не очень, и умудряются не разрушить волшебное очарование таких мгновений неуклюжими попытками что-то сказать или сделать. Я просто поддался ее порыву, почувствовав вкус ее губ, прижав к себе разгоряченное тело. Она впилась в меня, словно пытаясь выпить без остатка, чтобы как можно дольше потом сохранить памятью тела воспоминания. Но первый бешеный порыв быстро сошел на нет, уступив место нежности и томлению сердца, присущим всем влюбленным. А что ее люблю, я уже давно не сомневался…

Мы долго не могли оторваться друг от друга, но, наконец, Ольга устало выдохнула и толкнула меня в грудь ладошками, отстраняясь.

— Хватит здесь маячить, — сказала она, загадочно сверкая глазами. — Пошли к тебе.

И потянула меня за руку к выходу из оранжереи.

Я шел за нею словно во сне, машинально переставляя ноги, а в голове билась только одна мысль: наконец-то она моя…

Когда с тихим щелчком за спиной захлопнулась дверь кубрика, Ольга решительно толкнула меня в грудь, роняя на кровать, и одним гибким движением избавилась от комбинезона, оставшись в форменной белой футболке и черных трусиках-резинках. Ткань туго обтягивала идеальной формы небольшую грудь с набухшими сосками, и я почему-то никак не мог отвести от них взгляда… Потом она столь же решительно избавилась от трусиков, продемонстрировав гладко выбритый лобок, потянулась, давая возможность оценить тело с самых соблазнительных ракурсов, и скользнула на кровать. А дальше все было как в тумане…

Потом мы просто лежали обнявшись, тесно прижимаясь друг к другу. Невыразимо приятно было ощущать бархатистость ее кожи, вдыхать запах волос, слушать биение ее сердца. Так вот, оказывается, какое оно — счастье…

— Помнишь наш первый разговор в сети? — вдруг произнесла она.

— "Счастье — это когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым", — процитировал я по памяти, зарываясь лицом в ее волосы.

— Да… Возвращается живым… Мой муж два года назад не вернулся. Я думала тогда, что не смогу дальше жить. Но теперь у меня есть ты… И я прошу тебя, нет, умоляю — вернись! Вернись живым! — сорвалась она на крик.

И тут же замолчала, как будто перегорело что-то внутри.

— Я буду ждать… Ждать до конца, — прошептала она, — потому что я люблю тебя.

Вот так вот просто взяла и сказала то, что я не решался сказать уже год. Теперь я точно знаю, что пройду весь путь до конца и вернусь, ведь у меня есть такой мощный стимул — любимая женщина, которая ждет…

— Я вернусь, обещаю… — я заглянул ей в глаза. — Обязательно вернусь, потому что я тоже тебя люблю. Ты только жди. Обязательно.

Я крепче прижал ее к груди, чтобы эти последние часы быть как можно ближе. И все повторилось…

Система Вольф 1061, планета Бурная, база космофлота "Северная",

23 февраля 2535 года

— Товарищи офицеры! Через десять минут начнем процедуру переброски, — известил нас лейтенант Офиногенов. Он склонился над громоздким пультом, соединенным толстенным кабелем с рамкой внутрисистемного грузового телепорта.

Я стоял и маялся ожиданием, мысленно проверяя список снаряжения. Вроде ничего не забыл, даже на всякий случай к "Вихрю" тактический фонарь прицепил, а на пояс повесил флягу с коньяком — лишним он точно не будет. Нервы, они ведь не железные. Рядом точно так же мялись полностью экипированные капитан Гречко и старший лейтенант Матвеев. Парни вчера допоздна засиделись в "Эполете" и сегодня слегка страдали похмельем, но не настолько сильно, чтобы это угрожало заданию. В общем, нормальное для военного состояние. В руках Гречко сжимал такой же, как и у меня, автомат, а из кобуры на правом боку торчала рукоятка мощного "Ругер Про 9" калибра 11,5 мм. Матвеев в качестве основного оружия предпочел снайперскую винтовку "Кобра-М" под зверский четырнадцатимиллиметровый унитар. Отдача у нее будь здоров, не представляю, как миниатюрный старлей с ней управляется. Для ближнего боя у него был припасен компактный "Викинг", здорово смахивающий на древний хеклеровский МР-5, калибром 9 мм, и стандартный АПС-17, благо, боеприпас оба ствола потребляли одинаковый. Серьезно подготовились парни к походу, ничего не скажешь.