Виктор Моключенко - Ретроспект: Исток

- Лист, по моей команде по канистре, один, два - пли!

Раздался басовитый взрыв, канистру разорвало на куски и тут же рвануло вторично, из тоннеля взметнулись языки пронзительно белого пламени, жар от которого чувствовался даже здесь. Лист прикрыл лицо рукой.

- Что это было?

- «Поганка», она очень чувствительна к детонации, вот потому я и сказал тебе стрелять наружу, в слепыша. Все, можно уходить, территория гарантировано зачищена, на какое то время по туннелю можно ходить не опасаясь «вахтеров».

Лист начал мерно содрогаться и уткнулся лицом в прицел.

- Ты чего, что случилось?

Лист прыснул смехом перестав закусывать рукав, Звездочет наконец сметнул и схватился за винтарь. Разбросав горящие обломки, дымящийся и потрёпанный вахтер вывалился из кольца и недоуменно вращал головой, рассматривая последствия столь дивной гулянки.

- Добить?

Звездочет отрицательно покачал головой и включился на общую волну.

- Это Звездочет, в туннеле под старой веткой зачистили стоянку зомби и сняли поганку. Остался один, он тут вроде вахтера, смирный и агрессии не проявляет, если будете поблизости, в оплату за проход принесите ему свежих газет.

Огромная подслеповатая тварь подозрительно потянула носом воздух и предостерегающе оскалила клыки, если такое определение применимо к нескольким рядам кинжалов, которые вращались в ее пасти как цепь бензопилы. Очень хотелось пошевелиться и размять затекшие конечности, но тупая циркулярка уже второй час упрямо рыла землю, как броневик, проломив кусты в десяти метрах перед ними и развалившись на доступной для прохода тропе.

- Аномалии в проходе пока держатся, не дрейфуют, стой спокойно. Спешить нам особо некуда, разве что на тот свет, но туда мы с тобой всегда успеем, а вот до уровня свалки нам надо дойти еще засветло.

- А если принять ее в два ствола, откатится в сторону перед этим броненосцем и очередью вбок?

- Не получится, циркулярка весьма живучая скотина, да впрочем, все живое здесь, кроме человека, отличается повышенной живучестью – прилетел по каналу голема голос проводника - она сплошь покрыта роговыми пластинами, прожечь которые можно только кумулятивными снарядами, да и то не всегда. Видишь танки?

Ну да, мы видели танки. Они беспорядочно сгрудились в узком проходе коридора, некоторые чуть ли не по самые башни вросли в землю и что-бы отличить их от кустов требовалось приложить немало усилий, другие задрали куцые оплавленные стволы в небо, да и так и застыли, словно налетев на полном ходу на незримую преграду, оставшись висеть на ней как на постаменте. Ржавые, облупленные, жалкие. Немые свидетели человеческой глупости, которая погнала их на прорыв десять лет назад, в первую волну ударного штурма. Уверенные в могуществе человеческого гения и в несокрушимой мудрости облачённых в золото и право решать, попирая гусеницами твердь и сотрясая своды оснований, стальной волной прошли они по земле, да так и остались здесь навсегда. Ржавые, ненужные игрушки человечества, которое все еще играло в войну само с собой. Пройдет еще несколько лет и не станет даже этих жалких остатков, что уцелели в гиблом аномальном мареве. Некогда несокрушимые и грозные, а ныне служащие прибежищами тварям и гадам земным, сминаемые «мясорубками» и «тисками», омываемые бесчисленными мертвыми дождями они превратятся в прах и уйдут в небытие, восстанавливая нарушенный баланс. Но это будет потом, а пока что промозглый, пробирающий до костей ветер шевелил между ними мокрые черные ветки, завывая в глубоких провалах и сметая с паутины бисер серебра.

- Жутко? – понимающе спросил Звездочет – Да, тут многим поначалу бывает жутко, потом привыкаешь, не замечаешь всего этого, принимаешь как должное, словно так было всегда, словно так и должно быть. Это ведь крохи, Лист, раньше тут вообще было не пройти, сплошное ржавое кладбище, потом как-то разметало их аномалиями, разрывая на куски и сминая словно фольгу, только скрежет и лязг со всех сторон, вой умирающего железа даже на Кордоне было слышно, казалось, что выла сама Зона. Мертвое железо и то, оказывается, способно плакать. Те, что подальше, да поглубже в земле, те остались, уцелели, видимо Зона их в напоминание оставила, что бы помнили. Потом появились циркулярки, никто не знает точно, когда и откуда они вылезли, но облюбовали они этот самый коридор до жути, из-за танков, наверное. Ни проходу, ни житья от них не стало. Подойдет, значит, такая дура к танку и грызет его, глодательный аппарат в самый раз, позволяет, может от того у них и панцирь такой непробиваемый, вступил во взаимодействие с железом и переродился в некий химерный биологический полисплав. Кто его знает, но никто из первых рук выяснять не пробовал. Одно спасение, что циркулярки плохо видят, но вот слышат замечательно, да и нюх у них дай Боже.

Со стороны болот раздался унылый, протяжный вой изголодавшейся твари, затем еще один и еще. Насторожившаяся циркулярка прытко выскочила из задуманного ею метростроя, прислушалась к вою и, сотрясая землю ломанулась сквозь заросли бурьяна в сторону нарушителей покоя, с глухим лязгом протискиваясь сквозь кладбище танков. Сталкеров не надо было упрашивать дважды, как только очередной танк возвестил, что циркулярка опять не вписалась в поворот, они сорвались с места и, обогнув яму, поспешили как можно быстрее миновать опасный участок.

Оставив кладбище позади Звездочет, тщательно выбрал место для короткого привала, и едва Лист успел опуститься наземь и прислонится спиной к камню, прикрыв глаза, как тут же пискнул голем прося выйти на связь.

- Слушаю – устало пробормотал Лист.

- Извини, что отвлекаю от отдыха, но я засек аларм-маячок, тревожная волна. Включить?

- Конечно, включай.

Раздалось шуршание, и сквозь забиваемый помехами эфир прорвался голос:

- Мать, да есть тут кто-нибудь рядом… да сколько же их... идут из Гулькиного яра... быстрее... координаты…

Лист подхватился на ноги, и Звездочет забил магазин в винторез:

- Держи пеленг, мой голем взял координаты, видимо там совсем худо. Старайся не отставать, ну а там по ситуации, главное не теряйся из виду и прикрывай спину, а то живо затопчут.

Звездочет перешёл на бег, и Лист едва успевал фиксировать аномалии, которые подсвечивал голем, но, несмотря на это он несколько раз едва не провалился в «холодец», который был присыпан полусгнившими листьями и который успел заметить в самый последний момент по подозрительному шевелению, отскочив в заросли жгучей крапивы. Ошпарив руки в крапиве и вскарабкавшись по скользкому глиняному склону, они пронеслись через небольшой относительно чистый от аномалий подлесок, выскочив на заросшее мхом ветхое полуразрушенное здание, откуда доносились скупые захлебывающиеся очереди. Вокруг дома бесновалась стая, с каждым мигом из-под развесистых деревьев выскакивали серые сгорбленные спины, вливаясь в хоровод оскаленных пастей. Лист дал короткую очередь, и пули с противным визгом вспороли землю перед собаками, что норовили запрыгнуть внутрь. Пока слепыши соображали, откуда раздается очередь, Звездочет выхватил из подсумка гранату и швырнул в самую гущу вертящейся стаи. Глухо ахнул взрыв, во все стороны полетели комья земли, и осколки с противным визгом ударили по деревьям. Звездочет влетел вглубь дома, ударом приклада отбросил бросившуюся в горло псину: