Виктор Моключенко - Ретроспект: Исток

Продолжая изучать его грустным взглядом, контролер исчез, а Лист очнулся у угасшего костра. Некоторое время он приходил в себя, очумело тряс головой, а потом пискнул голем, отвечая на входящий запрос Звездочета.

Надпись «Бар» была криво, от руки, выведена на бетонной плите красной краской. Местами буквы потерлись, потекли кровавыми потеками, но небольшие группки сталкеров подтягивающиеся к узкому проему куда красноречивее указывали о характере заведения, что пользовалось несомненной популярностью. Лист сиротливо стоял на промозглом ветру, под серыми нудными тучами, что опять затянули небо и во все глаза разглядывал территорию бара, легендарную базу долга о которой он так был наслышан. Однако увиденное рознилось с той нерушимой, неприступной цитаделью, что рисовало ему воображение. По Периметру располагались крытые бронированные вышки с пулеметными гнездами, увенчанные мощными прожекторами, а в остальном такой же скупой дикий пейзаж заброшенных ангаров с выбитыми стеклами, покосившимися ржавыми дверями, забитыми крест-накрест проемами и резкими изгибами бетонных стен. Воображение же рисовало ряд танков вкопанных по башни в землю, накрытых маскировочными сетками, настороженно смотрящих угрожающими жерлами, выслеживая малейшее движение, несколько рядов проволочного заграждения, с пущенной по верху спиралью, глубокие рвы, утыканные острыми прутьями и сваренные из рельс ежи. Ежи непременно должны быть, а как же без них? Что если проснется жизнь в брошенных обогревших БТРах, что стояли вдоль дорог мертвыми недвижимыми глыбами, светя черными проплешинами разорванного метала, взрыкивая раскуроченными моторами и водя тупорылыми пулеметами в поисках человека?

После того как на самой окраине Дикой Территории их прижал к земле вот такой вот оживший металлический исполин, ожидать можно было всего. Верткий как ртуть Гремлин ползком преодолел пространство от наполненного гнилой жижей рва, в котором в последний момент успел схорониться порядком поредевший отряд Коперника, и бросить в черный проем разодранного борта несколько кусков пластида, что глухо ахнул, разрывая ожившую громадину на куски. Они еще долго пролежали в этом рве, молча глядя в мутное небо, прислушиваясь к недовольному карканью встревоженного воронья и считая оставшиеся патроны. Мертвых уже не несли, просто активизировали вшитый в ворот брони кусочек «нирваны», отдавая прощальную честь павшему товарищу и прикрывая глаза от вспышки, после которой не оставалось даже пепла.

Но танков не было, почти все их бросили еще в коридоре, когда земля вспучилась уродливыми горбами, исторгая из себя все новые и новые аномалии, что надвигались как приливная волна, сметая, сминая, словно жестянки, заставляя бросать застывшие, заглохнувшие машины и спешно отступать по странной полосе, что светилась в опустившемся мраке спасительным жемчужным сиянием. Мост пульсировал под ногами, раскачивался, словно трепаемый ураганным ветром, но терпеливо принимал все новых и новых людей, скрываясь в клубящемся густом тумане, пока не рухнул под тяжестью, выбрасывая выживших по ту грань пространства. Никто не понял тогда, что случилось, обессиленные и окровавленные они гибли в аномалиях, что выскакивали из-под земли на пустом месте и шли, шли, прокладывая путь смертями, волоча раненных и то немногое что осталось. Прошло время, пока люди пришли в себя, спешно укрепляясь на заводах «Ростка» и, зубами держась за жизнь, приобретая опыт выживания в чуждой среде, оттесняя мутантов и отчаянно ища пути назад. Погибая в аномалиях и под внезапно разразившимися выбросами, не желая идти на бессмысленную гибель часть людей взбунтовалась, и ушла в поисках выхода из аномального лабиринта вслед за мятежным полковником Лукашем, с потерями откатившись от Радара и осев на Армейских складах основав свободу.

Не было и колючего заграждения, от него остались лишь жалкие ошметки, не способные сдержать бесчисленные орды беснующихся тварей, что подстегиваемые неумолимой незримой силой, внезапно впадали в неистовство и, пропирая инстинкт самосохранения, неслись вперед, заполоняя глубокие рвы и разбиваясь темной массой по стенам.

От патруля долговцев, что неторопливо шел по территории, осматривая возможные ходы проникновения мелких тварей, отделилась высокая фигура и направилась к Листу:

- Что стоишь? Осматриваешься, небось, думаешь остаться, а?

Лист как всегда улыбнулся робкой, едва заметной улыбкой и перевел взгляд на прикуривающего Рустама:

- Я думал тут все иначе, по-другому. Ожидал увидеть что-то вроде крепости под натиском врагов…

- Разочарован? – понимающе кивнул Рустам и поежившись накинул капюшон – Когда мы сюда добрели, истекающие кровью, с кучей раненных и умирающих, набились во все доступные щели падая прямо на землю, то готовы были Богу молится даже за это, да мы и молились, те кто умел, а тот кто не умел, просто слушал. Почти все, кто тогда был ранен, попав в аномалии - умерли, гасли словно свечки, так и не приходя в сознание и не поняв, что с нами произошло. Возможно, для них так было лучше. Хотя кто знает, что для нас лучше, а что хуже. Было ведь нас тогда…

Рустам умолк, собираясь с мыслями и задумчиво провожая узкую багровую полоску, за которой пряталось садящееся солнце, что зацепилось краем за размытый истрескавшийся и выщербленный зуб башни напоминающей часовню.

- Много нас было, несколько тысяч, не меньше… никто не знает ни точного числа, ни того, за каким рожном нас послали сюда умирать в таком огромном количестве. Даже Воронин и тот не знает - сказали надо, значит надо. Отдали приказ, и нас, зеленых юнцов, сорвали прямо среди ночи из учебки и стальной бронетанковой колонной направили сюда. Техники нагнали, земля сотрясалась, наверное, на несколько километров вокруг. Сирены ревут, фонари по небу чертят, вдалеке горит что-то. Думаем все, война началась, конец всему. Облепили мы танки, словно муравьи и прямиком в голодное чрево Зоны. Да ладно, хватит, так ведь и раскиснуть не долго. Пошли в бар, помянем тех, кто не вернулся.

Они не спеша пошли по территории, провожаемые удивленными взглядами залетных бродяг. Не часто бывает, что бы угрюмый и замкнутый долговец вот так вот запанибрата разговаривал и шел вразвалочку со сталкером, это что же такого должно произойти, что бы они раскрыли свою опаленную дыханием Зоны душу? Тут неделю продержаться - экстриму на всю жизнь, а десять лет, об этом даже страшно подумать. Целых десять лет скитаться по Зоне в поисках надежды, не сдаться, не сломаться и не сойти с ума! Тот кто сдался, того уже нет, или еще хуже, бродит по берегам Янтарного озера. Рустам протиснулся в предбанник, стянул с плеча автомат и протянул плюгавенькому мужичонке: