Андрей Круз - На пороге Тьмы-2

– О, Володя! – обрадовался сидевший за столом с книжечкой и бутылочкой Пашкин. – А я думал, что так в одну глотку пить и придется, а это нехорошо, уже пьянство получается.

– Не, Михал Михалыч, не выйдет, – сразу отказался я. – Я с женой здесь, не одобрит.

– А чего это ты с женой? – спросил Пашкин таким тоном, словно заподозрил в этом какой-то злой умысел с моей стороны. Вроде как я специально зашел его обнадежить насчет собутыльника, а потом вот так взять, да и обломать. – Сюда без жены надо.

– В следующий раз, не последний день видимся, – послал я ему луч надежды. – У меня просто вопрос возник по той теме, что тогда беседовали, помните?

– Помню, – кивнул он уверенно, – мозги пока не пропил.

– Так вот я все это на досуге обдумал и уточнить кой-чего захотелось.

– Чего?

– Вы помните, как Пашу тогда тварь покусала? Ну, когда «Карась» в последний рейс пошел.

– Помню, но сам не видел, я тогда выходной был, – сразу ответил Пашкин. – А что интересует?

– Интересует, как это вообще случилось. Кто рядом был, кто все видел, как все вышло. Типа общую картину увидеть хочется.

– Картину, говоришь? – переспросил он, задумавшись. – Подумать надо насчет картины, рано это было, народ на работу не пришел. Так… кто у нас что про это знать может?

– В госпиталь его кто вез?

– В госпиталь? – задумался Пашкин еще глубже. – В госпиталь, в госпиталь… «скорая» не приезжала, и не дежурная машина, это я помню откуда-то. А я позже приехал, меня уже «Горсвет» вызвал. Кто же его везти мог? Вот комплект первой помощи у нас взяли, это я точно помню. Потому что не вернули, за него потом отчитывались…

Видимо для того, чтобы запустить маховики какой-то глубинной памяти, Пашкин налил себе полную стопку и разом замахнул, закусив соленым огурчиком, который положил на кружок колбасы, без всякого хлеба.

– Надо журнал проходной поднять, поглядеть, – вдруг выдал он. – Там наверняка все записано. И что за машина, и кто за рулем был.

– Поглядим? – сразу предложил я.

– Не, сегодня не поглядим, журнал уже новый, а старые у начальника охраны. А он выходной, сам понимаешь. Дома сидит да водку пьет, – добавил Пашкин, плеснув себе еще в стопку, а заодно предложив мне.

– Не, не могу, сказал же. Так что, мне тогда завтра заехать по поводу журнала?

– Завтра и заезжай, верно, – кивнул Пашкин, заворачивая очередной огурчик в очередной кружок колбасы. – Пойдем с тобой, да и поглядим. Твое здоровье.

– Спасибо, – я проводил взглядом опустошенную стопку. – А про Валиева, что с Серых работал, сказать что-то можете?

– Да чего про него скажешь? – немного озадачился Пашкин. – Татарин такой… росту среднего, все шутил да болтал, только не выбалтывал. С подходцами такой мужик, чуток скользкий. Всегда первый подойдет, поздоровается, по плечу похлопает, про дела поинтересуется, а ты у него чего ни спроси – только отшутится. Время узнать захочешь – все равно человеческого ответа не получишь.

– А до Серых он чем занимался, не в курсе?

– Не знаю. Чего не знаю, того не знаю, и врать не буду. Говорю же, от него ни черта не узнать было.

Настя меня спасла, потому что после третьей стопки Пашкин вновь начал становиться настойчивым и более чем прозрачно намекать, что у него без собутыльника водка в горло не лезет. Думаю, с этим утверждением он погорячился, потому что я наблюдал совсем обратное, но кто знает… В общем, Настя утащила меня обратно на «Ваню комсомольца». Кстати, увидев в иллюминаторе физиономию Ивана и скосив глаза на название суденышка, я засмеялся, и когда вошел в рубку, то с ходу поздравил Ивана с обретением тезки. Тот сперва не понял. Потом посмеялся, потом посетовал на то, что теперь ему с этим житья не дадут. Очень может быть.

– Вань, ты про Валиева ничего не узнал?

– Когда? Выходные же, – напомнил он мне. – Завтра на Ферме поболтаю, может и выясню что-нибудь. Кстати, вы с Федькой на рабочем месте появиться планируете?

– А надо? В смысле, реально надо?

– Да черт его знает, – почесал в затылке Иван. – надо бы мелькнуть по крайней мере. Мне там тоже сидеть не резон весь день, я больше с твоими вопросами еду.

– Тогда, пожалуй, я с тобой и сгоняю. Вместе поедем, вместе вернемся.

– Только не с утра, я тут отчеты дописать хочу. Часов… в двенадцать двинем, хорошо?

– Без проблем. Отсюда?

– Отсюда.

С утра заехали за Федькой, обнаружив его, к моему удивлению, выспавшимся и практически не похмельным, прям огурчик. Если говорить честно, то после вчерашнего его заявления про «три по сто в буфете» я как-то ожидал, что он пойдет на второй круг. Не пошел. За что ему честь и хвала.

– Куда сейчас? – спросил он, втиснувшись на заднее сиденье «кюбеля».

– На Крупу, мне отчеты надо сдать по работам и акты подписать, – ответила вместо меня Настя. – А дальше меня на аэродром закиньте и как хотите.

– Так погода опять нелетная вроде, – удивленно сказал Федька, пригнувшись и посмотрев в окошко. – Что там делать?

Снег валил уже хлопьями, покрыв тротуары и дороги уже вполне приличным слоем. Еще немного, и без чистки проезжей части не обойтись будет. Летать куда-то с такой видимостью точно не получится, метров со ста землю не разглядишь. Зато потеплело и ветра вообще не было, тишина и белизна, прямо наслаждение.

– Профилактику всякую, – ответила она, – работы хватает. С Фермы вернетесь и меня заберете оттуда.

«Кюбель» по-прежнему легко ехал по снегу и льду, вызывая у меня все больше и больше уважения. Ну надо же, такая вроде машинка… даже машиной назвать трудно, жестянка какая-то простенькая на базе гражданского «жука», даже без полного привода, а вот поди же ты… И моторчик крошечный вроде, а тянет бодро с тремя людьми в салоне. Пожалуй, что я и вправду не прогадал, махнув на него «тазик».

На Советской увидели два «студебейкера» с подвешенными спереди отвалами, сгребавших снег к тротуарам. Это хорошо, а то с такими темпами скоро все улицы завалит. Крупа, до того раздолбанная и грязная, теперь побелела. Снег на месте большого газона посередине площади лежал ровным, нетронутым слоем, а вот вокруг машины его уже размесили. «Студеры» сюда пока еще не доезжали, похоже.

– Рому навещу, – сказал Федька, направляясь вместе с нами в здание. – Перетереть кое за что надо, на будущее. Он сейчас добрый и радостный, и машина у него, и денег срубил, так что самое время.

– Кстати, «тазика» на площади не заметил, – вспомнил я.

– Стесняется пока, может, – пожал плечами Федька, придерживая входную дверь перед Настей. – Или побоялся в снег выезжать.

– Да ладно, он нормально водит, – усомнился я в такой версии. – Я же видел.

– Тогда не знаю. Может опять больным сказался, после выходных лечится.