Андрей Круз - На пороге Тьмы-2

Остается только попытаться угадать, за кем это? За нами, я уже угадал.

– Милославский, сука, – прошептал я. – Не выдержал, да? – и обернувшись к спящей Насте, потряс ее за теплое плечо: – Подъем, тревога!

– Что? – испуганно вскинулась она.

– Тихо. Одевайся и будь готова, за нами приехали.

– Кто? – голос стал чуть спокойней, начала просыпаться.

– Ну кто может быть, Горбезопасность и какие-то уроды из тех, что с Пашей были.

Вот так… зря я уважаемого профессора сам перед собой оправдывал. А все очень просто оказалось: днем меня вязать несподручно было, а вот так, под утро домой заявиться, так и нормально. Уже вроде и можно. Постучать в дверь, представиться, потребовать открыть… и ведь я открыл бы, вот ей-богу открыл бы, не рискнул бы ничего предпринимать, если бы вот тот самый «жук» следом не притащился. А вот с ним картина резко меняется, веры в то, что тут у нас все по закону, уже не так много. То есть совсем ее нет. И если эти двое останутся ждать снаружи, а в подъезд пойдут только те, кто на «виллисе», то тогда вообще все ясно.

Сам я при этом одевался, с такой скоростью, что когда компания снизу разошлась в стороны, я был и одет, и уже обут.

Так… им еще в дом войти надо, а для этого сперва требуется добудиться Петра Геннадьевича, который под утро спит так, что звонить придется долго, а потом еще и через «засветку» пройти, а это с минуту займет. Какие ему ксивы не суй, но без проверки через тамбур он никого не пропустит. Поодиночке они наверх не попрут, не решатся, да и глупо это, на такое дело в одиночку переть, значит пойдут втроем. И что дальше? Стучать в дверь будут, однозначно. Если бы это кино – можно было бы прямо через нее палить начать, но они уже к этому готовы будут. И меткость через дверь никакая, то есть дальше начнется перестрелка, мы окажемся в ловушке и достать нас отсюда, или просто забросать гранатами, дело техники и времени. Кранты нам тогда. А как надо действовать?

А знаю как. Точно знаю.

– Настя, собирай все барахло, будем уходить, – обернулся я к ней, тоже уже одетой, разве что еще тулуп не натянула.

– Куда?

– Там видно будет. К аэродрому, наверное. Не знаю еще, отсюда подальше.

Все как и ожидал, двое из «жука» остались ждать, трое пошли в подъезд.

Звонок слышен даже с улицы, это Геннадьевича будят. Хорошо, что я заранее подумал о том, что смываться придется и два «тревожных рюкзака» собрал. И магазины набиты, и в разгрузку запиханы. Подскочил к двери, открыл и замок, и засов, отпустил – нет, держится на месте, сама по себе не открывается. Так, теперь веревка нужна, веревка, с улицы уже приглушенно голоса слышны, комендант в окошечко выглянул, а ему наверняка удостоверения суют, вроде как все законно и нормально.

Так, к окну, сюда не смотрят, вроде, да и все равно ни черта с улицы не разглядишь, теперь шпингалеты открыть… Бумага с треском оторвалась, посыпалась пакля. Второе окно… меня за ним разглядеть не должны. Только шпингалеты, пока не открывать. Но холодом как сразу потянуло…

Блин, как же плохо без мобильного, Федьку бы предупредил… если его уже не того… Ладно, пока веревка мне нужна. Заскочил на кухню, резанул ножом натянутую там бельевую, на которой трусы-носки и прочее развешивали, тут ведь стиральных машин тоже как бы нет. Один конец к ручке двери, чуть натянул – блин, открываться начала, не годится ни хрена. Кусок газеты оторвал, сложил в фунтик и снизу, между полотном и косяком воткнул – отлично, кое-как держится, а сильнее мне и не надо.

Дверь снизу хлопнула, вошли в подъезд, Геннадьевич их светит сейчас. Скоро уже поднимутся и тогда начнется…

– Золотая, бери второй ППШ, досылай и встань здесь, – я показал на угол, образуемый стенкой нашей как бы прихожей, в которой места только одному человеку куртку снять, и тем закутком в комнате, в который втиснули кровать. – Когда скажу – подашь. И веревку держи. Веревку дернешь, опять же когда я скажу. Дернешь – и тяни, не дай двери обратно отскочить, поняла?

– Ты что задумал? – глаза совершенно обалдевшие. – Ты что, стрелять в них собрался?

– А есть другие опции? – обернулся я к ней. – Нас давно не убивали? Вступим в переговоры или что?

– С чего ты взял, что они нас убивать идут? – буквально остолбенела она от такого моего заявления. – Отвезут на Крупу, там разберутся…

– Они нас или сразу грохнут, или отвезут куда-то на опыты, – сказал я, глядя ей в глаза. – Никто с нами ни о чем беседовать не будет. Не время спорить уже, понимаешь? И проверять на себе я не хочу, что они там задумали. Все. Ты со мной?

– А с кем же еще?

– Тогда сейчас – не спорь. Удастся выбраться – там хоть обругайся, а пока – молчи и жди команды. Нам выжить пока надо.

Разозлилась, но смолчала – самая лучшая на сейчас реакция. Нет у меня ни сил, ни времени ее убеждать и успокаивать, у меня у самого как будто ведро ледышек в кишках, у меня в ушах звон от страха и адреналинового потопа, у меня сейчас руки дрожать начнут, а в коленях уже сейчас слабость. Я что, не понимаю на что иду? Все я понимаю, и понимаю то, что с этого момента стану дичью, но выбора как бы не вижу, нет его, выбора этого самого.

Вторая дверь хлопнула, тамбур прошли, теперь уже все. Я присел у двери, глазом к замочной скважине. Замки тут еще допотопного образца, обычный ключ с бородкой, с моей стороны скважина крышечкой повторной прикрывается, а с обратной и вовсе ничем. Зато отлично за дверной глазок работает, разве что смотреть через него визитеру получится только… в область паха. Или вот как я сейчас смотрю, на лестницу. И почти весь пролет мне виден.

Шагов слышно не было, передвигались пришедшие осторожно. Увидел, как показалась голова в вязаной шапочке на площадке ниже, за ней вторая…

Резко назад отпрянул, вскинул автомат, весь в слух обратился… есть шаги, есть, не ниндзя идут, а люди в тяжелой зимней обуви. Я даже слышу, как кто-то за перила хватается, как одежда шуршит. А оружие у них пока по-походному, его еще вскинуть нужно, а может и патрон дослать, не знаю. Они ведь стучать в дверь намерены, они никак не ожидают, что получится вот так.

Створ моего автомата уставлен в белую дверь. Изнутри она белая, масляной краской покрашена, а со стороны подъезда бурая, все та же, пропади пропадом, «половая» краска. Почему «половая»? Да потому что за… утомила она уже, надоела.

О чем я?

Причем тут краска?

А неважно, лишь бы с страху глупостей не наделать. Сколько мыслей сразу пронеслось, а те, на лестнице, за это время и пары шагов сделать не успели, небось.

– Дверь! – громким шепотом.

Все, страх ушел, весь мир сузился до размера прицела моего автомата. Никаких других мыслей.

Дверь открылась легко и беззвучно, недаром я петли недавно смазал. Просто так смазал, чтобы не скрипели, без всякой задней мысли.