Виктор Моключенко - Ретроспект: Эхо

- «Альфа?»

- «Сигма». Теперь моя очередь задавать вопросы.

Девушка тряхнула гривой волос:

- «Проект».

Верес изумленно приоткрыл рот.

- Вот они, разведчики. Не мастерства, ни выдержки – фыркнула девушка.

- А перед кем тут выпендриваться? Перед шкилябрами? Так им по фантику – Верес незаметно восстанавливал сбитое дыхание. Бессонная ночь, гонки с шкиляброй и показательный бой с незнакомкой давали о себе знать.

- Выпендриваться не обязательно, но мог бы и представится. Не звать же тебя разведчиком?

- Верес.

- Гот что ли? Германец? – она насмешливо посмотрела на разведчика, осторожно обходящего «спираль».

- Ага, кельт, причем натуральный, а имя это вересковые пустоши моей родины.

- Понятно. Полина Северова, русская. Тоже натуральная, эндемичная ветви.

- Ветви?

- Что же вы делали эти два года, Верес? После Севастополя прошло целых два года. Неужели вы не знаете?

- Каких два года, Полина? Очнись, на дворе две тысячи первый год! И чего мы не знаем?

Полина резко развернулась на каблуках, и Верес едва не налетел на девушку.

- Десять лет? Прошло десять лет?

Верес вынул из кармана ПК и бросил девушке. Та поймала его на лету, осторожно присела на замшелую колоду и принялась поглощать данные. Разведчик, вполглаза наблюдая за притихшей участницей «Проекта», рассматривал просветы неба между сомкнувшихся над головой могучих стволов, прикидывая, куда же его занесло.

- Вот это новость – посмотрел на Листа Звездочет – ты вспомнил?

- Частично – покивал головой Лист – увидел запись, и словно что-то сдвинулось в голове. Вспомнил кто она, откуда мы прорывались, и координаты прокола.

- Какие координаты? – Схима подвинулся поближе, а Шуман, лихорадочно клацая тумблерами, включил запись.

- Координаты Севастополя. Он находится по ту сторону грани.

- Какой грани? Шуман, да не стой ты столбом, записывай, записывай – вдруг он опять впадет в беспамятство!

- Да пишу, я пишу, а если он и впадет, так мы это в один момент исправим. Кстати, дешифрация медальона закончена – можно открывать не опасаясь потери данных. В каждой защите есть бреши, надо только их поискать.

- Кроме координат, так больше ничего нет – подал голос Лист, и его глаза, раньше сияющие и открытые, словно затянуло пеленой, и в них прорезалась боль – мы не знали куда прорвемся, и доберемся ли вообще. Зона намного больше, нежели мы думаем - она обвивает множество миров, вытягивая жизнь. Дошла очередь и сюда. Вы сами ее пригласили, вернее не вы лично, а вот такие как Шуман - безрассудные исследователи, думающие, что выше них никого нет. Дорога в ад выстилается добрыми намерениями.

- Конкретнее можно, Лист?

- Конкретнее некуда. Я не помню детали, все словно в тумане - но информацию о Севастополе и выворотниках вбивали в нас настолько глубоко, что бы даже забыв о себе, мы помнили о задании. Не знаю, что именно стало инициатором, но какое то наше действие, прорвало грань между мирами, о которых мы не знали и не догадывались, считая идею множественности сосуществующих миров нелепой фантазией, вымыслом, присущей людям недалеким и неразумным. Всякого, кто допускал возможность подобного существования, поднимали на смех, называя невеждой и мракобесом, исходя из трезвой позиции понимания мира. Все это правильно, но неверно. Мир многомерен, но если в обычном течении времени параллели не пересекаются, то это не означает, что их нет. Зона – это пробой между гранями, на стыке которых происходит возмущение всех законов, как физических, так и энергетических. Это вход в мир выворотников, но не они были первыми.

- Стой, а как же тогда Севастополь? И почему он оказался там, по ту сторону, а тут только старые руины?

- Вам бы не со мной говорить, а с ней – Лист кивнул на замершее изображение исчезающей Полины – это она научник и аналитик. Ее безопасность превыше всего. То, что я рассказал – результаты ее исследований, я только пересказываю и сам многого не понимаю. Полина должна быть где-то здесь, в пределах Зоны, телепорты имеют небольшой радиус действия. Думаю, она сама нас скоро найдет.

- Но как, это же Зона, она тут в опасности.

- Не больше чем каждый из нас – горько улыбнулся Лист, рассматривая побелевшего как полотно Ионова, незаметно вошедшего и прислонившегося к косяку дверей – она была здесь задолго до нас и знает больше, чем все мы вместе взятые. В том числе места, где можно отсидеться, а подготовка у нее дай бог каждому - в Севастополе слабые не выживают.

- Лист, ближе к делу – подытожил Звездочет – у нас есть координаты Севастополя, каким образом это нам поможет?

- В медальоне кроме координат ничего нет. Если бы нас поймали, то все пошло бы прахом, но мы надеялись, что сумеете во всем разобраться, сняв их с нас на этой стороне. Медальон был изменен - смерть носителя не стирает заложенной в нем информации, но мы не стали вкладывать туда ничего, кроме нахождения Севастополя. Выворотники, почему то, не предают особого значения этой информации. Они уверены в своей несокрушимости, не допуская мысли о том, что люди смогут контролировать мост и открыть проход. Нам удалось открыть его только чудом, но он охранялся не только выворотниками, но это мы поняли слишком поздно, когда нас накрыло разрядом.

- А кто же тогда Иные?

- Выворотники – это заложники, поставленные в безвыходную ситуацию. Высосав жизнь иные указали им путь на Землю, пообещав, что за сотрудничество те получат наш мир. Иных никто не видел, но разрушительных доказательств их существования на той стороне больше чем достаточно.

- «Наша брань не против крови и плоти, но против мироправителей века сего, против духов злобы поднебесных» – вдруг процитировал Схима.

Звездочет удивленно оглянулся на Схиму, а Лист, взяв бумагу, начал чертить схему:

- Для того что бы совершить прокол, нужно как минимум три точки…

С этими словами Шуман тяжело опустился на стул, снял очки, и отсутствующим взглядом впился в пол.

- Шуман, ты чего? – Брама подскочил к профессору.

- Все становится на места. Сфера, три-эхи, сияние…

- Да что становится на места? Развели тут тарабарщину, хрен поймешь.

- Лист, или кто он там теперь, подтвердил мои предположения. Этот самый прокол совершил «Проект», работая над три-эксами, излучателями, генерирующими поле противоракетного щита «сияние». До того как три-эксы были запущены на тестовую мощность, здесь была тридцатикилометровая зона. Пораженная и загаженная радиацией от аварии на ЧАЕС, но не более.

- При чем тут «сияние»? – нахмурился Звездочет, разглядывая набросанную Листом схему.

- Ты хоть и генерал, но временами поразительно туп! С чего ты думаешь, излучатели поля, «эхи», стали вдруг называть три-эксами? Потому что их три, этих самых излучателя! Экс-один, Экс-два, и Экс-три, по названию уровней! Никто не слушал мои предостережения, загоревшись идеей тотальной защиты и не отдавая отчет, к чему может привести использование нового, совершенно не изученного типа поля и его воздействии на метрику пространства. «Проект» взял свое начало из тоненькой папки, которую забрали из моего сейфа. Там была разработка по «сфере», всего лишь идея, но тут она обрела вторую жизнь на полную силу.