Андрей Стригин - Тайная каста Ассенизаторов

— Не хотел бы, чтоб ты узнал.

— В тебе есть некая древность, чувствую это, словно забытые руны мелькают перед глазами, — его шёпот срывается в свист.

— Уходи, Вита-с, мне не хочется вызывать свою силу, она тебя испепелит, — чувствую, как мой камень разогрелся, даже тело начал жечь.

— Я уйду, сложно спорить с такими аргументами, — еще больше бледнеет упырь, — к тому же, свет клином не сошёлся на этой сочной модам.

Он встаёт, берёт в руки дипломат, лицо кривится, словно в нервном тике:- Надеюсь, это не последняя наша встреча. Говорят, у оборотней, кровь даже вкуснее человеческой, — он ехидно улыбается, видя откровенный ужас в глазах девушки, — а по поводу тебя, посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда нас будет много.

Троллейбус останавливается у кафе Херсонес, Вита-с непостижимо быстро выскакивает в двери, напоследок обдав нас запахом дорогого одеколона.

— Рита, — тормошу девушку, — ты, что, сильно испугалась?

— Кирилл, я хочу домой, — умоляюще шепчет она.

— На следующей остановке выходим.

— А вдруг он где-то рядом, давай выйдем через остановку.

— Он побежал в сторону Херсонеса, по пути точно кого-то словит, затем будет ковыряться в могилах, ему сейчас не до нас.

— Мне страшно, вдруг их будет много?

— Мы обязаны его уничтожить. Не вешай нос, Ассенизатор! — жму ей ледяные ладошки.

Она жалко улыбается:- Как плохо, что папы нет, он бы точно его разорвал.

— Без папы справимся. Завтра это будет центральной повесткой дня. Слушай, — вдруг осеняет меня, — у тебя есть серебро?

— Целый сервиз, Дарьюшка подарила, — вскидывает взгляд Рита, — пули будешь делать? — догадывается она.

— Определённо.

— Неужели поможет?

— Есть такая уверенность.

— Давай прямо сейчас делать!

— На газе, что ли, серебро плавить, — улыбаюсь я, — Эдику поручим, он в этом спец. Ты не торопись, упырь от нас никуда не денется.

— Упыри, он точно кого-то ночью реанимирует, — шмыгнула носом Рита.

— Пуль на всех хватит, — мрачнею я.

— Как всё сразу навалилось. Так просто было, очередной сволочи, внутренности выпускали, и мир сразу становился чище. Теперь и у нас могут кишки выпустить.

— Всякое действие, вызывает противодействие, — усмехаюсь я.

Подъезжаем к своей остановке, идём на выход к передней двери. Немолодая полная женщина, увидев нас, пытается отодвинуть с дороги расползшиеся кошёлки, но красные гвоздики мешают. Она виновато смотрит, явно испытывает неловкость, что причиняет неудобства.

— Не беспокойтесь, мы переступим, — с жалостью смотрю на неё, — вы бы, не ходили так поздно ночью, на улице сейчас неспокойно.

Она с удивлением смотрит на нас, улыбается, но улыбка получается жалкой:- Задержалась сегодня на работе, у меня День рождение.

— Поздравляем.

— Спасибо.

— Вас бы, хотя бы, кто проводил. Мужчины, наверное, были?

— Были. Да мне, от остановки недалеко, — пытается выгородить она "рыцарей".

— Хотите, мы вас проводим?

— Да, — встрепенулась Рита, — нам не сложно.

Она смотрит на нас с недоумением, вздыхает:- Не стоит, как-нибудь сама, привыкла уже.

— Все же, будьте осторожнее. А по ночам не ходите, сейчас действительно очень опасно, вы, даже представить себе не можете, насколько опасно, — заглядываю в её наполненные грустью глаза, в них вспыхивает испуг, она кивает.

Выходим на своей остановке, троллейбус с гудением растворяется на чёрной дороге, как в туннеле. Долго провожаем взглядами.

— Какие красивые гвоздики, — зачем-то говорю я.

— Какая она несчастная, — вздыхает Рита.

Переходим дорогу, поднимаемся наверх, идём между домами. Практически нигде не горит свет, невероятно тихо, словно мы в павильоне, ни малейшего движения ветра, в суровой неподвижности застыли деревья. Внезапный порыв ветра настолько неожиданный, что Рита взвизгнула и кинулась ко мне. Тугой поток воздуха враз пригнул верхушки платанов, разметал сухие листья, из кустов врассыпную кинулись кошки, тоскливо завыла собака.

— Ты чего? — смеюсь я, хотя самому неприятно от такого буйного проявления природы.

— Это не просто так, что-то происходит, — девушку трясёт от страха.

— Глупости, — озираюсь по сторонам, вижу, словно тень мелькает между тёмными стволами.

— Пойдём ко мне! — умоляюще просит Рита.

Целую её сверху в вязаную шапку:- У меня встречное предложение. Матушка блинчиков напекла, приглашаю. Знаешь как вкусно со сметаной?

— А я не стесню? — хватается за моё предложение девушка.

— Что ты, она будет рада!

— Тогда пошли!

А ведь действительно, в природе творится нечто непонятное, порывы ветра то стихают, то, словно с цепи срываются, ломаются толстые ветви, где-то звякнуло стекло, тяжёлые тучи приблизились к земле, ослепительно вспыхнула молния, громыхнул гром.

— Да это просто начинается гроза, — кричу я, — бежим, сейчас такой ливень будет!

— Так это, просто гроза, — радуется Рита, — а решила, что Вита-с упырей начал доставать из могил!

— Типун тебе на язык! Вот и ливень уже начинается!

Ледяной дождь жёстко хлестнул по земле и забарабанил по нашим телам, со злостью прошивая одежду, вышибая тепло и распространяя жуткий холод.

Вмиг образовались бурлящие потоки, обувь промокает, несёмся по дороге к дому. В подъезд влетаем полностью промокшие.

— Вот это да, даже весной такие грозы редкие! — удивляется Рита.

— Точно, аномалия, — хмурюсь я, — пошли, я на втором этаже живу.

Матушка ахнула, увидев, в каком мы плачевном состоянии, даже не стала задавать вопросы, бросилась раздевать Риту, накинула на неё тёплый халат.

— Кирюша, — укоризненно качает головой, — как же ты не доглядел, девочка может простыть.

— А мы, горячего чая с блинчиками выпьем, — смеюсь я, снимая с себя мокрую шинель.

За окнами бушует гроза, но нам тепло и уютно. Рита уже не боится, сидит довольная и счастливая, мать наливает широкие оранжевые чашки ароматный чай, ставит на стол блюдо, заполненное с горкой аппетитными блинами.

— Накладывай побольше сметаны, домашняя, у женщины одной беру, корову держит.

— Очень вкусно, — искренне говорит Рита, — давно забытый вкус, мама когда-то давно так же делала.

— Вот и кушай, деточка. А звать тебя как? Этот шалопай тебя не представил, — укоризненно качает головой, — повёл в такую непогоду гулять.

— Ритой её зовут, — вмешиваюсь в их разговор, — кстати, под ливень попали случайно, а так было, хорошо, ни единой тучки.

— Как же она домой пойдёт, дождь всё ещё не прекращается? — беспокоится мать.

— У нас пускай заночует.

— Вот и правильно, постелю в моей комнате, — соглашается мать. Она ещё некоторое время находится с нами, затем уходит.

— Хорошая у тебя мама, — вздыхает Рита.