Андрей Стригин - Тайная каста Ассенизаторов

Внезапно, не осознавая, что делаю, щёлкаю пальцами, и пространство заполняется синими вихрями. Что это? Ну, да, это же "двери" в другие реальности, как же забыл об этом! Прячу пылающий камень в карман, палкой цепляю книгу, подкидываю, зажимаю подмышкой.

— А, а!!! — орёт упырь, натягивая веки Вия тому на голову, из чёрных как пропасть глаз вырывается тёмное пламя.

— Покажите мне его! — грохочет голос.

— Вот он!!! — вытягивает длинный палец Вита-с.

В это мгновенье, подтягиваю к себе воздушную синюю змейку и… ухожу. Смрад подземелья словно сдувает раскалённым ветром, я вновь в теле дракона. Над головой низкие багровые тучи и земля безжизненная, в бесчисленных трещинах. Уже знаю, где я, Отстойник.

Взмахиваю крыльями, набираю высоту, несусь над равниной, впереди клубится туман над Вселенской пропастью.

Пастух возникает в дали как мушка дрозофила, но, быстро увеличивается в размерах и вот, рядом зависло огромное кошмарное существо с множеством стебельков на каждом из которых, блестящий глаз.

— Как я погляжу, его тянет в Отстойник.

— Какой настырный дракон.

Пастух разговаривает сам с собой, невольно улыбнулся, точно шизофрения.

— А ты правильно мыслишь, в нас разум многих, — на необъятном теле открывается щель слюнявого рта, — зачем ты зачастил сюда, твои Вселенные в других мирах?

— Убежал от неприятностей, — искренне говорю я.

— Сюда, в Отстойник? — громыхнуло так, едва перепонки не лопнули, с трудом догадался, он смеётся. — Как ты думаешь, выберешься отсюда?

— Некогда было думать, — мрачнею я.

— Чисто человеческое качество, — по необъятной долине пронеслись бесчисленный шквал из молний, природа чутко реагирует на эмоции Сторожа Людских Душ.

— Какой невероятный симбиоз человека и дракона. Может бросить тебя в Отстойник? Посмотрим, что получится.

— Это шутка? — холодею я.

— Одна из реальностей.

— Нет, я не хочу!

— Твоё право. Ладно, не хочешь не надо, я отлучусь ненадолго, лет на сто, там решу, что с тобой делать.

— Э, э, ты чего, какие сто лет, я от старости умру! — вскрикиваю я.

— Драконы живут долго, — звучит равнодушный голос.

— Но я ещё и человек!

— Тогда твоё место в Отстойнике.

— Всё же, ты шутишь? — в великой тревоге вглядываюсь в бесчисленные огни холодных глаз.

— Да? Ну, раз считаешь, что я шучу, пусть это будет шуткой.

— Верни меня обратно!

— Желаешь попасть в свои неприятности?

— Нет. А можно их как-то обойти?

— Ты должен вернуться в искомую точку.

— Меня это не устраивает, не для того прибыл сюда, чтоб результат был нулевой.

— Он не подумал, чисто человеческое качество, — вновь вспыхнули молнии.

— Может, это и так, но ты всесильный. Помоги мне!

— Я, всесильный? Я обычный пастух, наслаждаюсь Вечным покоем.

— И всё же, помоги мне, — взмахиваю крыльями, подлетаю к его глазам. Вблизи они не такие и маленькие, можно в зрачок влететь, словно в метро.

— Не знаю, насколько тебе понравится моя помощь, но, единственный путь сдвинуть точку возврата, это пролететь над Пропастью.

— И всё? — не верю я.

— Ну, да, — бахрома из бесчисленного количества глаз приходит в движение.

— Так просто?

— Лично б я бы не рискнул, — из пасти чудовища хлынули потоки слюней, — вдруг зацепит одна из душ. Что там творится в том котле, одному Создателю известно, может, возникли новые агрессивные формы жизни. Человеческая душа субстанция непредсказуемая, как говорится: "чужая душа — потёмки".

— Интересная мысль, — фыркаю я, извергнув из себя клуб огня. — Неужели ты боишься?

— Не хочу попасть в другую Реальность, мне и здесь хорошо.

— А, что на другой стороне пропасти?

— Ох, если б я знал.

— Зачем же ты тогда меня туда посылаешь?

— Надоел ты мне, да и собаки скоро прилетят, могут покусать. В любом случае, точка возврата, с иного края Пропасти будет иная. Это единственный шанс избежать ждущих тебя неприятностей и найти другие, может, ещё более крупные, — над выжженной степью вновь проносится шквал из бесчисленных молний, Пастух опять веселится.

— Что это? — холодея от страха, замечаю, как где-то вдали, возникают извивающиеся клубки из щупалец, когтей и пламени.

— Собаки почуяли твои эмоции, на твоём месте, не стал долго задерживаться.

— Тогда, пока! — со злостью выкрикиваю я и, устремляюсь к Пропасти.

— И тебе того же, — мои мозги едва не скрутили тяжёлые мысли чудовища.

Выжженная земля и низкие тучи словно схлынули, зависаю над клубящимся живым туманом. Моментально чувствую со всех сторон пристальное внимание, где-то внизу начали происходить некие подвижки. Цепенея от страха, рванул вперёд, воздух над телом раскаляется, несусь на умопомрачительной скорости, но мир внизу, словно застыл во времени. В тумане возникаю многочисленные завихрения, души, отпихивая друг друга, пытаются вырваться на поверхность, их гложет любопытство, кто ж такой умник, решил посетить их владения.

Трепещу крыльями, как букашка в паутине, конца Пропасти не видно. Внезапно на пути взметается столб из шипящего пара, словно ракета пробивает тучи, на пути возникает тень и, словно пальцы обозначаются в бурлящей субстанции, злобная ухмылка застилает всё небо.

С воплем шарахаюсь в сторону, но призрачные руки настигают.

— Помогите!!! — ору я в отчаянье.

— Меня зовут? — всколыхнулся внизу живой туман.

Нечто невообразимо сильное выбирается на поверхность и, словно ударило по призрачным рукам. Злобная усмешка искажается и съёживается как расплавленный воск, утекает обратно в клубящийся мир.

— Кто ты? — звенит как серебряный колокольчик мягкий голос.

Озираюсь по сторонам, тело сотрясает дрожь, даже чешуя поднялась дыбом.

— Какой милый зверёк, ты меня не бойся, — в пространстве возникает детское личико в забавных кудряшках. — Ты хомячок? — оно приблизилось, и меня словно погладили по спине. Внезапно она удивляется:- Это ты? — произносит странную фразу.

— Ребёнок? — удивляюсь я. Нечто знакомое мелькает в её облике, душа дрогнула, силясь понять, кто это.

— Меня звать Марфа, я здесь с мамой. Ты не бойся, теперь тебя никто не тронет. Хочешь у нас пожить? Мама будет рада.

— Нет!!!

— Извини, я не хотела тебя пугать, — сияющее лицо девочки трогает добрая улыбка. — Ты хочешь перебраться в свой мир? — догадывается она.

— Ты мне поможешь? — задыхаясь от радости, спрашиваю я.

— Конечно. Жаль, что не хочешь погостить у нас, — чистая, осязаемая как материальный предмет грусть, вызывает во мне слёзы.

— Я сейчас не готов, — искренне говорю девочке, — попробую в другой раз.

— Буду ждать, — пространство заискрилось в безграничном веселье. — Была рада тебя видеть, — словно старому знакомому, говорит она.