Андрей Ерпылев - Один в поле

— Да брось ты! — махнул рукой капрал. — Ты бы разве мне не помог, если что?

— Нет, не помог. Мой долг только Копченый, не ты. И не другой. Остальные — враг. Теперь — долг тебя тоже.

— Ничего не понял… Слушай, Туурлан: не надо долгов. Ты тонул — я помог. Замнем для ясности.

— Мой все равно твой долг. Потом.

— Ну, потом, так потом…

Молодые люди разминулись, не прощаясь, а Рой после этого разговора надолго задумался…

— Накаркал Копченый…

Почти весь экипаж «Отана» столпился у правого фальшборта, разглядывая кто в бинокль, кто просто так, из-под ладони, белесую, совсем нестрашную козявку, карабкающуюся, будто муравей по краю гигантской миски, по вздыбленному морю на пределе видимости. Определить, что это такое — Белая Субмарина или просто какое-нибудь морское животное, не представлялось возможным: в окулярах бинокля изображение плыло и дрожало, искажаясь до неузнаваемости. Иногда казалось, что четко видны обе боевые рубки вражеского корабля, а иногда не менее четко вырисовывалась голова на длинной шее или режущие волну плавники.

Непонятный объект двигался параллельным курсом, не приближаясь и не удаляясь, ровно выдерживая скорость, и непонятно было даже — виден оттуда ковыляющий вдоль берега «Отан» или нет. Серо-желтые дюны как раз сменил сплошной камень, и экипаж надеялся, что неровная окраска транспорта (уголовники напропалую халтурили, расписывая ржавые борта серым) позволяет ему сливаться с прибрежными скалами. Впрочем, надежда таяла, стоило было поставить себя на место «белых»: пестрая козявка на свинцовой глади смотрелась еще четче того, что можно было при желании спутать с барашками на волнах. Очень большим таким барашком. Огромным.

— Готовьте баркас! — приказал капитан, опуская бинокль. — Провизию, воду, оружие, боеприпасы…

— Это почему еще? — прищурился Копченый.

— Я принял решение покинуть корабль, — гордо ответил господин Луду. — Если это Белая Субмарина…

— Если это Белая Субмарина, то что ей помешает захватить «Отана», высадить десант и переловить нас на берегу, как кроликов? А потом потешиться вдоволь.

— Что вы предлагаете?

— Предлагаю подготовить шлюпку и высадить на берег всех, кто не может держать в руках оружие, — больных, женщин, детей, стариков…

— Вы с ума сошли? Откуда у нас на борту дети?

— Но больные ведь есть, — улыбнулся Копченый. — И старики.

— Ну хорошо… А что дальше?

— А дальше мы примем бой.

— Это сумасшествие! У нас на борту тысячи тонн взрывчатки! Да один шальной снаряд…

— Мы примем бой.

Сказано это было так твердо, что ни у кого не нашлось слов для возражения…

Лодка со Стариком на веслах и отчаянно крутящим замотанной бинтами головой Слепым на корме уже скрылась среди прибрежных камней, а Рой, Туурлан и Копченый, обливаясь потом, таскали во вторую шлюпку припасы, когда с моря донесся глухой удар.

— Началось… — с грохотом выронил на палубу жестянку с сухарями командир. — Боевая тревога! По местам стоять!

«Букашка» в серой морской дали превратилась в точку, и точка эта стремительно росла в размерах…

Рой только успел натянуть каску, как над головой послышался рвущий воздух звук, и его капрал отлично помнил. За спиной, между выжимающим из стареньких машин всю возможную скорость «Отаном» и береговыми скалами, вырос водяной столб, мгновением позже обрушившийся вниз водопадом. Соплеменники Туурлана показывали, что они не шутят: калибр разорвавшегося снаряда, судя по всему, вдвое, если не более, превышал тот, которым располагал транспорт.

«Спаси меня, Мировой Свет!» — молился про себя Рой, автоматически приводя кормовое орудие в боеготовность и наводя прицел на приближающийся вражеский корабль, который теперь, вблизи, спутал бы с морским чудищем лишь круглый идиот.

— Огонь!

Латунные гильзы с грохотом и звоном застучали по палубе, глотка заполнилась привычно-приторным духом сгоревшего пороха…

Сражение началось…

Сражение окончилось до обидного быстро.

Рой не успел расстрелять и пяти снарядных кассет, как замолчало баковое орудие и стало ясно, что «Отан» обречен. Подожженная прямыми попаданиями, полыхала рубка, черный смолистый дым заволакивал всю палубу, и из него вдруг выскочил перемазанный копотью капитан без фуражки, в окровавленной тужурке.

— Вы ранены?

— Ерунда! — отмахнулся господин Луду: он где-то потерял очки, и близорукие глаза без них выглядели особенно беспомощно. — Это кровь Копченого… командира.

— Он жив?

— Жив, но… Бегите к нему, он хочет вас видеть.

Копченый был еще жив, но Гаалу, повидавшему много смертей, сразу стало понятно, что это ненадолго. Осколок угодил прямо в живот бывшему бригадиру и, несмотря на все хлопоты верного айкра, зажимавшего рану какой-то подушкой, жизнь Копченого стремительно уходила из его крепкого тела. Вместе с черной кровью, толчками выплескивающейся между пальцев.

— Жив… капрал?

Смертельная бледность проступала сквозь теплые лоскуты кожи на его лице, и те казались теперь неумелой аппликацией, которой кто-то пытался скрыть истину. Словно кожа с линяющей змеи, прикипевшая намертво маска уголовника сходила с лица офицера, и становилось понятно, что все, что было до того, — бутафория, косметика..

— Жив.

— Хвалю… — бригадир говорил отрывисто: по всему было видно, как трудно ему давалось каждое слово. — А я… видишь… отвоевался…

— Ничего! — попытался успокоить его Рой, сам не веря своим словам. — И не такие раны заживали!

— Я… исчерпал… лимит… — улыбка раненого походила на гримасу. — Сколько можно… умирать и оживать… Туурлан, оставь нас на минуту, — собрался он с силами.

— Выполни долг до конца, солдат! — зашептал он, вцепившись окровавленной пятерней в руку Гаала. — Спаси ее! Доведи до конца! Погибни, но спаси ее! В нагрудном кармане карта.

Юноша вынул из кармана кителя завернутый в непромокаемую пленку сверток.

— Взял? Все, иди…

— Кого ее? — не понял молодой человек, но бригадир его не слушал.

— Главное, доберитесь до берега до взрыва, — при каждом слове изо рта раненого вылетали брызги крови, но Рой не мог, не имел права отстраниться, не выслушав последние слова этого странного многоликого человека. — Все в лодку — и на берег. Остаемся только мы с айкром. Главное, успейте до взрыва…

— Ваш приказ выполнен! — раздался за спиной Роя голос Горбатого. — Кингстоны открыты.

— Прочь!!! — умирающий приподнялся на локтях, не обращая внимания, что кровь при этом хлынула сплошным потоком. — Прочь!!! Это приказ!!!

Горбатый, грохоча по палубе подошвами, убежал, но Рой на миг задержался.

— Как вас зовут?

— Ты еще здесь… А-а… Меня звали… Бат Чачу… Давно… Очень давно… Солдат, ты еще здесь? — умирающий уже, кажется, ничего не видел.