Артем Каменистый - На руинах Мальрока

Помимо мусора и следов вырубки, вояки оставили несколько могил. Отчего погибли эти солдаты, понять было невозможно.

Несмотря на все усилия, скорость обоза увеличить не удавалось. Сильно мешали каменистые участки – телегам на них не разогнаться. Да и на ровных местах можно легко получить под колесо валун – королевские войска не удосужились хорошо расчистить свой путь. Да и как расчистишь, когда сверху то и дело новые глыбы прилетают. Если верить пометкам на карте, горловина тянулась примерно километров на сорок – пятьдесят, но лишь к вечеру мы добрались до подъема. И остановились: несмотря на рискованность задержек, идти без отдыха, в полной темноте было неразумно. Люди еще ладно, а вот лошади нас не поймут. К тому же хорошо помнил слова проводника: до самого верха воды теперь не будет.

Интересно – а наверху она точно есть? Как-то я об этом не догадался расспросить, а сейчас уже поздно жалеть.

В эту ночь зуд в ногах решил дать мне передышку, и уснул я крепким сном младенца.

Но до утра поваляться не позволили.

– Сэр страж! Глаза-то откройте, вести для вас есть. Нехорошие…

Просыпаться не хотелось, но куда денешься – пришлось открывать. Небо только сереть на востоке начало, тьма кромешная. Костров серьезных в лагере не было – запасы дров на телегах закончились еще вчера, а пополнить их здесь невозможно. Так что лишь редкие факелы боролись с темнотой. К сожалению, все они были далеко, и понять, что за смельчак вздумал меня будить, я сразу не смог. Голос в этом помогал мало – полушепот трудно идентифицировать спросонья.

– Ты кто? – тупо спросил я.

– Да Тук я, неужто не узнали?

– Тебя попробуй не узнай… Зачем разбудил?

– Вы уж простите, но как не разбудить, если вы сами приказывали?!

– Что-то я не припомню таких странных приказов.

– Было-было! Вечером, как кашу уплетали, сказали, что если погода меняться начнет, так сразу вас будить.

Сонливость будто метлой смело.

– Погода меняется?!

– Не то чтобы меняется, но с севера тучи, похоже, наползают. Зарницы там блещут часто и сильно – грозу, наверное, тянет. Сперва вроде далеко все было, а теперь вроде как приблизилось. Того и гляди накроет.

– Подъем! Бегом поднимай лагерь! Приказываю! Быстро запрягаем лошадей – и вперед!

– А позавтракать?

– Без завтрака обойдемся – сухарей на ходу пожуем. Все равно дров нет, варить не на чем.

Забравшись на здоровенный камень, уставился на север, пытаясь понять, далеко ли гроза. Увы, в метеорологии мои познания были скромны. Я даже не был уверен, что это действительно дождевые тучи, а не что-то безобидное. Просто какая-то темно-серая полоса, изредка подсвечиваемая вспышками зарниц.

Вспомнив, что Люк прекрасно предсказывал погоду во время похода по разбойничьим лесам, пошел его искать. Нашел без труда – он на пару с Туком подвизался у меня в роли то ли слуги, то ли денщика, и потому обнаружился у телеги, на которой ехали мои пожитки.

– Люк – как, по-твоему, дождь будет? А если будет, то когда?

Пожав плечами, тот ответил неопределенно:

– Я в горах такое плохо понимаю. Но, наверное, будет – грозовые тучи несет в нашу сторону. Тетивы все спрятал надежно – не отсыреют.

О тетивах я волновался меньше всего, но мы находились перед самым опасным участком пути. Если верить словам проводника, попасть на подъеме под ливень равносильно смерти. Возможно, он и преувеличивал, но очень не хочется узнавать это на своей шкуре.

Разворачиваться назад и мчаться к той относительно безопасной стоянке на склоне? Так мы от нее вчера весь день шагали – получается, при всем желании лишь к вечеру успеем вернуться. Да и двигаться придется навстречу грозе, приближая момент встречи.

Делать рывок вперед? Если верить карте и рассказам проводников, до Межгорья уже рукой подать. Оценить длину последнего перехода на глаз трудно, но, кажется, подъем не столь уж долгий – за три-четыре часа быстрого марша, возможно, доберемся – лошади отдохнувшие, посветлело.

А если не успеем, то…

Страшно принимать решение, но выбора, по сути, нет – назад возвращаться слишком далеко, на крутых склонах укрытий не видно, оставаться на месте тоже нельзя – вся долина при непогоде превращается в ловушку. И пусть на подъеме ловушка самая страшная, – что там того подъема: если поспешим, должны успеть.

Не успели.

Рассветному солнцу не дано было нас порадовать: тучи, наползая с севера, прикрыли его, не позволив выглянуть. Зарницы теперь не только сверкали – грохотали. А проклятый подъем все не заканчивался – дорога монотонно поднималась вверх, почти не петляя. Долина сузилась до неприличия, ее поперечный срез теперь походил на исполинскую букву «V». Склоны – сплошные натеки глины, перемешанной с камнями: видимо, застывшие грязевые потоки. Несмотря на сушь последних недель, грунт местами был влажный и продолжал стекать, из-за чего дорога превращалась в топкие капканы. Приходилось помогать лошадям, вытаскивая телеги на руках.

Если здесь в сушь так весело, то что же будет в дождь…

О дожде стоило только подумать – и вот он: в полном безветрии послышался нарастающий шелестящий гул, а затем на голову обрушились потоки воды. Хоть я немедленно накинул широкий кожаный капюшон, волосы все равно успели промокнуть. Попугай, запоздало укрывшись в этом убежище, обеспокоенно пробормотал:

– Если мы из этого кабака сейчас сами не уйдем, то на сдачу нам тумаков отсыплют.

– Да где же конец этому подъему!

Вместо ответа над ухом громыхнуло так, что лошадь взвилась на дыбы. Успокаивая животное, увидел, как со склонов побежали первые мутные ручейки. Копыта отрывались от земли с настораживающим чавканьем – будто прилипали.

Обессиленные лошадки, утомленные подъемом и напуганные разгулом стихии, несмотря на все понукания, сбавляли темп. Увидев, как колеса на одной телеге провалились по самые оси, я понял, что еще несколько минут – и мы здесь застрянем окончательно.

– Тук! Скачи в хвост обоза и передай приказ: сбросить с телег все малоценное! Мешки с мукой тоже сбросить – облегчить повозки!

– Сэр страж! Так пропадет ведь мука! Водой вымочит и глиной затянет – вон ее сколько со склонов наплывает! Прямо на глазах!

– Если не бросить груз, то затянет нас!!! Бегом!!!

Сам кинулся к первой телеге, безжалостно швыряя в грязь какие-то ухваты, прялки, доски.

Хозяйственная натура ссыльных протестовала против такого вандализма, но, глядя на меня, народ и сам зашевелился – догадывались, чем грозит заминка.

Так мы и двигались: под водопадом небесным; успокаивая лошадей после каждого громового удара; выбрасывая в грязь уже все подряд, лишь бы телеги могли двигаться дальше.