Алексей Евтушенко - Отвези меня домой

– Пристегни, пристегни, – добродушно, но настойчиво посоветовала Анюта. – Это необходимо для нашего дальнейшего путешествия.

– Ну-ну… – Егор оторвал левую руку от баранки и пристегнул ремень. – Готово.

– Замечательно. А теперь – не пугайся.

И тут Егор понял, что земля уходит из-под колёс машины. Секунда, другая… резким ускорением его вжало в спинку кресла, нос автомобиля задрался, свет фар растерянно растворился в небе, и Анюта, словно заправский истребитель, стала резво набирать высоту.

– Фары, – сказала она с заметным напряжением в голосе.

– Что фары? – не понял обалдевший Егор.

– Отключи фары. Кто-нибудь заметит свет – пойдут слухи.

– Подумаешь! – Егору стало весело. – Одним НЛО больше в нашем сумасшедшем мире, одним меньше – какая разница!

– Всё равно отключи. Для локаторов я незаметна, а вот свет…

– Тут ты права, – Егор протянул руку и выключил фары. – Наши бравые военные хоть и пропустили в своё время Матиаса Руста, но при случае могут и рвение проявить, – и тут до него дошло. – Эй, а почему ты сама их не отключила?!

– Если я всё буду за тебя делать, то, пожалуй, мне до конца жизни придётся ходить у тебя в няньках. А это, поверь, отнюдь не входит в мои планы. Сейчас, пожалуйста, помолчи, послушай музыку, если хочешь, а я займусь делом. Хорошо?

– Хорошо, – несколько растерянно согласился Егор. Впрочем, ему ничего другого и не оставалось.

Было время, когда Егор, как, впрочем, и миллионы других граждан, довольно часто пользовался услугами гражданской авиации. Времена изменились вместе с ценами на авиабилеты и теперь, со страхом и восторгом поглядывая на проплывающие далеко внизу огни, он пытался вспомнить, когда летал в последний раз. По всему выходило, что очень давно. Лет десять назад, не меньше.

Но сейчас ему казалось, что он летит в первый раз.

Полёт на современном пассажирском лайнере – это скорее не полёт, а просто перемещение в пространстве.

Вы сидите в салоне вместе с десятками других пассажиров, окружённый со всех сторон скучным гулом двигателей и специфическим, только внутренностям авиалайнера присущим, запахом и не знаете чем занять время. Пейзаж за иллюминатором, конечно, впечатляет, но ненадолго, а если полёт проходит ночью, то в этот самый иллюминатор и вообще таращиться незачем – всё равно ничего не увидишь. Остаётся или читать, или спать, или просто думать (если есть о чём), или, на худой конец, общаться с соседом. Опять же, если сосед (соседка) вам интересны и склонны к общению.

Чаще всего вы просто спите. А когда просыпаетесь, то самолёт уже идёт на посадку и пора думать о предстоящих сугубо земных делах.

Но сейчас… Нет, сейчас всё было совершенно по другому.

В салоне машины слабым зеленоватым светом горела только панель управления и шкала настройки приёмника, и Егор отлично мог наблюдать звёздное небо через лобовое стекло и тёмную землю внизу с редкой россыпью электрических огней через боковое. Опять же, двигатель молчал, и только шипящий свист рассекаемого воздуха заполнял собой тишину.

Интересно, на какой мы высоте и с какой скоростью летим, подумал Егор.

На этот вопрос ответ могла дать только Анюта, но она попросила его не мешать, и Егор не стал спрашивать. Узнаю, когда приземлимся, решил он, после чего настроил приёмник на любимый «Маяк» (передавали старый хороший джаз), откинул в удобное положение спинку кресла, закурил и стал думать об Анюте.

Анюта, Анюта… Несомненно женщина. Или живое существо женского рода. Живое существо женского рода, поселившееся у него в машине. Да нет, пожалуй. Не просто поселившееся в машине, а ставшее машиной. Или это машина стала ею? Каким образом? Стоп. Что есть жизнь? Ничего себе вопросик. Ты, старик, ничего попроще подобрать не мог? Ладно, что, допустим, говорил по этому поводу товарищ Фридрих Энгельс? Правильно. Жизнь есть способ существования белковых тел. Научили когда-то дурака – на всю жизнь запомнил. Запомнить-то запомнил, да что толку… Всё равно других определений не знаю. Для планеты Земля сие определение, впрочем, подходит. А если Анюта не с Земли? Инопланетянка, блин! Нет, всё равно трудно представить. Инопланетяне, как известно, маленькие и зелёные, а эта вообще непонятно как выглядит. То есть понятно, что она выглядит как ВАЗ-2101 и не более того. Чёрт, а может она это… дух? Скажем, неуспокоенный дух какой-нибудь невинно убиенной женщины… или тогда она была бы привидением? М-мда, предположение ничем не лучше первого. Даже, прямо скажем, хуже. Инопланетяне ещё туда-сюда, а вот духи… Как-то я к этому не очень. Хотя, если Бог есть, то должны быть и духи, верно? А Бог есть? Тьфу на тебя! Эдак, пожалуй, можно действительно крышей поехать. Нет, старик, информации у тебя до сих пор маловато, чтобы делать хоть какие-то мало-мальски верные выводы. Тут по другому надо. Представь себе, что это действительно женщина, которую ты просто в данный момент не можешь увидеть. Это женщина явно к тебе относится не без симпатии, да и ты, надо признать…

Егор усиленно стал представлять себе женщину по имени Анюта. Женщину с мягким и чуть низким голосом. Чаще добрую. Но иногда капризную. Игривую. Умную. Чувствительную. Знающую себе цену.

Образ ускользал. Егор, закрыв глаза, тянулся, тянулся, тянулся за ним всё дальше и глубже, и ещё дальше и глубже… И вот уже он, кажется, различает неясный силуэт в проёме двери, за которой ночь, степь и звёзды.

Они ехали бок о бок верхом на лошадях ночью по цветущей весенней степи. Над ними кружилось глубокое звёздное южное небо, и где-то далеко горел костёр. Лошади шли неспешным шагом прямо на этот костёр, но он отчего-то не приближался и не отдалялся – оставался на месте, всё такой же далёкий, колеблющийся язычок живого огня. Впрочем, это их не особенно волновало, потому что они были заняты беседой. Какой-то спокойной, но очень важной беседой. Только вот о чём была эта беседа… То ли о судьбах мира? То ли о них самих? И кто мерно покачивается рядом с ним в седле? Не различить лица – слишком темна степная южная ночь, далеко до рассвета и сегодня не будет луны.

Только силуэт.

Только голос.

Только запах.

Не дорогой шампунь и не французские духи. Просто запах молодой, чистой, здоровой кожи и таких же волос. Этот запах удивительным образом смешивается с запахом цветущих степных трав и лошадиного пота в совершенно одуряющий коктейль, от которого кружится голова, и от которого никогда не бывает похмелья.

А потом он оборачивается и видит, что край маленького облака, ещё с полуночи забытого ветром на востоке, уже заметно порозовел, и это значит, что скоро наступит утро.

Егор открыл глаза и с удивлением обнаружил, что отлично выспался, хотя спал всего каких-то два часа.