Диана Торнли - Эхо далекой битвы

— ЧТО? — удивился Борит. — Но этого времени недостаточно…

Ремарк пристально посмотрел на него своими темными глазами.

— Чтобы достичь места назначения, потребуется почти один стандартный месяц, — ответил он. — Нельзя терять время.

Борит выдержал этот взгляд, думая про себя, выражает ли его лицо тот скептицизм, который он сам чувствует. Весь план казался актом отчаяния. Однако, если ничего не предпринимать, исход неизбежен. Взглянув искоса на Иштвана, он сказал:

— Да, мой господин.

— Вы должны быть здесь завтра не позже 4.00, - добавил Ремарк. — Вас будет ждать скиммер, который и доставит на корабль. Вы летите на На-Шив, где пересядете на пассажирский лайнер, следующий до Мифоса. Все необходимые дипломатические документы получите завтра.

По прибытии на Мифос вы отправитесь прямо в наше посольство в Бигорнии. Это единственное исселианское посольство в Объединенных Мирах, которое не было закрыто после начала военных действий. Посол Пегуш проводит вас в штаб-квартиру мифосийской делегации при Ассамблее Объединенных Миров и вы… — Ремарк достал из ящика стола плоский пакет, — передадите это Симусу Тросвигу, старейшему члену этой делегации. — Он вручил пакет Иштвану, и лицо его приняло суровое выражение. — Не забудьте, министр, только делегату Тросвигу. Он знает, что делать дальше.

— Конечно, мой господин, — ответил Иштван.

— Тогда все. — Ремарк перевел взгляд на Борита. — У вас есть вопросы?

Борит хорошо знал, когда лучше не задавать вопросов, а потому после секундного колебания покачал головой.

— Нет, мой господин.

Ремарк кивнул и нажал какую-то кнопку на панели. Дверь открылась.

— Тогда до завтра, джентльмены.

Они уже выходили из лифта в прохладу подземной стоянки, когда Борит вспомнил то, что мучало его весь вечер.

Во время Войны Сопротивления Сулейман Ремарк был всем известен как Создатель Королей, Строитель Империи, Левая Рука Владыки Доминиона.

Усаживаясь в ожидающий их скиммер, Борит думал о том, являются ли мазуки единственной причиной их миссии на Мифос.

Отсюда, из космических доков, Топава казалась светло-коричневым шаром с широкими зелеными мазками. Ее океаны и шапки льда на полюсах были поменьше, чем на Состисе, хотя сама планета, на взгляд Тристана, превосходила последний своими размерами.

«Интересно, — подумал он, — сказываются ли они на периоде ее вращения? Ведь каждый из них занимает почти 27 стандартных часов».

Стоявший рядом Середж постучал по панели.

— Вот этот континент, который виден отсюда, называется Северной Евзерой. Именно туда мы и направляемся. Наша семья живет в юго-западной части, район Анченко. Сейчас она, похоже, вся скрыта облаками.

Когда он замолчал, Тристан поднял голову. Адмирал стоял, поджав губы.

Дарси, кажется, тоже заметила это.

— В чем дело? — спросила она, повысив голос, чтобы перекрыть звуки музыки, доносящиеся из кафе напротив.

Середж едва заметно улыбнулся.

— Неудачное время. Самый разгар сезона дождей.

— Мне все равно, если только не придется копать траншеи, чтобы спасти от затопления вашу старую ферму, — сказала Дарси. — Нам этого хватило на Ганволде.

До космопорта Анченко добирались на грузовом шаттле. Тяжелый корабль, спроектированный так, чтобы сохранять стабильность при любых погодных условиях, все же покачивался под резкими порывами ветра, усилившегося при подлете к месту назначения. Тристан плохо переносил перелеты. Он сидел, вжавшись в кресло, откинув голову назад и закрыв глаза. Пальцы его так крепко вцепились в подлокотники, что их, казалось, уже не оторвать.

Юноша чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Открыв глаза, он наткнулся на взгляд адмирала.

«Да он бы отказался от тебя, если бы увидел, как ты все тут загадил», — кричал инструктор.

Тристан с усилием разжал пальцы и еще крепче стиснул зубы, испытывая жестокое унижение от того, что ЭТОТ человек стал свидетелем его слабости.

Но Середж сказал:

— Однажды, когда мы были на Тохе, мне пришлось в такую же погоду делать посадку. Мы только-только устроили базу, как генеральный инспектор объявил оперативные учения. Метеорологи предупреждали, что ожидается шторм, но он настоял на своем, и полеты начались.

Естественно, на пятый или шестой день некоторые попали в зону урагана. Запасное поле развезло от дождей, но топлива оставалось мало, и искать другое мы не могли. Единственный оставшийся танкер ушел в противоположном направлении на выручку ребятам, которые оказались в еще худшем положении, так что выбора не было. — Середж покачал головой. — Ветер подхватывал истребители и играл ими, как детскими корабликами. Меня и до этого пару раз тошнило в кабине, но тот день был хуже всех!

Дарси слушала с огромным удивлением.

— Ты никогда мне об этом не рассказывал!

— Зачем тебе было это знать? — усмехнулся Середж. — В конце концов, должен же я поддерживать имидж!

Она улыбнулась.

— Вот тебе и сферзахи!

Тристан недоверчиво уставился на отца.

— Вам… вам пришлось чистить кабину?

— Конечно, — смущенно улыбнулся адмирал. — А старший группы все это время стоял за моей спиной, распекая меня за то, что я загадил ЕГО птичку!

Тристан заглянул ему в глаза, все еще сомневаясь. Он не мог представить себе, чтобы адмирала вырвало в кабине, а когда понял и поверил, что так и было на самом деле, то почувствовал внезапное облегчение.

Спустя несколько минут шаттл совершил посадку: пламя трастеров ударило в землю, ветер еще раз налетел на кабину и… все.

От посадочной площадки до космопорта вели туннели. Оказавшись в зале терминала, Тристан услышал чей-то возглас:

— Эй! Да это же герой войны! Вон там! Лухан!

Середж обернулся и громко рассмеялся:

— Вот это да! Вся семья в сборе!

Раскинув руки, он направился к небольшой группе людей. Те бросились к нему: четыре сестры, младший брат, их супруги и дети. Объятия, приветствия и дружеские похлопывания по спине продолжались несколько минут. Женщины обняли и Дарси. Несколько растерявшийся Тристан, опасаясь, что и его могут похлопать по спине, обошел в сторону, но ненадолго. Адмирал, обняв его плечи, подвел к встречающим.

— А это Тристан, — сказал он.

Юноша чувствовал себя так, словно его выставили на продажу. Все разглядывали его, лица их светились любопытством. Середж представил каждого по имени. Никто не попытался обнять юношу или похлопать его по спине, и только две женщины заметили, что видели Тристана на Топаве, когда тот был еще совсем маленьким, и что теперь он точная копия отца. Тристан не знал, что на это ответить, а потому промолчал.

Некоторое время все просто стояли и разговаривали, пока наконец брат адмирала, Силхан, не сказал: